Перевернутое небо

Люся это заметила и дала ей в руки плотный бумажный пакет.

Через час полёта Светланка сомкнула веки и уснула. Остальные пассажиры также дремали или просто сидели, сомкнув веки и думая свои тягучие думы. Только Василий поглядывал в окно и иногда на часы.

Звук двигателя несколько сменился. Зашевелились и пилоты, что-то сообщая друг другу.

– Леденеем, – сказал Володя второму пилоту, – Добавь температуру карбюратору.

– Я включил полностью, – ответил Саша.

– Что-то она маловата.

– Больше не получается.

– Слышишь, звук изменился, наверняка карбюратор заледенел.

– Я слышу, но ничего сделать не могу.

– Ладно, долетим так, – ответил Володя.

В это время и пропал совсем звук двигателя. Самолёт летел без звука вперёд, а теперь ещё и вниз.

– Здесь садится некуда, – сказал второму пилоту Володя, – Но будем садиться, двигатель заглох.

От тишины проснулась Светланка и сказала:

– Ой, как теперь хорошо, можно разговаривать!

Володя манипулировал рычагами, но двигатель не запускался, а земля, теперь уже стремительно, приближалась. Он направил самолёт на край озера у берега, где, он знал по предыдущим полётам, имеется довольно широкая прибрежная отмель. Перед самым приземлением он задрал нос у самолёта вверх, погасив поступательную скорость.

Шасси коснулись поверхности льда, который, не выдержав тяжести свалившегося с неба груза, проломился. Хвост самолёта начал задираться кверху и тут же шлёпнулся обратно, поскольку шасси льдом срезало, а плоскости, имея большую площадь опоры, заскользили по поверхности льда. Что-то скрежетало, хлопало, скрипело и отрывалось, издавая не очень приятные звуки. Пассажиров сильно тянуло вперёд, а Василий, отвязавшись во время полёта, полетел вперёд по проходу на деревянные посылочные ящики.

Когда всё стихло, командир самолёта, обернувшись назад, спросил:

– Все живы?

– Пока живы, но не знаем на том мы свете или на этом, – ответил Африка, выпутываясь из объятий привязного ремня, который никак не хотел его отпускать, впившись в нижнюю часть живота.

– Дед, если можешь, выйди на лёд и оцени его толщину, – крикнул Володя, – В самолёте находиться нельзя, надо выходить на лёд и уходить или уползать с озера на берег. Двигатель уже погружается вниз. Я помогу напарнику, он ранен.

Все зашевелились, но Африка тут же скомандовал:

– Сидеть и не шевелиться, едри его вошь! Володя и Валера пойдёте со мной. Остальным отвязаться от ремней и ждать команду.

– Мы прилетели? – спросила Люсю Светланка.

– Пока посиди, всё скажут, – ответила Люся.

Африка, открыв дверь самолёта, мгновенно оценил обстановку. Лёд имел толщину три-четыре сантиметра – это видно по отколовшимся льдинкам. Он осторожно вышел на лёд у входной двери, на всякий случай поприседал и потопал, велел мужчинам готовить пассажиров к выходу с интервалом друг от друга десять метров по одному человеку.

– Я пойду первым, а остальные пусть идут следом по моим следам к берегу без вещей, а я дойду до берега и вернусь. Вещи потом перетаскаем. Строго следите за интервалом и оберегайте каждого человека от случайностей, – наказал он мужчинам.

По своему многолетнему опыту, Алексей Аркадьевич знал, что лёд такой толщины по теории считается слишком тонким, но он спокойно выдерживает вес человека, если соблюдать меры предосторожности. Теория-теорией, а практика требует совсем другое, не предусмотренное никакой теорией.

Ему пилот Володя протянул металлическую самолётную палку с каким-то набалдашником на конце:

– Возьми, поскольку ты пойдёшь первый. Палка хоть и не очень удобная, но стучать по льду и проверять его прочность можно.

Африка ушёл, а мужики стали выпускать остальных пассажиров, следуя наставлениям Алексея Аркадьевича, строго по одному и с интервалом. Им помогал командир самолёта, который выпутал с педальных ремней ушибленную ногу своего напарника и вытащил его из кабины.

– А мужик на посылках лежит, не шевелится и не разговаривает, только хлопает глазами, – сказал напарнику Володя, – Мы его пока не задеваем, займёмся им, когда выпустим остальных, идти сможешь? – спросил он у второго пилота.

– Могу прыгать на одной ноге.

– Тогда жди, прыгать нельзя совсем, женщин выпустим, потом тебе поможем.

Африка вернулся быстро.

– До самого берега лёд прочный, – сообщил он, – Теперь вы, мужики, идите с вещами помогать женщинам, а мы займёмся ранеными, а потом вы снова вернётесь за другими вещами.

– Пусть возьмут топор, – сказал командир Африке, – У нас он есть, сейчас подам.

Он передал топор и тяжёлый железный ящик.

– Это продукты, – пояснил Володя.

Когда в самолёте остались члены экипажа и Василий, Африка сказал:

– Теперь посмотрим, что с Василием, он пока не встаёт и не шевелится, а, с другой стороны, ни на что не жалуется, как добропорядочный гражданин.

Он долго осматривал Василия, а тот водил глазами следом за его руками, но ничего не говорил.

– Ты живой или нет? – спросил Африка, сделав вывод, что человек в сознании и его слышит.

Василий закрыл глаза и открыл.

– Он меня слышит, но не говорит, – сообщил Африка экипажу, – Какой-то квёлый, шевелит только одной рукой. Но я уверен, что он на этом свете вместе с нами и всё понимает.

– У нас есть чехол от двигателя, – сказал Володя, – Давай его переложим на чехол, а потом вытащим наружу, затем соорудим из лыж салазки и можно будет Василия тащить. Лыжи у нас тоже имеются.

– Так и сделаем, – подтвердил Африка, – Я пока размышлял, ты всё расставил по полочкам, не зря тебя Бог определил быть лётчиком!

Вернувшиеся рыбаки Володька и Валерка помогли осторожно вытащить Василия из самолёта.

– Тащите его на берег, только аккуратно, – попросил их Африка, – А у нас тут есть ещё один раненый. Двигатель уже наполовину ушёл в воду, надо поторапливаться.

Ехать к берегу пассажир никак не хотел. Он что-то мычал-храпел и пытался показывать шевелящейся рукой на самолёт.

– У него голова не съехала? – спросил вслух Валерка и повернулся к Василию, – Ты не беспокойся из самолёта всё достанем и твои вещи тоже.