Прививка от любви

У Риты к тому же стало время от времени возникать желание родить “для себя”, только Галине говорить об этом нельзя – можно спровоцировать истерику: ей-то такая роскошь как ребёнок недоступна.

Время шло, но решиться забеременеть Рита не могла: боялась потерять единственную подругу.

Так они и коротали жизнь параллельно друг другу.

Сегодня девочки неистово развлекались в арендованном кафе на банкете в честь удачного завершения очередного инвестиционного проекта.

На напитки, закуски, музыкантов и украшение зала начальство не поскупилось.

– Всё будет хорошо, –  горланила лихо отплясывая худосочная певичка, явно подшофе.

Подруги скакали вместе со всеми, поддерживая молодёжный танцевальный темп, потом потные, раскрасневшиеся сидели в сторонке, обмахивались платочками и растерянно смотрели друг на друга.

Никто не пригласил их на тур вальса или танго, не дал шанс вдохнуть терпкий мужской запах, почувствовать прикосновение разгорячённых желанием тел, флиртуя вызвать партнёра на откровенность, намекнуть, мол, всё будет.

Сотрудники бесцеремонно обходили подруг стороной, ожидая свою очередь кружить и лапать упругие тела молоденьких девочек из планового отдела с горящим взором и высокой грудью, не забывая, однако, упорно создавали видимость, что танцы лишь дань уважения, что приглашают прелестниц исключительно из вежливости.

Да уж, кто кого принуждает!

Даже издали было видно, как корёжат танцоров первобытные инстинкты, как по их животам и спинам дружно ползут мурашки возбуждения.

Недаром говорят, что брюки изобрели отнюдь не случайно, что это надёжный способ скрыть от посторонних взглядов реальные мысли взволнованного близостью потенциальной жертвы самца.

Рита, тщетно пытаясь отвлечься от тоскливых мыслей, грустно пошутила, глядя, как отчаянно престарелый генеральный директор держится за упругие буфера и одновременно обнюхивает фасонную  причёску своей секретарши и её лебединую шейку.

– Настоящая охота, как ни говори, Галюня, это когда ей ахота и ему ахота, а то, что мы наблюдаем – банальный промискуитет, а ещё точнее харассмент, домогательство. А это уже даже не про секс – про власть. Жалко мне эту наивную пигалицу. Нет в жизни справедливости и счастья. Нет! А если есть, то не про нашу честь.

– Не грусти, Ритка, у этой смазливой очаровашки есть выбор и голова на плечах  Мы ведь с тобой тоже сами… того… судьбу свою горемычную выбрали. Разве не было у нас счастливого шанса? Был, подруга. Но не теперь, увы. Но и это не приговор. Пойдём-ка отсюда: не наш сегодня день.

– Наш девиз непобедим – возбудим и не дадим. Да, ничто так не бодрит, как встреча дверного косяка и длинного носа. А я всё одно рожу. Вот увидишь. И плевать я на них, ловеласов, хотела. Давай накатим чуток, для сугреву. У тебя место в сумочке есть?

– Это ещё зачем?

– Тс-с! Пузырь сопрём. Или два, и закуску. Гулять дома будем. Чуешь, здесь нам не рады.

– Какое нам дело до всех до них, – пропела Рита, хлопая себя по губам и морщась в качестве закуски, – а им до меня. И вообще, – пьяненько улыбаясь, прошептала она, – врут, что жизнь полосатая. У меня она сплошная – фиолетовая. А если нам на улице кого закадрить, а то я сегодня в лёгком ненавязчивом бешенстве, готова отдаться первому встречному?

– Замечательная идея, подруга. Значит, нам нужен мальчик по вызову.

– Ну, ты даёшь. Нет, хочу полковника.

– Ага, замётано. Ща организуем. Боже, какой мужчина, Ритка хочет от тебя сына. И дочку, – затянула Галя, – так ему и скажу: бери, гад, пока дают. А я свечку держать буду. В крёстные матери возьмёшь?

– По-твоему я похожа на пьяную снегурочку? Секс в нетрезвом состоянии может довести до алкоголизма, нет, до маразма.Или до оргазма. Что лучше – вечно путаю.

На улице горели огни, воздух был как никогда свеж.

Удивительно, настроение у подруг было приподнятое, праздничное, не лишённое, однако, капельки грусти.

– Да, жизнь пронеслась как сверкающий бал, только ты на него не попал. Давай на такси поедем: не дай бог изнасилуют.

Подруги прыснули от смеха, дурачась, останавливая машину.

– Галь, а ты не пробовала к своему вернуться?

– Думала. Стыдно, Рит. Столько лет прошло, столько воды утекло. А ты?

– Не, у меня другое. Ёж птица гордая.

– Ну да… пока не пнёшь – не полетит.

– То-то и оно, подруга. Дуры мы с тобой, Галюня!

– Не могу не согласиться. Дай я хотя бы тебя поцелую. Какая же ты красивая, подруга. И куда мужики смотрят?

Влюбчивые мужчины

В офисе миловидную и симпатичную с большущими выразительными глазами даму в расцвете бальзаковского возраста со спины выглядящую вдвое моложе за глаза называли Люсифером.

Людмила Альбертовна знала об этом и не сердилась.

Такая уж  работа – аудитор.

Не имеет она права на службе расслабляться: входить в положение, проявлять сострадание. Сближаться и дружить с сотрудниками – тем более.

На самом деле она добродушная и отзывчивая.

Да, ответственная. Да, строгая и исполнительная, но совсем не злая.

Работу свою Людмила любит и ценит.

Так вышло, что личная жизнь у неё не складывается. Оттого и служебное рвение, что больше не на что отвлечься от тревожно гнетущего одиночества, избавиться от которого никак не получается.

Очень не хочется женщине чувствовать безысходность положения, отчуждение и обречённость.

С точки зрения окружающих она “в шоколаде”.

– Мне бы такую зарплату и её возможности, – завистливо шепчет очередная  любительница интриг и сплетен, –  я бы себе такого отхватила…

– Люсифер, –   вторит ей обиженная результатом проверки товарка.

Кто бы знал, что у Люси на душе.

Она когда-то была безмерно счастлива, хотя жила в то замечательное время гораздо скромнее, чем эти несчастные болтушки.

Влюбилась она тогда, первый и единственный раз: словно нечаянно по ту сторону киноэкрана попала.

Как Сева любил, как ухаживал.