Любовь на каникулах

– Вовсе нет. Знаешь, что такое резонанс? Это когда совпадают колебания. А у меня с Ромкой сходство ощущений, предпочтений и вкусов… во всём. Понимаешь? Я душой почувствовала, что он мой, родной.

– Получается, что ты отворяешь дверь души для него, а меня отправляешь в пустоту одиночества, изгоняешь из рая? Неужели непонятно что жизнь без тебя теряет смысл? Ты подарила  мне любовь, теперь забираешь её обратно. Как сувенир, как безделушку.

– Не усложняй. Я оставляю тебе удивительные воспоминания. Разве этого мало? Ну… последний поцелуй?

– Тогда в лоб, как покойника. Мы же прощаемся навсегда, так?

– Нет, не так. Я не подарок, не приз… я имею право забрать себя обратно, только и всего. Это не фатально.

Света развернулась и выбежала.

Егор видел, что в её глазах блеснули слёзы. Значит, есть надежда, что любимая когда-нибудь вернётся.

Координаты счастья

Вагонная суета понемногу улеглась, пассажиры угомонились.

– Как хорошо, – подумал Виктор, – что купил билет в купейный вагон.

Только что по пути из вагона-ресторана пришлось преодолеть едва не половину состава, где в тесных сотах пассажирских купе неприятно пульсировал глухой раздражающий гул.

Несколько дней Виктор был в командировке, теперь возвращался в посёлок, где ему предстояло, как молодому специалисту, работать ещё года два.

Спать юноша привык голышом, поскольку довольно долго уже жил один, потому сразу начал раздеваться. Тело у него было сбитое, спортивное, не стыдно показать такое. Только кому?

На нижней полке справа лежала девчушка: симпатичная, миниатюрная. Витька на неё сразу глаз положил, даже разглядывал тайком. Вот бы ему такую невесту.

Познакомиться бы, да не судьба. Утром выходить. Проснётся красота, а его уже нет. Да и не умеет Витька знакомиться.

В посёлке девчонки наперечёт: с колыбели распределяют, кто кого любить будет, с кем жить. Такие у них порядки. Мало кто из молодых решается нарушать традиции.

Конечно, он давно уже не девственник. Двадцать шесть лет парню. Армию отслужил, техникум закончил. Невеста у него была, даже две. Правда, с первой только целовался, зато с Тоней у него всё было. Оставалось лишь свадьбу сыграть.

Не судьба. Физрук, вражина, увёл. Другом прикидывался. В одной компании отдыхали, тренировались вместе.

На последнем курсе Тонька от него родила. Педагог, твою мать!

Виктор бросил любопытный взгляд на молоденькую попутчицу, мимолётом, вскользь.

Она смотрела. Внимательно, заинтересованно.

Расшифровать посланное сообщение было несложно. Понравился.

Парень подмигнул, застенчиво улыбнулся.

Попутчица смутилась, зашевелилась, вылезла из-под одеяла.

– Виктор, – неуверенно представился он, – путешествуешь? Кто же такую красу без охраны отпустил, – скрывая смущение, попытался продолжить общение.

– Каникулы. Лариса… Павловна я.

– Не спится?

– Дома давно не была, соскучилась по родным. Лежу, фантазирую. Студентка я. На третьем курсе учусь.

– Я отучился, диплом отрабатываю. Ты это, Лариса… Павловна, мне курить вдруг приспичило, – решил парень взять тайм аут, чтобы обдумать дальнейшие действия, – я быстро. Приду – поговорим.

– Я с тобой. Всё равно теперь не усну. Эмоции переполняют. Впору расплакаться.

– Накинь что-нибудь. Зябко там.

Девочке шёл двадцатый год. С любовью ей не везло, да и дружбой с мужчинами была не избалована. Явный интерес со стороны симпатичного, судя по поведению и речи порядочного попутчика, был приятен.

Разговор завязался легко. Первая неловкость прошла быстро. Создавалось впечатление, что попутчики давно знакомы, настолько непринуждённо и темпераментно они беседовали.

Рассказы о студенческой жизни и детских приключениях плавно перетекли в тему любви и дружбы. Возраст такой.

Лариса, хоть и представлялась по-взрослому, с отчеством, была невинна, как новорожденная. Не довелось ей ни разу в жизни нежиться в мужских объятиях. Вкус поцелуя тоже был неведом.

Непонятно отчего, но глядя на Виктора, Лариса стеснялась своей целомудренности. Хотелось выглядеть в его глазах взрослой, умудрённой романтическим опытом женщиной.

Врать оказалось легко и приятно.

Девочка припоминала рассказы бывалых подружек, скорее всего тоже выдуманных, и увлечённо пересказывала случайному знакомому. Правда, без подробностей. Лариса понимала, что краткое общение не может дать шанса изобличить в невинном обмане.

Повествования о любовных похождениях в её пересказе выглядели весёлыми и бойкими приключениями.

Влюблённые мальчишки попадали в смешные ситуации, а она…

Рассказы не содержали вульгарностей, лишь давали понять, что она уже не ребёнок, а вполне зрелая девушка, знающая себе цену.

Витька, напротив, рассказывал всё как есть, но расставлял акценты таким образом, чтобы выглядеть романтичной жертвой. Не потому, что хитрил или на что-то рассчитывал, хотел выглядеть в глазах Ларисы таким, каким быть мечтал.

Он тоже изобретательно приукрашивал любовные истории, с небывалым вдохновением используя эффектный драматический гротеск, но совсем в ином ключе: видимо подсознательно хотел вызвать сочувствие.

Его подружки вероломно (коварный поступок Тони забыть или простить невозможно) предавали любовь, несмотря на его предельную честность и безупречную верность в отношениях.

Витьку понесло.

Неожиданно для себя парень с художественными подробностями пылко изложил пару-тройку проникновенных, волнительно насыщенных трагизмом и лирикой историй любви: настоящих, реальных, только к нему никакого отношения не имеющих.

Несмотря на заиндевевшее пространство тамбура, ему стало нестерпимо жарко. Захотелось немного остыть, тем более, что разговоры о любви разжигали изнутри огонь иного, знакомого и в то же время диковинного, неизведанного ещё свойства.

Состав на перегоне резко притормозил, Лариса невольно повалилась на Виктора. Тот машинально обнял, чтобы поддержать, но что-то пошло не так.

Уста собеседников сомкнулись.

Радужный свет в глазах девчоночки заплясал и померк, унося в мир волшебных грёз.