Квинтэссенция

– Хватит нравоучений. Вы не ответили на вопрос. Кто ваша дочь сейчас?

Добрый волшебник набрал воздуха и ответил:

– Она, так сказать, метис. Мама её – гарпия, а папа…

Тут Джек замер и превратился в одно гигантское ухо.

Фрай оценил это и мерзко ухмыльнулся.

– Смотри-ка, и не перебивает. Так вот, а папа её – простой сатир.

– Это… К-как это?

– Да вот так.

– Гарпии и сатиры – это из мифов!

– Ну, нет! Не такие уж мы и мифы, если я сижу здесь и имею честь разговаривать с тобой. Да ещё покрываю все твои долги в банке.

Джек на секунду замолчал.

– Теперь понятно, почему вы всё время ухмыляетесь и глаза ваши всегда смеются. Кстати, у доченьки – ваши глаза. Та тоже ухмыляется. Веселая семейка, ничего не скажешь.

– Да, всё хорошее у неё от меня, а вот характер то мамин, – распевно произнёс добрый папочка, вытягивая правое копыто вперёд.

– Ну, знаете ли… Будь у неё ещё и ваш характер, я бы вообще повесился!

– Да ты не торопись. Всему своё время, – улыбнулся сатир.

– Слушайте, Фрай. Вы всё какими-то загадками говорите. Хватит меня пугать, в конце концов.

Гость смотрел пристальным стеклянным взглядом и ухмылялся, будто ему доставляло удовольствие пугать этого избалованного проходимца. Выдержав паузу, пожилой сатир продолжил:

– Так вот. Просто не выходи с ней на улицу при лунном свете. Держи ситуацию под контролем.

– Уж постараюсь, – ответил Джек, голова которого была готова закипеть от объемной информации, которую невозможно переварить за ночь. – А как с ней вообще разговаривать? Она же как ёжик – хамит, посылает, вся такая стервозная.

– Надо найти подход. Понимаю, трудно, но и оплата за старания немалая.

Глаза Джека заблестели, он посмотрел на гостя взглядом озорного подростка.

– Расскажите, чем её можно зацепить. Есть какие-нибудь ключики?

Лицо сатира стало серьёзным. Он вытянул руку и порывисто провёл ею по своим курчавым волосам, из которых, еле заметно пробивались небольшие рожки. Потом вздохнул и ответил:

– Есть. Несмотря на стервозность, она добрая. Любит детей, животных, растения, свою мебель.

– Минуточку!.. Мебель как-то ни к месту. Мебель – это неодушевленный предмет.

Фрай поднял на него прозрачные голубые глаза, от взгляда которых потянуло холодом и ненавистью.

– Это ты так думаешь…

Джек не стал возражать, решив не тратить время на болтовню и препирания.

Сатир снова достал сигару из футляра, надкусил кончик, прикурил, взял ее двумя огромными пальцами и осторожно поднёс ко рту. Выпустив клубок дыма, задумался, снова затянулся и произнёс:

– Она может обратить на тебя внимание из чувства жалости. Создай ситуацию, чтобы тебя можно было пожалеть.

– М-м-м… Надо подумать.

– Ещё она любит искусство, архитектуру. Если всё-таки найдёшь повод пригласить ее на чашечку кофе, заведи непринуждённую беседу на тему Лувра или Собора Святого Семейства. Ты всё-таки образованный и эрудированный человек, сможешь поддержать разговор на эту тему.

– О-хо-хо… Вот и первый комплимент. Всё-таки я не законченный идиот.

– С законченным идиотом она не будет даже разговаривать. Ты не идиот. Ты просто раздолбай.

– А с раздолбаем будет?

– Некоторые люди могут закрыть глаза на многое, в том числе на твои внутренние и внешние недостатки, если ты интересный собеседник. Поверь мне. Нам всем не хватает живого общения. Рассмеши её, придумай что-нибудь.

Джек почесал затылок. По его виду было понятно, что его уже давно не заботило то, как обольстить девушку. Обычно мысли на тему «Как расставить ловушки и капканы?» больше заботили его дам.

– А ещё лучше – предложи съездить куда-нибудь вместе, в Европу или Бразилию.

– Может, во Францию?

Фрай одобрительно кивнул.

– Можно и туда. Она любит путешествовать. Не слышал про дам, которые отказались бы от поездки во Францию. Да, и не забудь про обычные ухаживания: цветочки, пирожные, вино. Женщины любят, когда за ними красиво ухаживают, хоть и делают вид, что не обращают на это внимание. Обращают, поверь. Уж я-то знаю в женщинах толк, – сказал Фрай с видом большого знатока.

Джека позабавила последняя фраза. Его учить, как ухаживать за дамами… Ну, уж дудки. Он снисходительно посмотрел на старичка и решил съязвить.

– Вы? Представляю удивление тех женщин, когда после конфетно-цветочного этапа вы доходите до постельно-подушечного. «Ой, у вас копыта? Как это нестандартно, как это заводит!» Если у вас вместо ног копыта, то мне даже страшно себе представить, что ж тогда вместо детородного органа?

Фрай спокойно ухмыльнулся:

– Ты удивишься, но вместо детородного органа у меня… детородный орган.

Джек подумал о том, что он слегка перегнул с остротами, позабыв о серьезной возрастной дистанции между ним и гостем. А также, о том, что тоже когда-то станет пожилым мужчиной и будет рассказывать – как «это» было в молодости. Ему стало немного стыдно. Но, не на долго, лишь на мгновение. Старикан его страшно раздражал, и он ни в коем случае не собирался извиняться.

– Хорошо. Теперь вопрос, который меня тяготит. Мне уже сорок два. А ей? Она же молодая…

Фрай опять ухмыльнулся.

– Не хочу тебя расстраивать, но она в разы старше тебя. На внешность то не смотри.

– Я и не смотрю. Только что я разговаривал с микроволновкой. И всё-таки, сколько ей лет?