Даяна

Я обернулся. Сделал два шага и сел снова на бревно. Вокруг ничего не происходило. Все оставалось на своих местах. Только покрышка и рама от велосипеда снова поменялись местами.

– Чертовщина какая-то… – сказал я тихо.

– Я бы назвала это волшебством, – тот самый голос, он был рядом, слева от меня. Четкий, ясный, настоящий. Я не поворачивал головы, голос продолжал, – или сказкой. Кстати, Тем, ты веришь в сказки?

– Нет, – отрезал я. Я ограничился кратким ответом, потому что пытался разобраться схожу я с ума или нет. А она продолжала:

– Веришь, я знаю. Я отозвалась на третий раз, и ты сам знаешь почему.

– Знаю, – я задергал скулами, – три сказочное число. И ты сказочная. Это же все сказки, верно?

– Так посмотри сам, – лишь сказала она и замолчала.

Я наконец-то повернулся. Рядом со мной сидела девушка. Длинные темные волосы, в которые был вплетен хвощ, струились по ее плечам. Лицо было узкое с очерченными скулами. Фигура была просто идеальная, будто она только что сошла с обложки модного журнала. Ее руки с перепончатыми пальцами лежали на коленях. На ней было что-то наподобие платья. Многослойнее подранное одеяние из мешковины с желтоватым оттенком закрывало область груди и изящно переходило в область талии и бедер. Оттенок зеленоватой кожи был еле заметен в свете луны.

Она улыбнулась и посмотрела на меня. Блеск зеленых глаз пронзал от самых пяток до кончиков ушей.

– Даяна, – она склонила голову на бок и посмотрела на меня так, словно изучала, – кикимора местного болота.

– Я не думал, что кикиморы такие… – я почти смирился с тем, что я псих, но все происходящее мне нравилось. Я не сопротивлялся развитию событий.

– Какие такие? – она вздернула нос. У нее даже нос был изящный.

– Такие красивые.

– А ты ожидал горбатую старушку со скрюченным носом? – захохотала она, а я смутился.

– Ну, знаешь ли! Я же вырос на русских сказках.

– Да, да, – ответила Даяна, – Аленушка ходит с факелом в виде черепа, сироток бросают налево и направо, а в Крошечке-Хаврошечке закололи любимую корову. Вот и я попала в такую сказку.

– Как это произошло? – я смотрел на нее и понимал всю нереальность происходящего, вернее не мог осознать. Я думал, что секунда и все исчезнет, но разговор продолжался.

– Я почти ничего не помню. Я маленькой была. Только помню лед и мальчика, который надевал полозья на ботинки. И как я гордилась, что умею кататься на настоящих коньках! Хотя какие коньки, я же болотное существо, я и знать не должна, что это такое.

– Я был тем мальчиком, – с силой произнес я и положил руку Даяне на плечо. Я ощутил ее. Это была самая настоящая материя. Настоящее тело. Ощущаемое, осязаемое. Только неестественно холодное. Будто я держу на ладони лед, и он не тает. Я немного сжал ладонь – мое видение не исчезло, я наконец-то убедился, что все это мне не кажется. Даяна посмотрела на меня таким ласковым взглядом и положила голову мне на плечо. И как ни странно, внутри меня разливалось тепло.

– Я выросла здесь, – вдруг сказала она, – мне здесь нравиться. Ты можешь спросить, как здесь вообще может что-то нравиться, но это мой дом и я люблю его. Я люблю эту тревожную топь, люблю раскидистые коряги и поблекшие высохшие деревья, даже запах гнилой воды и тот люблю. А еще я очень люблю сказки. Сам знаешь, здесь их не мало. Помню, как в детстве дедушка Болотник мне рассказывал историю о происхождении болот. Ты знаешь такую? – Я помотал головой, а она засмеялась. – И что вы люди вообще читаете? Так вот. В стародавние времена природа была совершенно другая. Непроходимые леса чередовались с зелеными лугами и зеркалами глубоких озер, наполненных кристально чистой водой. В одном таком озере по неосторожности утонул юноша и его долго не могли найти, думали, что он пропал. Он был единственным сыном волшебницы одного поселения. Озеро сжалилось над горем матери и вынесло тело юноши на берег, но это не сгладило утрату. Волшебница разгневалась и в ярости прокляла все озера, которые когда-то загубили людей. И тот же миг вода из кристальной превратилась в гнилую, глади озер затянула вязкая тина, а добрая волшебница стала злой колдуньей и поселилась на том самом озере, где погиб ее сын.

Так болота стали пристанищем для нечисти. Зыбкая трясина хранила в себе массу загадок. Люди старались держаться подальше от таких мест, но все же находились и находятся смельчаки, которых привлекают тайны болот. Так и сами коварные топи неустанно влекли к себе зазевавшихся любителей ягод или заблудших путников. У каждого жителя болота с постоянной пропиской существую свои уловки, как привлечь сюда гостей. Леший может превращаться в милого старичка, который хочет помочь, Водяной, поможет достать предмет, неосторожно упавший в воду, Злыдни оборачиваются пушистыми белочками, которых хочется покормить. Честные только Анчутки. Это чертенята, которые щипаются, кусаются и сразу показывают, что простому народу здесь делать нечего. Много здесь интересных личностей, ты уж поверь…

– Но ты не такая, – мне стало обидно за Даяну, – ты не похожа на нечисть.

– Да, – согласилась она, – в этом и есть моя основная проблема. Я чужой среди своих, свой среди чужих. Я вроде и Кикимора, но мне не нравится те дела, какими занимаются мои родственники. Я не хочу никого пугать, обижать, а уж тем более топить. Я за добро. Поэтому у меня никогда не было друзей… – Она печально вздохнула. – И среди людей у меня не может быть друзей. Все боятся страшную кикимору с крючковатым носом…

– Но ты же совсем не такая!

– Так об этом никто не знает! Мне нельзя показываться людям.

– Ты говоришь, тебе не нравится пугать людей, – констатировал я факт, – зачем тогда вчера ты меня напугала?

– О, нет! Я тебя не пугала! – воскликнула Даяна. – Я подружиться хотела, только не знала, как сделать это правильно. Да и всю мою жизнь мне подавали другой пример мои сожители.

– Кстати, а где они сейчас? – спросил я. – Ну, все твои родственники.

– Так ты не знаешь?! – удивилась она. – Болото скоро будут отсыпать. Здесь намечается строительство жилого комплекса. Скоро здесь будут высотки… Все обитатели переехали в другое место, только я не могу. Это же мой дом. Я останусь здесь до последнего…

Горькая слеза стекла по ее бледно-зеленой коже. Ее руки задрожали. Мне стало так жаль Даяну, и я попытался ее успокоить.

– Ну, хватит тебе, – потрепал я ее за плечо, – у тебя есть я. Мы же с тобой друзья.

– Друзья, – улыбнулась она и сверкнула своим пронзительным игривым ярко-зеленым взглядом.

Сегодня мы приехали к маме на ужин. Пока Ленка разбирала в кухне пакеты с продуктами, я с дочкой решил прогуляться за дом. Строительство жилого комплекса остановились на этапе фундамента и возведения кое-где стенок первого этажа. Возникли проблемы с финансированием: технические показатели требовали удорожания. Болото усердно не хотело умирать.

От старой трясины остался лишь заболоченный краешек с тем самым трухлявым бревном. Мы спустились осторожно вниз. Пробираться сквозь ветви особо не пришлось: все было опилено, засыпано и огорожено.

Я присел на бревно и усадил дочку на коленки.

– Пап.

– Да, милая.

– А почему здесь так грязно? – спросила дочка, – и почему здесь недостроенный дом? Он что заброшенный?

– Ты любишь сказки, девочка моя? – спросил я.

Она утвердительно закивала головой и улыбнулась своей искренней детской улыбкой.

– Тогда слушай внимательно, Даяна.