Любовь возврату и обмену не подлежит

Я с особым усердием закапываю Колю, который до этого попытался меня повалить, но потерпел поражение. В стороне от нас с громким визгом Ленка бегает от Арсения, а Олег – от Катьки. Чуть в стороне валяются парни и ржут, как кони.

Тимофей никак не ответил мне за выходку. Через некоторое мгновение выбрался из сугроба, но его тут же вновь повалили в снег. Серёжа тогда такой довольный был и счастливый, пока сам не последовал за ним.

Сейчас Виталя закапывает их обоих в снег, а они пытаются его к себе уронить. Заглядываюсь на улыбку Тимофей и пропускаю момент коварного нападения Гели, которая до этого с Ольгой развлекалась – снежных ангелов делали. Сама же Оля присоединяется к своему жениху и толкает Витальку, но тот стоит на ногах крепко, ведь не так много выпить успел.

Возвращаемся в дом, наверное, через часа два только. Все уставшие, но такие довольные, словно малые дети. Разбредаемся по своим комнатам, чтобы переодеться.

– Ну и что это было? – уперев руки в бока, спрашивает Ленка, как только за нами закрывается дверь.

– Когда?

– Не придуривайся, ты знаешь о чём я! – даже ногой топает от возмущения.

– Так ты у своего супер-пупер-классного-Тима спроси, – пожимаю плечами и стаскиваю бежевый свитер, который надела для празднования. – Это же он на меня напал, а не я на него.

– Ты ему ответила, – словно обвиняет меня.

– Ответила, – не спорю с ней. – И что с того? Знаешь же, что первая любовь не забывается. Я поддалась порыву. Так бывает, – переодевшись, смотрю на неё с вызовом. – Ты же сама этого хотела. Разве нет?

– Хотела, – от моего напора чуть теряется подруга, так и не отойдя от двери.

– Твоё желание исполнено, – развожу руки в сторону. – Мы с ним познакомились, даже поцеловались. Теперь ты, – резко становлюсь серьёзной и тыкаю в её сторону пальцем. – Больше не лезешь ко мне с ним. Ничего слышать о нём не желаю. И ты, Ленка, больше не лезешь в мою личную жизнь.

– Но…

– Без «но»! Ты прекрасно видела, в каком я состоянии была на первом курсе. Хочешь для меня повторения?

– Нет.

– Значит закрыли тему, – снова улыбаюсь и поворачиваюсь к зеркалу, чтобы оценить свой внешний вид.

Бутылочного цвета платье-лапша обтягивает мою пусть и не худую без единого намёка на жир, а чуть полную фигуру, идеально сидя на мне и подчёркивая аппетитные формы. После расставания я сильно набрала, потом сбросила чуток, но в целом осталась довольна своим телом. А-ля богиня Венера. Ухмыляюсь своим мыслям и поторапливаю подругу, чтобы мы присоединились к друзьям, которые уже находятся на первом этаже в гостиной.

Несколько часов проходят замечательно, даже учитывая одного назойливого наглеца, который не упускал возможности со мной как-нибудь повзаимодействовать. Я держалась молодцом – почти не реагировала на него, говорила только по делу. Всё это время Коля был рядом, и я чувствовала его поддержку. Очень не хотелось делать ему больно, но он заверил меня, что всё нормально.

Да, какое-то время мы с ним встречались, но быстро поняли, что у нас ничего не получится. В этом была виновата я – не могла никак отпустить бывшего из сердца и полюбить Колю. Банально, но мы остались друзьями. Со стороны это выглядит странно и неуместно, но нам всё равно. Конечно, я очень переживаю, что невольно причиняю парню боль. Я даже пыталась привести наше общение к минимуму, но получила такой нагоняй от него, что больше не предпринимала попыток.

Весомым аргументом стали слова бабули, после того как я ей рассказала о своих душевных терзаниях.

– Ты не можешь отвечать за чужие действия, – сказала она тогда. – Позволь ему делать свой выбор. Ты же его не заставляешь с тобой общаться, дуло у виска не держишь. Коля сам выбрал быть с тобой рядом, зная, что будущего у ваших отношений нет, кроме как дружеских.

Я прислушалась к её словам. Много анализировала и успокоилась, иногда только накатывало чувство вины.

На новом месте сплю хорошо, даже Ленкин храп не мешает. Но почему-то встаю очень рано, проспав всего пару часов, но, на удивление, чувствую себя бодрой. Тихо привожу себя в порядок, чтобы никого не разбудить, и спускаюсь на кухню, желая перекусить. Обычно с утра в меня ничего не лезет кроме йогуртов, именно поэтому я привезла с собой большой запас. Но сегодня хочется чего-то поплотнее.

Взгляд падает на яйца и молоко, в голову приходит идея сделать омлет. Беру нужных продуктов побольше, чтобы всем желающим хватило, хотя у нас осталась еда с ночи. Пока сковорода греется разбиваю в миску яйца, вливаю молоко, нарезаю помидоры и всё смешиваю. Выливаю получившуюся смесь в раскалённую сковородку, а затем принимаюсь тереть сыр. Включаю чайник и достаю с верхней полки припасённый зелёный чай, ведь никто из друзей не разделяет мою любовь к нему, предпочитая чёрный или кофе.

Вздрагиваю, когда меня внезапно обнимают со спины. Чужие руки по-хозяйски устраиваются на животе, а подбородок ложится на плечо. Горячее дыхание опаляет щёку, разгоняя кровь по венам.

– Кутузов, тебе жить надоело? – ровным тоном спрашиваю у парня, хотя внутри всё дрожит. От злости или предвкушения? – Убери от меня свои лапы.

– Не хочу, – нагло заявляет он и, как бы в подтверждение своим словам, прижимается ещё теснее. – Мне и так хорошо.

Прикрываю глаза, призывая всё имевшееся у меня спокойствие, и кладу ладони на его руки, чтобы убрать от себя их. Но попадаю в капкан – мои пальцы оказываются переплетены с мужскими. Чайник оповещает, что вода вскипятилась, в этот же момент под крышкой начинает сильнее плеваться масло.

– Если ты сейчас же не уберёшь свои лапы от меня, то мы останемся без завтрака, – с трудом поддерживаю в голосе сухость.

За спиной слышится тяжёлый вздох, щёку снова обдаёт чужое дыхание, а мужская грудь колышется, сбивая с мысли. Тем не менее мои руки становятся свободными, но только руки. Тимофей по-прежнему прижимается ко мне, обвивая мою талию. Теперь я тяжело вздыхаю. Вот что у него на уме?

Мне казалось, что мы вчера всё выяснили, что я доходчиво ему объяснила свою позицию.

С прилипалой за спиной выключаю плиту. Передвигаюсь по кухне, словно черепаха. И вовсе не потому, что медленно, а потому что панцирь висит на мне! Достаю тарелки – ладно уж, побуду заботливой. Глядишь, он и отстанет от меня. Выкладываю дымящийся омлет и ставлю на стол. С тихим рычанием Тимофей зарывается в мои волосы в районе шеи, а у меня низ живота от этого простого действия становится тяжёлом. Только не это! Но все попытки отцепить это наглое создание проваливаются – меня только сильнее обнимают, не желая отпускать на свободу. Не знаю, как не проливаю кипяток на себя, когда это… начинает целовать в шею, щёку, висок. Проскальзывает даже мысль окатить парня водой, но я, к сожалению, не такая безжалостная, чтобы кипятком обливать живых существ, пусть и таких раздражающих временами. Может, я просто таким образом оправдываю своё бездействие, ведь давно могла уже вырваться из лап наглеца.

Как же тяжело! И больно, что не могу позволить себе ответить ему, развернуться и поцеловать желанные губы, снова раствориться в своих чувствах к нему, в нём. Но я не допущу больше ошибок прошлого! Мне с лихвой хватило тогда, а сейчас и подавно не надо.

– Есть мы также будем? – с иронией в голосе спрашиваю у него, закончив накрывать на стол.

– Нет, – с сожалением тянет Тимофей и, хвала всем божествам, хотя я в них и не верю, отстраняется.

Еле сдерживаю облегчённый стон. Облегчённый ли? Облегчённый!

В неловкой тишине под внимательным взглядом поглощаю омлет, почти не чувствуя вкуса. Не смотрю на него, уткнувшись в свою тарелку, да только лицо так и печёт. Как же мне вынести его присутствие?! Может всё-таки уехать? Нет! Я не боюсь, справлюсь с ним.

– Ты моешь посуду, – с плохо скрываемым злорадством в голосе говорю ему, прекрасно зная, что он этим никогда не занимался.

– Ладно, – на удивление, не возмущается и спокойно несёт свою тарелку в раковину.

Смотрю на него, пытаясь справиться с изумлением, а потом, встрепенувшись, одним махом допиваю остывший чай, подхватываю свою посуду и несу к нему. Ставлю рядом и уже хочу покинуть кухню, как в один рывок оказываюсь снова прижатой к мужскому телу спиной. Впадаю в недолгий ступор.

– Ты что делаешь? – возмущённо спрашиваю у него, а он с самым невозмутимым видом включает воду, расставив руки по обе стороны от меня.

– Посуду мою, – невозмутимо отвечает. – Ты же сама попросила.

Рычу от бессилия. Невозможный! Делает что хочет! Эгоист!

Подныриваю под рукой, но меня вновь возвращают на место и придавливают чуток к столешнице. Вот гад! Чем сильнее я барахтаюсь, тем плотнее он ко мне прижимается. Бросаю попытки высвободиться и жду, когда этот… помоет посуду. А делает он это медленно, не спеша, растягивая минуты. Я же вся пыхчу от ярости. Или возбуждения? От ярости!

– Ян, я тебя люблю, – смысл слов, сказанных шёпотом на ухо, не сразу доходит до мозга.

Глава 7

– Ян, я тебя люблю.

Заветные слова постоянно крутятся в моей голове последние несколько дней. Со слов Алёнки я смахиваю на сумасшедшую. А что я могу поделать? Я безнадёжно и неотвратимо влюблена в лучшего на свете парня, который любит меня. Меня! Я столько лет об этом мечтала, столько лет ждала. Ну и пусть похожу на сумасшедшую. Это же даже хорошо, значит чувства сильные и настоящие.

Последний год в школе проходит как в сказке. Даже маячившие не за горами экзамены, от которых зависит будущее, не омрачают его. Cветлые чувства настолько переполняют меня, что кажется мне всё по плечу. Я не волнуюсь, просто готовлюсь к экзаменам несмотря на то, что много времени отдаю нашим с Тимом отношениям. Классный руководитель уже вызывала к себе, чтобы серьёзно со мной поговорить. Она очень переживает, что я из-за своей любви «угроблю свою жизнь». Её переживания я не разделяла, но клятвенно заверила, что учёбу не заброшу.

Как оказалось позже, женщина не просто так волновалась. Возможно видела что-то такое, а может и нет. Но факт остаётся фактом – наши отношения с Тимом потерпели крах.