Прививка от любви

Голова шла кругом.

Как же было замечательно, как сладко – словами не передать.

Жизнь казалась бесконечной ярко иллюстрированной сказкой.

Экранизация заколдованных сценических декораций и романтического спектакля  в ароматных цветочно-медовых традициях продолжалась почти год.

Спектакль был любительский, с множеством неудачных репетиций и творческих поисков, но не это главное: любовь окрыляла.

Потом была самая настоящая свадьба: множество гостей, белое платье, фата, танец.

На этом всё.

Севка прямо на торжестве начал волочиться за подружкой Людмилы – обаятельной юной прелестницей, по совместительству свидетельницей Машенькой Зуевой.

Всё бы ничего: коварное действие шампанского, возбуждающее напряжение момента, атмосфера безудержного веселья.

Машка была великолепна.

Вот только…

Флирт незаметно для Людмилы из развлечения превратился в увлечение.

Слишком уж нескромно вёл себя новоиспечённый муж по отношению к подруге.

А та подыгрывала.

Или…

Лучше бы Люська не заходила в ту злополучную подсобку.

Фантазировать на тему адюльтера, что-то додумывать, не было необходимости: Севка заканчивал мощными толчками шокирующий процесс, Машка с живописно раскинутыми в стороны ногами стонала.

Что было потом, Людмила не видела: не интересно.

Болела она долго.

Очень долго.

Севка молчком забрал вещи, попутно прихватив кое-что лишнее, ему не принадлежащее, и исчез.

В такой ситуации принято звать подругу, напиваться до чёртиков, безостановочно реветь, проклиная предателя, выдумывать план мести. Например, отдаться первому встречному.

Пить Люся не умела, подруги теперь не было, и встречать никого не было желания.

Катастрофа!

Потом, на четвёртом месяце беременности, случился выкидыш. Наверно на нервной почве.

Стало ещё хуже. Просто невыносимо.

Тогда Людмила Альбертовна и сделала первый шаг к тому, чтобы превратиться в Люсифера.

Женщина не на шутку увлеклась профессиональным ростом.

Оказалось, что работу тоже можно любить.

Но была ещё и другая жизнь – вне стен фирмы.

Справляться с воспоминаниями, эмоциями и чувствами было мучительно трудно.

Людмила Альбертовна не могла победить желание быть просто счастливой женщиной, для чего необходимы подруги, а ещё лучше мужчина.

Но любой мужчина – это угроза измены и предательства, а от подруг и вовсе невозможно ждать порядочности.

Люсина личная жизнь протекала целиком и полностью в мечтах и грёзах.

Отказаться от любви и отношений оказалось проще, чем от игры возбуждённого фантазиями воображения.

Она шарахалась от каждого нового знакомства, но ждала и надеялась. Людмила Альбертовна мечтала когда-нибудь встретить мужчину, непохожего на Севку: надёжного, любящего и верного.

В то, что такие субъекты существуют, хотелось верить.

Люся постоянно примеряла на встречных мужчин роль возлюбленного. Иногда увлекалась настолько, что мысленно совершала на претендента штыковую атаку, представляя в объёме и красках сцену за сценой, вплоть до полного духовного и физического слияния.

Людмиле даже изредка удавалось довести себя до оргазма.

Правда, потом следовало опустошение и новый провал в депрессию.

Она пробовала ходить к психологу. Три раза.

Помешали аналитические способности: никто из них не имел опыта жизни, не был способен войти в резонанс с её проблемами, тем более помочь скорректировать девиантное поведение.

Так было и на этот раз: мужчина был сед, высок, с гордостью нёс идеальную осанку и привлекательную внешность, со вкусом одет, атлетически сложен, ясно и чётко выражал мысли, был улыбчив, внимателен и чуток.

Увы, он был сотрудником холдинга, которого Людмила Альбертовна проверяла.

Этот факт перечёркивал шанс познакомиться с идеалом, с мужчиной мечты: табу на сближение с персоналом фирмы было прописано в должностном контракте.

Как назло у Эдуарда Тимофеевича был тёплый приветливый взгляд, приятно волнующий голос и завораживающие жесты.

Людмила с трудом справилась с соблазном отправить в разделяющее их пространство сигнал SOS. Придать лицу сухое официальное выражение было почти невозможно, но она справилась.

Правда, невыносимо заметно дрожали руки и предательски сел голос.

Проверяемый был безупречно мил и уверенно спокоен.

– Мы нигде раньше не встречались, Людмила Альбертовна, – спросил Эдуард так, что у Люси свело судорогой горло, и подкосились ноги.