Белые клавиши

Густая челка Ольги была вся покрыта крупными снежинками, на ресницах ее лежали крупинки снега.

– Мама, какая ты красивая сейчас! – засмеялась Надя. – Прямо как Снежная королева из сказки!

– А ты – моя принцесса! Сейчас накупим тебе самых лучших материалов для платьев. Выбирай, что хочешь! Будешь самой нарядной на празднике.

Ольга действительно в последнее время выглядела хорошо. Она успокоилась, жизнь вошла в правильное русло. После войны прошло уже целых 5 лет. К тому же ей очень шла ее новая прическа. Ольга отрезала свои длинные волосы и подстриглась под «каре», что придавало ей явное сходство с поэтессой Мариной Цветаевой, творчество которой она очень любила. Густая челка в пол-лица молодила ее и придавала внешности некий шарм.

Мать и дочь сошли с подножки трамвая прямо у входа в универмаг. Снежная крупа, посыпанная солью дворниками, скрипела у них под ногами. «Это последний снег в этом году, – подумала Оля. – Скорей бы наступила весна!»

Радостные, предвкушающие приятные подарки, женщины кинулись сразу в отдел тканей. Народу там толпилось много. В основном, конечно, женщины. На прилавках лежали огромные рулоны разных отрезов тканей. Выбор был неплохой. Плотные ткани для штор, ситец, сатин, плюш, драп, шерсть и много всего хорошего. У Оли разгорелись глаза. В голове судорожно замелькали мысли. Она сразу же представила, как сядет на свой любимый «Зингер» и застрочит на нем. Надя, ее любимая дочь, будет на праздничном вечере самая красивая!

Взглянув на Надюшу, Ольга сразу же перестала улыбаться.

– Что случилось? – обеспокоенно спросила Ольга, увидев расстроенное лицо дочери.

– Ты посмотри на цены! – застонала Надя.

– У нас не хватит денег на отрез ни на мое платье, ни на твое! – печально простонала Надежда. – А еще хотели что-то Олежке купить, не говоря уж о пластинках и книгах! Что будем делать? Поедем назад? – чуть не плача продолжала Надежда.

– Подожди, давай разберемся! Успокойся сначала, возьми себя в руки, – нежно проговорила Ольга и стала гладить Наденьку по голове. – Мы еще ни во что не вникли, не разобрались. Что раньше времени расстраиваться? – пыталась успокоить мать дочку.

Долго они еще стояли у прилавка, рассматривая ткани, приценивались. Наконец остановились на отрезе для блузки Надюше. Ольга разбиралась в современной моде. Она умудрялась с большим трудом доставать кое-какие журналы мод через своих подруг-учителей. И конечно, ее выручало то, что она умела вязать. Вязаные вещи и для мужчин, и для женщин всегда были в моде. В крое одежды конца 40-х годов – начале 50-х господствовал минимализм и отсутствие большого обилия каких-то декоративных элементов. Цветовая гамма не отличалась разнообразием. Еще многое напоминало о голодных военных годах. Чаще всего молодые девушки выбирали горох или мелкий цветочек. Очень распространенным элементом одежды стала юбка-карандаш, которая была очень узкой и чуть ниже колена. Модны стали и белые воротнички, и манжеты.

Они пришивались к платьям или цветным блузкам.

Наконец остановились на голубом отрезе из батиста в белый горошек для блузки Надюше. Дальше Ольга стала рассуждать про себя: «Белый воротничок к блузке я смогу связать на тонких спицах из белого хлопка, кружевной, легкий. Сделаю его ажурным и изящным. Или можно попробовать завязать спереди крупный белый бант из атласа. Вот будет здорово! Кофточка подойдет к широкой до колен синей юбке из тонкой шерсти на корсете». Ольга быстро обсудила этот вариант с Надей, и та осталась довольна.

– Что же купить себе? Может, обойдусь? – советовалась Ольга с дочкой. – Но та и слушать ничего не хотела и заставила маму купить себе отрез на юбку из темно-синей шерстяной ткани.

Мать и дочь остались довольны своим выбором. Ольге юбка нужна была для работы в школе. Учительница должна выглядеть строгой и опрятной, и модной одновременно. Дальше они кинулись на второй этаж универмага, где продавались канцелярские товары и книги. Для Олежки купили карандаши, акварельные краски, линейки – то, что нужно для школы. А вот насчет покупки альбомов по искусству было плохо. В наличии имелась только одна книга – альбом «Третьяковская галерея», да и та с черно-белыми блеклыми иллюстрациями. Подумав, Ольга все-таки решила взять этот альбом. Она видела, как у Наденьки разгорелись глаза. На пластинки денег не осталось. Но Оля решила, что в другой раз Надя уже одна сможет съездить за ними в универмаг. Путь теперь к магазину она знает, сможет справиться одна.

Придя домой и разложив отрезы тканей на кровать, и Оля, и Надя одновременно вскрикнули:

– Купили почти все синее и голубое! Какой у нас одинаковый вкус! Как все красиво смотрится!

Разумеется, все это получилось как-то подсознательно. Ольга часто одевала с детства Надежду в синее. Почему-то ей казалось, что этот цвет очень подходит к облику и цвету волос дочери. Но к тому же она каким-то внутренним чутьем чувствовала, что этот цвет помогает ей в жизни, может быть, даже оберегает.

Ольга, как учитель литературы, прочитавшая массу книг, знала, что в Древней Руси синий цвет считался как цвет Богоматери. В древности слово «синий» определяло не цвет как таковой, а означало «сияющий словно молния».

Для получения всех оттенков синего (от темно-синего до небесно-лазоревого) использовался редкий и очень дорогой природный пигмент – ляпис-лазурь.

Синий цвет часто использовался и в одеждах святых на иконах, им покрывали купола церквей, символизируя небо и веру. Но читать обо всем этом, разговаривать на такие темы в это время было не принято.

Некоторые интересные вещи рассказывала Оле и Анастасия Петровна, но как-то скрытно, боязливо. Каждый раз предупреждая Олю, чтоб помалкивала. Да и знала то она очень мало, так, по мелочам. Только через какие-то русские народные поверья, дошедшие с древних времен. Тогда люди были религиозные, наблюдательные. Они сохраняли традиции предков, отмечали все религиозные праздники, верили в приметы и знаки.

Обновки, сшитые Олей для себя и Нади, были великолепны. Праздничный вечер в школе прошел шумно и весело. Не все ученики захотели учиться дальше. Многие ушли в профессиональные технические училища, девочки в швейные или кулинарные, некоторые в медицинские училища. Разумеется, Надежда собралась учиться в школе еще два года, этот вопрос у них в семье даже не обсуждался.

Быстро пролетали дни, а недели превращались в месяцы. Наступил 1952 год, когда Надюша заканчивала школу. Олегу шел уже 12-й год. Впереди уже маячил выбор наряда для Надежды на выпускной бал в школе. За эти два прошедшие года в моде изменилось многое.

Теперь в моду вошли покатые плечи, округлая линия груди, осиные талии и широкие расходящиеся книзу, как чашечки цветка, юбки. В 50-е в моде царил идеал пышнотелой, статной красавицы. Тогда как худышек не очень жаловали: слишком уж они напоминали о войне. Идеалом считалась тонкая талия и стройные ноги. Юбка-карандаш также оставалась в моде. Чтобы расклешенные женские юбки были широкими, как раскрывшийся бутон цветка, под них одевались несколько жестких, накрахмаленных нижних юбок.

В эти годы по всему миру вышли новые фильмы: «Римские каникулы», «Как выйти замуж за миллионера», «Серенада солнечной долины», «Сестра его дворецкого», «Под небом Парижа». Они не сразу доходили до советских зрителей, а медленно и постепенно внедрялись в советский прокат. Отголоски о фильмах, пересказы, закрытые показы, конечно, имели место. Фасоны западной моды, разумеется, доходили и до наших модельеров. Появилась возможность сдирать фасоны с зарубежных актрис. Чуть позже голливудские фильмы появились на советских экранах.

У мужчин главенствовал жилет. Он шился и потом одевался обязательно под пиджак. Причем жилет шился из той же ткани, что и костюм. С 1952 года такой стиль распространился на всю мужскую моду, и диктат серого цвета постепенно стал сходить на нет.

На выпускной вечер для Нади был сшит портнихой с подачи Оли и Нади потрясающий наряд. Юбка была сильно расклешена, как колокольчик. На талии – тонкий ремешок голубого цвета. У платья имелся воротничок рубашечного типа и короткие рукава с отворотами. Воротник и рукава были оторочены голубой бейкой. Само же платье было белого цвета. V-образный вырез заканчивался рядом мелких перламутровых пуговок, идущих от талии.

Очень модно в то время было одевать белые короткие перчатки под цвет туфелек. Но, подумав, решили их не покупать. Надя стеснялась их одевать. «Вот и дочка выросла, – рассуждала про себя Ольга. – Красавица! Что ее ждет впереди? Надо будет послать обязательно в Башкирию маме и Люсе фото Нади с выпускного бала. Пусть тоже порадуются!»

Никто не ожидал, что никого не предупредив (кроме Ивана, конечно), внезапно к Майским нагрянет из Ленинграда Степан. Он очень соскучился и хотел повидаться с друзьями, тем более в такой знаменательный день. Степа приехал с подарком для Надюши. Он открыл бархатную коробочку перед ее глазами и торжественно преподнес ее девушке. У Нади разгорелись глаза. Что там? Медленно и осторожно, она с содроганием сердца открыла перевязанную красной лентой коробку. О, боже! Перед ней лежала нитка мелкого жемчуга! Как раз под пуговки на платье! Как дядя Степан угадал? Она, чмокнув Степу в щеку, побежала к зеркалу примерять бусы.

Все вместе пошли провожать Надежду на вечер. Степан сиял от радости, что бусы понравились и подошли. Он так и не женился до сих пор, детей, конечно, у него не было. В своей новой квартире в Ленинграде он давно уже все обустроил, сделал хороший ремонт, обзавелся хозяйством, кое-какой обстановкой. Он очень скучал по своим друзьям Майским из Москвы. Все время звал их к себе погостить, посмотреть достопримечательности города, которых там было не счесть.

Над поступлением в институт долго голову не ломали. Аттестат у Надежды был очень хороший. В школе все хвалили девушку. И решение пришло и к Наде, и к Ольге уже давно: только педагогический институт! В свое время Ольга из-за раннего рождения дочери, тяжелого времени закончила заочный областной институт. Для Надежды выбрали институт в Москве, дневное отделение.

«Пусть Надя знает литературу на высшем уровне, перечитает все книги, и по искусству тоже, – мечтала про себя Ольга. – Вон сколько библиотек открылось! Читай не хочу!»

На разведку в МГПИ им. Ленина решили поехать вместе. Здание института находилось на Малой Пироговской улице и поразило Надежду и Ольгу своей красотой.

Главный корпус института был возведен в 1913 году и выполнен в сравнительно редком для Москвы стиле неоклассицизма. В фойе главного корпуса выступали видные политические деятели, ученые, поэты, музыканты. Среди них были В. Ленин, В. Маяковский, М. Горький, С. Есенин, А. Блок, И. Бунин, актриса М. Ермолова, Ф. Шаляпин и другие. В этом необычном здании снимались художественные и документальные фильмы. Все эти подробности Надя узнала, конечно, только во время учебы.

Пока что мать и дочь были шокированы внешним и внутренним обликом здания. Надя мечтала стать, как мама, учителем русского языка и литературы. Она ежедневно видела перед собой пример матери, пример преданности школе и ее ученикам.

Экзамены Надежда сдала на отлично. Попала она в необычный студенческий коллектив, где учились интересные творческие личности. Это в дальнейшем наложило отпечаток практически на всю ее жизнь. Выбор был сделан правильно.

Оставалось две недели до начала занятий в институте. Как раз в это время Майские и собрались поехать в Ленинград в гости к Степану, познакомиться с городом. У Ольги и Ивана были как раз отпуска, Олега отправили на вторую смену в пионерский лагерь в Подмосковье. Он рос очень коммуникабельным ребенком, и ему очень нравилось в пионерлагерях. Уж он точно не стал бы проситься назад домой или плакать, как делали некоторые мальчишки, маменькины сыночки.

Все было нормально в семье Майских до тех пор, пока внезапно в дверь их коммунальной квартиры не постучал почтальон и не принес телеграмму из Башкирии. Почтальонша стояла на пороге квартиры с опущенными глазами, вся понурая и стыдливая.

– Что, Нюра? – вскрикнула резко Ольга. – Что случилось? Говори!

Нюра молча, не поднимая глаз, быстро всунула в дрожащие руки Ольги телеграмму. Ольга боязливо вгляделась в напечатанный текст.

Телеграмма была от Люси из Башкирии. В ней сообщалось о смерти любимой мамы Анастасии Петровны. Ольга медленно, теряя силы, стала оседать спиной по стенке на пол. Обморочное состояние длилось несколько секунд. Потом, придя в себя через какое-то время, она как-то вся встрепенулась и, закрыв слабыми руками свое побелевшее лицо, сильно, в голос, зарыдала.

– Зачем я оставила маму в Глуховском? – сквозь слезы кричала Оля. – Она тосковала без нас. А ей нельзя этого из-за ее гипертонии! Разве можно было лечиться только пиявками? – кричала Оля.

– Ты не виновата, – горячо произнес Иван. Подхватив жену подмышки, бережно подняв с пола, он посадил Олю на кровать. – Виновата война, время, отсутствие лекарств и старость. Успокойся, родная, возьми себя в руки. Не надо пугать Надюшу.

Майские решили ничего не говорить пока о бабушке Олежке. В Башкирию поехали все, включая Надю, но без Олега. Поручив присмотреть за Олегом уже вышедшей замуж за Егора Варваре, майские стали собираться в дорогу. Олег до самого конца августа должен быть в лагере, а на родительский день к нему съездят Варя с Егором, им это нетрудно.

Иван смог достать билеты на поезд, уходящий в этот же день. Все рассчитав, отослав телеграмму, чтоб их ждали, все отправились в путь. Всю дорогу глаза Ольги застилали слезы, в голове ее пронеслась вся ее жизнь рядом с мамой. Но последние пять лет она не видела мать, и это ее очень угнетало. Иван старался отвлекать жену разговорами и всячески опекал.

У Людмилы к похоронам все было готово. Анастасия Петровна все заранее приготовила. Она была верующим человеком и знала, что усопшего надо провожать с повышенным вниманием, следя, чтобы в мир иной покойник ушел в своих лучших нарядах. Обычно это был свадебный наряд, который хранили в доме всю жизнь. И который был самым красивым за всю жизнь человека. Но у Анастасии Петровны как такового и не было. Все было сделано так, как велела бабушка.

Сестры погоревали, посидели за поминальным столом, пригласив только близких соседей. На кладбище поставили пока только деревянный небольшой крест и крупный овальный камень-валун, которых в тех местах было много.

Вечером следующего дня Иван, Ольга и Надежда отправились домой. Жалко было смотреть на как бы сразу постаревшую Люсю. Но Алексей крепко обнимал ее за плечи, накрывая их пуховой шалью. Забрать в Москву их было невозможно. Да они и сами бы не поехали. Как же от родных могил можно уехать? У Люси и Алеши это не укладывалось в голове. Договорились через год встретиться. Поездка к Степе в Ленинград была отложена до лучших времен.