Сквозь призму времени

Людмила довольно долго стояла у подъезда, не решаясь войти.

Никогда прежде с ней не случалось подобное.

Руки дрожали, ноги подкашивались, сердце предательски ухало.

Женщина так и не смогла успокоиться, просто шла, держась за стенку подъезда, которая норовила убежать в сторону.

Стёпка открыл дверь, словно знал, что сейчас Людмила войдёт, будто сидел и ждал этой минуты.

Его лицо было спокойно, движения уверенны.

Мужчина, безмолвно заглядывая в глаза, опустился на колени, снял с невесты сапоги.

– Ужинать будешь или только чай? Может винца? Я так соскучился.

Стёпка обнял Мильку, знакомо, привычно поцеловал в шею, потом в мочку уха.

– Опять накрасилась. Без макияжа тебе куда лучше.

Любимый вынул из кармана брюк носовой платок, вытер потёки с лица, помаду с губ и поцеловал.

Люська сама себе не верила. Она давно забыла слово любимый, давно не чувствовала вкус поцелуя.

Почему же так кружится голова?

– Стёпка, скажи честно – ты меня всё ещё любишь?

– Дурочка ты моя с переулочка. Кого же мне любить, если не тебя?

– Честно-честно?

– Честнее не бывает, Милька моя. Вот только ревную немного. Ты слишком много работаешь, так нельзя. Хочешь, увезу тебя к морю. Например, в Геленджик или в Сочи. Никогда не видел моря. Помнишь…

Людмила долго-долго смотрела Стёпке в глаза, усиленно хлопала ресницами, пока не разрыдалась.

Люська не могла поверить…

Поверить себе.

Ведь она совсем не та, в кого влюблён Стёпка: не застенчивая девочка с чистой душой и распахнутыми в предвкушении счастья глазами.

Она совсем другая: порочная и лживая сука, цинично предавшая любовь.

Рано или поздно правда вылезет наружу и тогда…

– Ты на меня сердишься, Милька? Последнее время я уделял тебе так мало внимания. Я всё исправлю. Так много нужно тебе сказать. Ты самая лучшая, самая-самая. Я так тебя люблю.

И была ночь.

Ночь любви.

Стёпка сгорал в пламени чувств, нежно ласкал свою маленькую девочку.

А Милька…

Она ничего, ничего, совсем ничего не чувствовала, кроме стыда.

Она думала о том, что завтра или на днях ей позвонит Илья Викторович, скажет, что оформил на её имя ещё один салон красоты.

Сможет ли она отказаться от щедрого подарка?

А от Стёпки?

В том окне, где не горел свет

Обиженный человек более всего на свете желает насладиться возмездием, но отмщение не дарит успокоения. Оно возвращается бумерангом, круша и калеча как мстителя, так и всех, к кому прикоснётся.

ВиктОр, именно так он себя называл, когда знакомился с женщинами.

– ВиктОр Осташков. Программист, интеллектуал, поклонник женской красоты, хорошего вина и доверительных отношений, – представлялся он каждый раз, когда на горизонте событий появлялась новая фея, достойная внимания.

Вкус разработчика алгоритмов, интерфейсов и программных движков, создателя и дизайнера виртуального мира, системного администратора, а по совместительству талантливого хакера, способного проникнуть в чьи угодно секреты, был весьма разнообразен.

Мужчина любил женщин незаурядных, раскованных, свободных и желательно страстных. В отношениях не придерживался никаких правил, кроме абсолютной свободы для себя лично.

Те дамы, кто знал этого сластолюбца достаточно близко, могли поклясться, что отказать ему было невозможно.

Как у него получалось, что даже самые стойкие, самые консервативные, недоступные и целомудренные дамы, взволнованные, растроганные до глубины души таинственным обаянием, бежали на свидание с ним, потеряв голову, забывая о скромности и добродетели, по первому зову, было непонятно.

Он смотрел жертве в глаза так, что женщины, не помня себя, бросались в его жаркие объятия.

ВиктОр никого как бы и не бросал, просто однажды сворачивал отношения, как это обычно делают официанты с использованной скатертью, и немедленно начинал новые, оставляя добровольным мученицам неразделённых чувств надежду, что когда-нибудь симфония любви возможно повторится.

Карлсон как бы улетел, но обещал вернуться.

Удивительно то, что даже расставался достопочтенный кавалер настолько учтиво и галантно, так выстраивал сценарий расставания, что все брошенные любовницы считали его едва ли не рыцарем.

А ВиктОр наслаждался их душевными и физическими муками, поскольку некогда испытал подобное.

Он был лёгок на подъём, когда случалась возможность развлечься в любой компании, где можно было встретить новую соблазнительную гетеру, будь та одинока или связана священными  узами Гименея.

Замужних прелестниц  ВиктОр охмурял даже с гораздо бОльшим удовольствием, чем невостребованных для размеренной семейной жизни, отмеченных печатью безбрачия женщин.

Ему нравились шумные сборища с накрытыми столами, с вышколенным персоналом,  с просторными танцевальными залами и живой музыкой, где веселились ухоженные, дорого, со вкусом одетые женщины, которых обхаживали статные мужчины в сшитых на заказ костюмах с бросающимся в глаза материальным благополучием.

В независимых дамах, не имеющих постоянных поклонников, возлюбленных и мужей, у которых не было вкуса и светских манер, он подозревал комплексы скрытых изъянов, поэтому увлекался ими неохотно, лишь в случаях, когда не мог подыскать более интересную партию.

Для ВиктОра весьма важен был фактор опасности предприятия, сложности технологии соблазнения и возможно более глубокая степень греховного падения избранницы.