Одна ночь в Венеции

– Врать не буду, не видела. Но двигался оттуда, факт.

– У него были при себе какие-то вещи? Что-нибудь, чего не было, когда ты видела его в первый раз?

– Вроде нет. По-моему, руки у него были свободные.

– Что дальше?

– Ну, я хотела завести с ним разговор, но мужчина просто меня оттолкнул и побежал дальше. – Роза подняла левую руку. – Видите пятно на рукаве, над манжетой? Это он оставил, когда толкнул меня. Я пыталась стереть, да какое там. Кровь хреново смывается, факт.

– Ты раньше не видела этого человека?

– Нет, никогда.

– А могла бы его опознать?

– Без проблем.

– Больше той ночью не заметила ничего подозрительного? Может быть, кто-нибудь еще подходил к особняку, входил в него, выходил оттуда?

– Нет, ничего такого я не помню.

– Значит, никто, кроме блондина с военной выправкой, поблизости не вертелся?

– Никто.

Комиссар испытующе посмотрел на женщину.

– Ты понимаешь, что этому человеку грозит гильотина и что именно ты способна послать его на эшафот? Кому-нибудь еще, кроме Андреа, ты говорила, что видела его?

– Ну, может, паре девчонок, – фыркнула Роза. – А что? Хотите сказать, что он может кокнуть меня, как того графа?

– Я бы не стал исключать такую возможность, – хмуро ответил комиссар. – Поэтому прошу тебя быть поосторожнее. Может, тебе стоит на время оставить ремесло? И, пожалуй, неплохо будет переехать. Охрану я тебе обеспечу.

– Бросьте, комиссар, – усмехнулась Роза. Поискала глазами пепельницу и, не найдя ее, загасила сигарету прямо о столешницу. – Не на такую напали. Андреа меня в обиду не даст, да я и сама смогу за себя постоять. – Она задрала юбку и продемонстрировала комиссару нож в чехле, пришитом к подвязке. – А в сумочке у меня всегда револьвер.

– Тяжелая у тебя работа, – заметил Папийон не то сочувственно, не то со скрытой иронией. – Подпиши протокол. Вот здесь.

– И не говорите, работенка та еще, – вздохнула Роза. Криво расписалась и поднялась с места. – Круче, чем у вас, это факт.

И, посмеиваясь над собственной шуткой, женщина вышла из кабинета. А на прощание еще и сделала глазки Мерлену, который попался ей в коридоре.

Папийон вызвал двух из четырех своих агентов, считавшихся лучшими специалистами по слежке, и дал им наказ: заняться Розой и по очереди вести ее двадцать четыре часа в сутки. Когда дело было настолько серьезным, комиссар не полагался ни на чьи заверения, предпочитал рассчитывать только на себя и на ближайший круг своих помощников, который не превышал десятка человек. Что касается двух других специалистов по слежке, комиссар уже успел дать им поручение – не выпускать из виду главного подозреваемого, Михаила Корфа.

Глава 6

Версии

– Я принес вечерние выпуски, – доложил Казимир, входя в дом.

На него сразу налетели две взволнованные женщины и отобрали ворох свежих, вкусно пахнущих типографской краской листков. Развернув первую же газету, Амалия увидела на первой полосе, на самом верху, где обычно публиковали только самые громкие, самые важные новости, заголовок:

«Русское дело

Кровавое убийство аристократа в Париже»

Статью сопровождали две фотографии – особняка, в котором произошло преступление, а также господина средних лет с ухоженными усами – жертвы неизвестного убийцы. Лицо как лицо, со слегка прищуренными глазами, черты правильные – не за что зацепиться; увидишь такого месье на улице, и через мгновение его образ выветрится из памяти. Волосы, судя по всему, темно-русые, зачесаны назад, открывая высокий лоб, одежда выглядит безупречно. Жил человек, носил графский титул и сделал этот снимок у модного фотографа, не подозревая о том, что его изображение однажды увидит вся Европа – в сообщении о сенсационном убийстве… Амалия на ходу начала читать текст и едва не налетела на Александра.

– Саша! Ну что ты, честное слово…

Она вернулась в гостиную и села на первый попавшийся стул. Напротив нее устроилась взволнованная Аделаида Станиславовна. Строчки так и прыгали перед ее глазами: «Убит граф Павел Ковалевский, 36 лет от роду… следствие поручено знаменитому комиссару Папийону… деньги и ценные вещи исчезли, что позволяет предположить убийство с целью ограбления…»

– Слава богу, это ограбление! – вскричала старая дама, опуская газету.

– У них есть свидетель, – подала голос Амалия, дочитывавшая свою статью. – Неизвестно, кто именно, но журналисты уверяют, что некто видел человека, который выходил из особняка вскоре после убийства.

Александр, облокотившийся о спинку ее стула, прочитал несколько строк поверх ее плеча и нахмурился.

– Скажи, мама… неужели ты и впрямь думаешь, что он мог сделать это? Множество ударов каминной кочергой… да еще ограбление!

– Саша, в данном случае неважно, что думаю я, да и все мы, – с некоторым раздражением ответила Амалия. – Понимаешь, есть сумма фактов, которая выглядит крайне подозрительно: один человек поссорился с другим и пообещал его убить, а вскоре номер два был убит, у номера же первого нет алиби. – Амалия перевела дыхание. – И почему Миша секретничает? Что ему стоит просто сказать, что он был там-то и там-то? В конце концов, мы все взрослые люди!

– Может быть, боится тебя огорчить? – предположила Аделаида Станиславовна.

– Он должен понимать, что меня куда больше огорчает то, что в данной ситуации мой сын оказывается совершенно беззащитен перед законом, – вздохнула Амалия. – Саша, дай-ка мне телефон.

Сын выполнил ее просьбу. Баронесса сняла трубку и попросила соединить ее с номером Михаила.

– Алло, Миша… Ты видел вечерние газеты?

– Еще нет. А что, в них уже написали, что убийца – я?

– По-твоему, это смешно? – рассердилась Амалия. – Если Папийон тебя арестует, огласки не избежать! Ты хоть понимаешь, что тебе придется уйти из армии?

– С какой стати? Я никого не убивал!

– Мы тебе верим, но следствие не привыкло полагаться на слова. Может быть, ты скажешь наконец, где был с одиннадцати вечера до четверти третьего?

– Гулял.

– Где, по Парижу? Случаем не возле графского особняка, где кто-то той ночью видел убийцу?

– Я – не убийца.

– Кто-нибудь может подтвердить, где ты был и что делал?

– Мама, прости, я не могу продолжать разговор. Это бессмысленно.

Из трубки доносились гудки.