Живые: Мы можем жить среди людей. Мы остаемся свободными. Земля будет принадлежать нам. Мы будем любить всегда

– Привет! – Надо улыбнуться как можно спокойнее. – Я с Третьего уровня. У меня новая работа, я психолог на станции. Вот, получила задание здесь, на Втором уровне. Так что я тут буду иногда появляться.

– А люди… – Зоя вдруг запнулась, смущенно потерла мочку уха и закончила: – Люди есть на Третьем уровне?

– Конечно! А где же им быть? Взрослые люди есть.

– Фух! А то Мишка нам рассказывал, что на Третьем уровне живет только сумасшедший робот…

– Не слушай ты глупостей. Учись и веди себя хорошо. Ну, пока, мне некогда.

Эмма торопливо пронеслась мимо Зои, пересекла Оранжевую магистраль и нырнула в нужный коридор.

Интересно, откуда эти байки про сумасшедших роботов? Наверняка от детей подземелья. Их тут часто встречали на Втором уровне, и они рассказывали, что взрослых на станции нет. Вот как Эмме рассказывала Таис.

Но это ложь. Взрослые есть на Моаге. Просто они не на Третьем, а на Нижнем уровне, и Эмма не соврала Зое. Дети подземелья и есть взрослые.

5

Колька ждал ее у лаза в вентиляционную шахту. Нетерпеливо топтался на месте и тихо ругался себе под нос.

– Что так долго? – напустился он на Эмму.

– После расскажу. – Эмма забралась в шахту ногами вперед и, чувствуя неприветливый холод металла даже сквозь одежду, предупредила: – Смотри не врежь мне ногами в лицо.

– Не бойся, все будет нормуль… – донеслось до нее.

Да, похоже, все действительно получилось нормально. Так называемая охота прошла удачно, и нужные лекарства – вот они, в кармане толстовки. Колька тоже, по-видимому, был доволен. Он лез следом за Эммой и подкидывал свои дурацкие шуточки.

Едва оказались на мрачном Нижнем уровне, он заулыбался и предположил:

– Представляешь, сейчас приходим на базу, а Крендель сожрал всех. И вся еда теперь будет наша.

– Это не смешно. – Эмма пихнула Колю в бок и повернулась, чтобы идти на базу.

Коля вдруг положил ладонь ей на плечо, а после легко провел по распущенным и спутанным прядям волос.

– Классная ты, Эмма, – тихо сказал он, и в глазах его промелькнула непонятная радость. – Я буду помогать тебе всегда. Вот как Федор помогает Таис.

Имя «Федор» вызвало странную грусть и разочарование. Федор помогает Таис…

Эмма дернула плечом, резко повернулась и быстрым шагом пошла прочь, закусив губу. Очень хотелось сказать какую-нибудь резкость, но она держалась изо всех сил. Закон надо выполнять во что бы то ни стало. «Не обижай» – гласит пятая заповедь. Она не обидит Колю, ведь он, можно сказать, спас ей жизнь. Но как все-таки хочется сказать какую-нибудь гадость…

– Как успехи? – встретила их Маша.

Около нее за столом сидели трое младших детей – мальков, как их тут называли, – и обедали. Или ужинали? Со всей этой нервотрепкой Эмма забыла пообедать. Правда, она перекусила немного у лона, но совсем чуть-чуть.

– Все хорошо, – коротко ответила она, – лекарства у нас. Как там Крендель?

– Не знаю, – пожала плечами Маша. – Илья носил ему обед. Есть он горазд, это точно. Слопал порцию и попросил еще. Хороший аппетит.

– Пойду отнесу ему лекарства, – сказала Эмма.

– Подожди, пусть с тобой пойдет еще кто-нибудь. Одна не ходи.

Эмма кивнула и поднялась в спальню Таис и Федора. Надо сказать, что есть лекарства.

– Вот и отлично. – Федор прервал игру, поднялся.

– Ты куда? – спросила Таис.

– Пойду с Эммой, надо передать этому Кренделю пилюли.

– Корми еще урода этого…

– Я скоро.

Таис догнала их уже у самой кладовки. Вынырнула из-за поворота, прогрохотала кроссовками по полу и отрывисто выдохнула:

– Я с вами…

Федор обернулся. Он молчал всю дорогу, но, увидев подругу, кивнул и спросил:

– Не боишься, что фрик приснится ночью?

– Боюсь. Эм, тебе не снятся кошмары?

В голосе Таис слышалась явная издевка. Насмехается, что ли? Эмма бросила взгляд на Федора, но тот был серьезен и невозмутим. Лучше не отвечать, чтобы не ввязываться в перепалку. Не до ссор сейчас, хватит уже.

Повернув щеколду кладовки, Эмма замерла, испуганно уставившись на Кренделя. Парень сидел на корточках, упираясь руками в пол. Прищуренные глаза его совсем стали черными, страшными, рот осклабился в подобии улыбки, подбородок выдвинулся вперед. Издав низкое, грудное рычание, Крендель прыгнул на Эмму.

Удар в грудь опрокинул навзничь. Темные глаза Кренделя оказались совсем близко, он дыхнул прямо в лицо Эмме и рванул за горло пальцами. Ногти у него оказались длинными и острыми. Ужас цепко свел скулы, и крик утонул где-то в груди. Но в тот же момент Крендель отлетел в сторону, и руки Федора подхватили и приподняли Эмму.

– Цела? – выдохнул Федор.

– Федор! – закричала Таис.

Крендель прыгнул, точно мячик-попрыгунчик. Резким движением он сбил с ног Федора и отшвырнул его к стене. Эмма все еще сидела на полу, опираясь на руки, и потому, увидев над собой темные глаза без белков, поняла, что это смерть. «Они здесь…» – пронеслось в голове.

Крендель зарычал, обнажив зубы, и вновь бросился на нее. Руки его сомкнулись на горле девушки, Эмма захрипела, заваливаясь на спину.

Вдруг хватка парня ослабла, он дернулся и отпрыгнул, пронзительно взвизгнув. Присел на корточки, и тут Эмма увидела, как Таис сделала длинный выпад и всадила в грудь Кренделя нож – по самую рукоять.

Крендель вздрогнул и рухнул на пол. Голова его странно повернулась, и веки без ресниц опустились на темные глаза.

– Зараза такая… – проговорила Таис и кинулась к Федору. – Федь, ты как? Слышишь?

Эмма закашлялась, провела ладонью по горлу и увидела на пальцах следы крови. Сон ей снится, страшный сон… В котором дети сходят с ума. И уже не свихнувшихся роботов надо бояться, а детей… Или бывших детей…

– Где Крендель? – глухо спросил Федор, приподнимаясь.