Гора Мертвецов

– М, а вот это мне уже нравится. Может, и к чаю чего купить?

– А ты ещё чаю не напился?

– Честно? До тошноты. Я вообще чай не пью на самом деле. Но на что не пойдёшь ради долга.

– Ладно, пошли. Только не надо ничего себе воображать! У меня мама дома.

– Пф. Я же опер, забыла? Откуда у меня воображение. Никаких промежуточных этапов между глазами и эрекцией.

Вероника нервно хихикнула и пошла в сторону своего дома.

– Что думаешь? – спросила она.

– Я же опер…

– Саш, перестань, а?

– Ладно, окей. – Саша сменил тон. – Я думаю, что этот твой приятель вписался в движ, который не тянул. Перегрелся на солнце, погнал гусей и спрыгнул с моста, чтобы освежиться. В полёте у него отказало сердце. Точка. Конец истории. Ты что, его в школе отшила, что ли?

– Откуда ты?..

– У-у-у… Ясно, понятно. Ну, я сильно сомневаюсь, что он по тебе сох все эти годы. Если б да, то это уже психиатрия по-любому. Твоего имени он не орал, наколки с твоим портретом не было – я фотки из морга видел. Так что забей.

– Да я вообще не об этом, – солгала Вероника. – Что Нина Фёдоровна говорит? Как он вёл себя в последнее время?

– Ты же сама всё слышала.

– Может, пока я в комнате была…

– Пока ты в комнате была, мы изучали его детство по фотографиям. Кстати, видел фотку с первого класса, даже переснял. Себя покажешь?

– Ни за что!

– Ладно, сам угадаю.

– Не угадаешь!

– Посмотрим.

– Хватит ржать! – Вероника врезала Саше в плечо кулаком. – Смотри, что я нашла у него под кроватью.

Саша остановился, глядя на целлофановый свёрток. Руку не протянул.

– Знаешь, что это?

– Да я-то знаю. А вот о чём ты думала, когда с этой хренью в таком виде на детскую площадку попёрлась? А если б кто-то полицию вызвал? Спрячь!

Вероника сунула опасный свёрток в карман джинсов. Они пошли дальше.

– Разве тебе это не кажется странным?

– Что, «план» под кроватью? Нет, не кажется. Я такое через день да каждый день вижу.

– Что парень, который начал заниматься спортом, курит дурь.

– Эм… А что тут не так?

– Но ведь… Где спорт, а где это дело? – Вероника недоумевала.

– Да брось ты. Травка – не героин. Ну, покуривал иногда. Судя по тому, что хата не провоняла, не так уж часто.

– Может, он не дома курил.

– Да стопудов не дома. Если верить его матушке, из квартиры вообще редко выходил. Но даже если каждый раз напас делал, этого маловато, чтобы сторчаться.

– Надо найти того, кто ему это продал.

Саша остановился.

– Опять двадцать пять… Да за каким хреном, объясни? Ну, найдём. Дальше что?

– Может, Пашку в какую-то секту втянули?

– Чего?

– Ну, пойми ты наконец! То, как он вёл себя на мосту – ненормально! И я пытаюсь найти объяснение.

– У тебя это объяснение в кармане лежит. Если он перед забегом ещё и «дунул», то лично у меня вообще никаких вопросов не остаётся.

– А разве он мог? Там же должен быть какой-то… не знаю. Допинг-контроль?

– Допинг-контроль делают тем спортсменам, которые реально на что-то претендуют. «Что-то» в данном случае – призовые места. А к тому времени, как этот тюлень пробежал десятку, те ребята, скорее всего, уже приближались к финишу. Чем там упарываются остальные перед гонкой, всем плевать. Каждого проверять – медиков не хватит.

Вероника сокрушённо замолчала. Похоже, у неё закончились аргументы в пользу продолжения расследования.

– Просто жизнь – дерьмо, Вероник, – сказал Саша негромко. – Безо всяких на то причин. А что забрала эту хрень – это ты молодец, серьёзно. Мать всё равно бы рано или поздно за уборку взялась. Нашла бы – не порадовалась. Давай только теперь ты её выкинешь, пока не забыла.

– А может, экспертизу сделать?

Саша посмотрел на Веронику так, как смотрят на заболевшее животное – решая, стоит ли тратиться на лечение, или лучше сразу усыпить.

– Ну… Я слышала, что в «травке» бывают всякие примеси. Пестициды, из-за которых повреждается мозг…

– Даже если так. Я здесь – не на своей земле, сделать официально ничего не могу. Неофициально – тоже. Мест не знаю, людей не знаю. Здешние ребята, уж поверь, работают чётко. Сбытчиков берут, партии изымают. Прекратить всю эту канитель полностью невозможно. И этот свёрток уж точно никому и ничем не поможет. Выброси да забудь.

Вероника огляделась. Бросать на землю мусор она была не приучена. К тому же, они опять проходили через детскую площадку, где кто-то мог подобрать… А кто-то мог вытащить и из урны.

Подойдя к старому советскому турнику, Вероника привстала на цыпочки и пропихнула свёрток в горловину одной из опорных труб. Услышала шелест – свёрток пролетел до самого низа.