Исправить прошлое

Она замотала головой, задергала плечами, замычала заклеенным ртом. В это время внезапно у шефа в кармане зазвонил телефон. Бётгер взглянул на экран, поднял трубку и ответил:

– Сейчас… – после чего прикрыл рукой микрофон и распорядился своим помощникам. – Быстро тащите девчонку куда-нибудь, подальше отсюда.

–В палату? – пискнул Ларс.

–Подальше, я сказал! Да поживее!

Бруно принялся отвязывать Терезу от стула. Как только он освободил ей ноги, девушка изо всей силы двинула его, метя ногой точно в пах. Бруно охнул и согнулся пополам.

– Ах ты ж тварь! – рявкнул Ларс, обхватывая девушку.

Та извивалась и сопротивлялась изо всей силы. Раздумывать Бётгеру не было времени, ведь у телефона его ждал Петерсен. Поэтому он быстро вколол девчонке успокоительное, после чего подал знак своим подельникам, убирайтесь, мол, да поскорее.

Тереза обмякла. Ларс ухватил её бесчувственное тело и легко взвалил себе на плечо, головой вниз.

– Глянь в коридор, – обратился он к Бруно.

Тот послушно выглянул – там не было никого: сотрудники в это время уже разошлись, а больные сюда не захаживали.

– Куда мы её? – спросил Бруно, аккуратно затворяя за собой дверь кабинета.

– К крысам, куда же ещё, – ответил ему Ларс.

Они спустились по ступенькам в подвал, свернули налево и прошли по тускло освещенному коридору в самый дальний угол, заваленный всяческой рухлядью – именно за ней находилась нужная им дверь. Кто не знал о ней, ни за что бы не догадался, что за кучей мусора скрывается ещё одно помещение. В самом его углу лежало несколько старых матрасов. Ларс опустил на них бесчувственное тело девушки.

– Развяжи ей руки, чтобы не затекли, – сказал он, расправляя спину.

– Развязать эту сучку?.. – возмутился Бруно. – Чтобы она тут вой подняла?

– Да пусть воет, сколько угодно, – ответил его напарник. – Во-первых, она дрыхнуть будет часов десять. А во-вторых, кто её услышит здесь? Разве что крысы.

Всего этого Тереза не слышала и не видела, погрузившись в принудительный сон.

Когда они вышли, Бётгер сказал в трубку:

– Это я. Да, все как и договаривались. Я позже перезвоню, – и, нажав отбой, перевел дух.

Отсрочка пока была обеспечена. Тем временем ему нужно хорошенько обдумать сложившуюся ситуацию. Ведь что он мог сейчас сказать Йенсу?.. Шутка ли – донор сбежал! Да не просто донор, а донор для самого помощника начальника полиции города! Того самого, который уже несколько лет держит в своих руках трафик органов для пересадки! Который денно и нощно кошмарит меня своими звонками… Как прикажете ему об этом доложить?.. Да он меня в порошок сотрет!..

Нет, нет, докладывать о побеге пациента никак нельзя… Надо самим попытаться разыскать его, и быстро, пока след не остыл! Насколько мне известно, ни родственники, ни знакомые у него не объявились, стало быть, он здесь чужак. Черт его знает, откуда он вообще здесь взялся, ну, это не важно… Куда мог пойти чужак в незнакомом городе?..

Скрипнула дверь – зашли санитары.

– Шеф, мы спрятали её в подвале…

Бётгер нетерпеливо махнул рукой, прервав Ларса.

– Не до неё сейчас. Быстро прыгайте в машину и отправляйтесь в город – искать сбежавшего.

Лица тех вытянулись.

– Но шеф! А где же нам его искать?..

– Я же сказал – в городе! – рявкнул Бётгер, досадуя их тупости. – Поездите по улицам, позаглядывайте в кафе, учить мне вас, что ли? Смотрите на переходы, на тротуары, в заведения заглядывайте… Далеко уйти он не мог! Деваться ему некуда, он здесь чужак.

– А если это… – почесав бровь, протянул Бруно. – Если он на лодке там, или на машине отправился куда…

Теряя терпение, Бётгер веско перечислил:

– Денег у него нет – это во-первых. Он чужак – это во-вторых. И в-третьих он, скорее всего, ещё не полностью пришёл в себя, а значит вряд ли сообразит куда-то спрятаться. И хватит уже болтать! Идите!

Санитары переглянулись и вышли из кабинета.

Бётгер сжал кулаки и саданул ими об стол. Чёрт!.. Как же я не подумал? Зря я вкатил этой девчонке лошадиную дозу снотворного, лучше бы амитал – он бы сразу развязал ей язык… Ну да ладно, что уж теперь, авось повезет и санитары разыщут донора сами. Всё-таки деваться ему некуда… Или, может, все же позвонить Йенсу?..

Он покрутил в руках телефон, представил разговор с заклятым родственничком… Нет, нет, попробуем пока сами справиться.

О нравственности вопроса главный врач больницы предпочитал не думать.

Глава 6

Мужчина шел в толчее прохожих, время от времени бездумно переходя улицы. Вот ведь странно, оказывается, я говорю, только не голосом, а руками! Выходит, я глухонемой. Надо же, какая это загадочная штука – память рук! Они-то первыми вспомнили мой способ общения. Или это – память мышц? Глубинная память… Кто так сказал – глубинная память? Кто-то мне так сказал… Не помню, ничего не помню…

Он вздохнул и двинулся дальше. Вот куда я иду? Куда меня несут ноги в незнакомом городе?.. Он ступил на дорогу. Сзади посигналила машина, мужчина посторонился, выжидая, пока она проезжала мимо, затем перешел на другую сторону улицы. Возле зеркальной витрины он остановился и какое-то время рассматривал свое угрюмое лицо с густой щетиной, трогая рукой щёки. Ну и рожа. Умыться бы да побриться, может, моложе бы стал… Интересно, а сколько мне лет? Тридцать? Или тридцать пять?..

Он опять пошёл вперед. Если и в самом деле есть такая штука как память мышц, пусть она меня ведет. Куда-нибудь да приведет. С каждым шагом он чувствовал, что тело его крепнет, и походка становится всё уверенней. Адаптация будет несколько дней – так сказала мне Барка. Барка?.. Кто такая Барка?.. Еще одна знакомая девчонка, что ли? А эта девчонка, Тереза, какова, а? Отчаянная, не побоялась влезть в такое дерьмо… Ведь это не просто дерьмо, а чей-то бизнес. А ребята, занимающиеся таким бизнесом, шутить не будут…

Он остановился. Чёрт! Как же я не подумал… Не надо было выбрасывать одежду рядом с домом! Немного потоптавшись, он двинулся дальше. Нет, возвращаться нельзя, если её заподозрят – а её, конечно же, заподозрят – то первым делом нагрянут к ней домой, а там я не наследил. Стоп, а пальчики-то свои оставил, не стер!

Вот дьявол! Если будет искать полиция, то возьмут и отпечатки, сличат с больничными… Ну, это если полиция связана с этим дерьмом. А полиция обычно всегда связана с таким дерьмом, это самая надёжная крыша. Значит, они непременно начнут меня искать. И начнут трясти ни в чем не повинную девчонку… Я должен ей помочь! Только вот как?

Он резко остановился. На него налетела седая дама и воскликнула:

– Аккуратнее, молодой человек!

– Простите, – машинально пробормотал он, двинувшись за ней. И снова остановился как вкопанный. Так я, оказывается, ещё и говорю?.. Он попытался вспомнить ещё хоть что-нибудь, но ему это опять не удалось.

Он двинулся дальше. Так о чем это я… Помочь девчонке. Девчонке?.. Я здесь, чтобы помочь какой-то девчонке… Он потёр лоб. В мыслях промелькнули чьи-то испуганные глаза и скрипка. Не помню, ничего не помню…

Ладно. Сейчас надо помочь Терезе. А для этого нужно прежде спастись самому. Чтобы спастись самому, нужно залечь на дно. Залечь на дно… Там радостно, там первозданная жизнь… Глубинная память… Опять эта глубинная память! Что это?.. Не помню …

Так о чем это я?.. А, спрятаться – у друзей, знакомых, родственников. Именно там, где первым делом будет искать полиция. А откуда я это знаю? Сейчас не важно. Нет у меня здесь никого, к счастью. Город мне не знаком. Надо свернуть с дороги куда-нибудь в укромное место. В какое? Ну вот хотя бы через этот парк – туда, к пансионату.

К пансионату?.. Так я иду к пансионату?..

Сзади на дороге послышался вой полицейской сирены, и мужчина свернул с дороги в парк, чтобы уйти из зоны видимости, от греха подальше. Углубившись за деревья, он оглянулся, затем прошёл немного и остановился, озираясь вокруг. Здесь было сумрачно и тихо, как обычно бывало по вечерам. Так я что – бывал здесь по вечерам?.. Он оглядел высокие сосны, вслушиваясь в их шум, словно пытаясь понять их таинственный рассказ. Не помню, ничего не помню!

Но ведь я иду к пансионату?.. Точнее, ноги ведут меня к пансионату! Он находится вон там, за парком, на окраине – школа-пансионат для детей с нарушениями голоса и слуха… Туда можно пройти через вот этот парк – напрямую…