Надломленный мозг

– Тут все чисто, – отозвался добряк, остановился и посмотрел на окно. – Мышь не проползет. – А у тебя?

– Всех просвечиваю! – сказал водитель и отключил телефон.

День тянулся долго. Подъезжали и отъезжали машины. По тротуару, выложенному бетонной плиткой, в разных направлениях двигались прохожие. Метрах в ста от музыкальной школы стояло легкое строение с вывеской крупными буквами: «Шаурма и выпечка». Ближе к обеду к нему стали подходить люди. Образовалась маленькая очередь. Покупали шаурму, пирожки и другую выпечку. Кто-то сразу начинал есть, кто-то шел в машину, кто-то подхватывал пакет и уходил по тротуару. Водитель погладил живот, посмотрел на время – не мешало бы заморить червячка. Пробежал глазами по парковке – все тихо. На другом краю парковки тормознули красные «Жигули». Из них выскочили два полицейских – длинный тощий узкоплечий и небольшой ростом, – нервно осмотрелись и быстро направились к строению с выпечкой. Червяк и Мышонок в полицейской форме. Проводив их глазами, водитель шагнул следом, обратив внимание, как неспокойно они себя вели. То и дело оглядывались вокруг, как будто кого-то искали глазами. Подойдя к окошку, бесцеремонно отодвинули очередников. И Мышонок сказал продавцу:

– Заверни-ка нам восемь лаптей!

– Лаптями не торгую! – отозвалась девушка.

– Ты языком не мели! – прикрикнул Мышонок, суетливо двигая всем телом. – А то прикроем твою лавочку!

– Пирожки нужны, что ли? – переспросила продавец. – С чем? Вам подогреть?

– На кой нам твои пирожки? – хмыкнул Червяк, наклоняя вперед бритую голову. – Шаурму давай крути, краля, не балагань! В брюхе все разогреется. Брюхо – оно лучше всякой печки!

Назвав цену, продавец протянула в окошко бумажный пакет. Мышонок полез в карман, но, не обнаружив там денег, снизу вверх глянул на Червяка:

– Бабки давай!

Достав деньги, Червяк сунул в окошко, буркнул:

– Копье оставь себе! Нам бренчалки ни к чему!

Отойдя от окошка, они остановились метрах в трех от угла. И попеременно полезли в пакет за шаурмой. Охранник, дожидаясь своей очереди, видел, как жадно они набросились на нее. «Проголодались», – пришло ему в голову. Купив несколько пирожков и сок, охранник с бумажными пакетами в руках скорым шагом отправился к автомобилю. Сел в салон. Позвонил тому, который был с другой стороны здания:

– Дуй сюда! Я пирожками разжился! Тут на всех хватит! По-быстрому заморим червячка.

Дважды повторять не понадобилось. Охранник с лицом добряка, крутанув вокруг головой и ничего подозрительного не заметив, резво потопал за угол к авто. Влез в салон, улыбаясь. Водитель протянул ему пирог, маленькую упаковку с соком и, показав на полицейских, спросил:

– Видишь полицейских? Шаурму наминают. Странные какие-то парни.

– Почему странные? – спросил добряк, поворачивая лицо в сторону строения, потом вставил трубочку в упаковку сока и откусил пирог.

– Да черт их знает! – Водитель, поставив пакеты на приборную панель, достал пирожок себе и тоже откусил, посматривая сквозь стекла в сторону полицейских. – Странные, и всё. Их рожи не вписываются в эту форму. Не нравятся они мне.

Те стояли к ним лицами, жевали, наклонив головы и посматривая вокруг исподлобья. Уплетя шаурму, продолжали толкаться на одном месте. Водитель, посасывая через трубочку сок, усмехнулся, выставляя верхнюю толстую губу:

– Что-то не очень спешат они по своим полицейским делам. Хорошо пристроились – служба никуда не убежит. Пожрать не забывают. Нет, не нравятся мне они! Не спускай с них глаз!

Наконец Червяк и Мышонок медленно двинулись по тротуару. Прошли мимо школы и остановились с другой стороны здания. Постояли, вернулись назад, купили сок, долго потягивали его. Водитель снова заметил:

– Не пойму: пост, что ли, у этих полицейских возле палатки? Чего толкутся, присосались к ней? Подозрительно все. Хватит жевать, Гриша, секи лучше за ними!

Выпив сок, Мышонок и Червяк направились к припаркованным красным «Жигулям», прыгнули в них, но автомобиль остался стоять на месте. Через некоторое время Гриша удивленно покачал головой:

– Да, тут что-то не то! – Он долго вглядывался в красную машину, потом перевел глаза на часы, спохватился. – Ого, время подходит! Последний урок у жены Глеба заканчивается! – Открыл дверь авто. – Я пошел. Будем выходить с нею – ты будь начеку, встречай! – Вылез наружу и поспешил к дверям школы.

Прошло минут двадцать. Все это время красные «Жигули» продолжали стоять на месте, из них никто ни разу не показался. Водитель нервничал. Голова крутилась на плечах то в сторону дверей школы, то в сторону автомобиля полицейских. Предчувствие было нехорошим. В груди щемило, и он не мог объяснить себе, что это означало. Но явно ничего хорошего. Он знал себя. Только не мог сейчас сообразить, что ему делать. Вышел из автомобиля, и в это время из дверей музыкальной школы показался Гриша. Выступив на крыльцо, остановился, прикрыл глаза от яркого солнца, бросил взор вдоль тротуара, окидывая взглядом прохожих, глянул в сторону красных «Жигулей». Как будто все тихо. Еще раз осмотрелся и, полуобернувшись, негромко сказал через плечо:

– Можно идти.

Два охранника позади него пропустили вперед себя Ольгу. Она показалась из дверей школы. Замерла на мгновение, вдыхая воздух улицы, увидала своего водителя у машины и сделала шаг с крыльца, зажимая под мышкой дамскую сумочку. За Ольгой из дверей выступили два крепких парня, стреляя глазами по сторонам. Ее высокие каблуки застучали по тротуарной плитке. На улице было хорошо. Спешить не хотелось. Ольга медленно миновала тротуар. И в этот миг охранник Гриша увидал, как из «Жигулей» выпрыгнули два полицейских и бегом пустились по тротуару в их сторону, расталкивая прохожих и на ходу выхватывая пистолеты. Гриша что-то закричал водителю, показывая на них и вытаскивая травмат. Водитель обернулся. Ему стало все ясно. Гриша резко крикнул Ольге, загораживая ее своим телом:

– Назад! Назад! – Толкнул в обратную сторону.

Ничего не понимая, она попятилась. Но и другие два охранника ничего не понимали. Они видели бегущих полицейских, и все. Однако, подчиняясь резкому требованию Гриши, подхватили Ольгу под руки и через тротуар потянули к дверям школы. Тротуар остался позади, когда, впопыхах ступая на крыльцо, она споткнулась и упала. Сумочка отлетела в сторону. Охранники замешкались. Водитель кинулся наперерез полицейским, тоже выхватывая травмат. Те на бегу второпях начали стрелять по дверям школы, где застопорилась Ольга. Пули прошивали двери, впивались в стены, выбивали осколки кирпича. Одна из пуль зацепила охранника с прищуром в глазах. Он вскрикнул, оторвался от Ольги и повалился набок. Прохожие в ужасе разбегались с тротуара. Но охранники, опасаясь попасть в людей, не стреляли в ответ. Им уже было ясно, что это были за полицейские. Между тем в течение нескольких секунд тротуар был чист от людей, и нападавшие оказались как на блюдечке. Тогда охранники открыли ответный огонь. Видя, что приблизиться к Ольге им не удастся, что на тротуаре они оказались как две белые вороны, открытые для пуль превосходящих числом охранников, Червяк и Мышонок бросились отступать к строению, где покупали шаурму. Червяку пуля охранника обожгла ягодицу. Он захромал, ругаясь во весь голос. Наконец оба скрылись за углом, продолжая беспрерывно палить из стволов. Поднявшись на колени, Ольга на четвереньках поползла к двери, которую для нее открыл охранник с пытливым лицом. Однако в этот миг пуля достала и его. Уже открытая дверь выскользнула из ослабевшей руки и стала закрываться. Ольга потянулась к ней ладонью, сунула пальцы в щель, удерживая. Подползла и стала открывать. Раненые охранники отстреливались: один – прислонившись спиной к стене, другой – лежа на боку. Водитель и Гриша по другую сторону тротуара, укрывшись за деревьями, тоже пытались достать пулями фальшивых полицейских. Никто не обратил внимания, как сбоку от угла здания появился Квазимодо в рубахе кирпичного цвета с пистолетом в руке. Он хорошо видел профиль Гриши и водителя. И стрелял по ним. Почувствовав удар под ребра, Гриша повернул голову вбок, увидал Квазимодо, попытался выстрелить в него, но не получалось. Перед глазами запрыгали зайчики, как будто в глаза попало солнце, хотя оно находилось с другой стороны. И он упал. Тоже ощутив удар в левое плечо, водитель сообразил, что произошло, направил ствол на Квазимодо и стал отстреливаться. Открыв дверь, Ольга заползала внутрь. Тело было будто не ее, точно все происходило не с нею, словно не она ползла в дверь, а руки и ноги двигались сами по себе без ее рассудка. Как бы заранее зная исход дела, Квазимодо шел уверенно и открыто. Пугающее лицо было неподвижным. Но пули водителя заставили его присесть, сжать округлые сутулые плечи. А потом в его сторону повернул ствол охранник с прищуром в глазах. И тоже отправил несколько пуль. Квазимодо заметался и разозлился, когда одна из пуль зацепила ему плечо. Удивился, опустив на миг пистолет, точно был уверен, что подобного произойти не может. И тут другая пуля угодила ему в ногу. Квазимодо дернул лохматой головой, осклабился, показывая кривые зубы, глаза его наполнились бешенством, и он стал отчаянно палить по направлению Ольги. Та в это время поворотила лицо к нему, и ужас пронзил ее сердце. Она узнала жуткий облик. Изо всех сил бросила тело вперед. Вокруг нее защелкали пули. Ей обожгло ногу, когда она почти переползла через порог. Рана заставила упасть на живот. Ольга замерла. Заметив, как она упала и перестала шевелиться, Квазимодо решил, что дело кончено. Стал поспешно пятиться за здание школы. Стоило ему скрыться с глаз, как Червяк и Мышонок тоже ретировались. Стрельба прекратилась. Не обращая внимания на рану в плече, водитель кинулся к дверям музыкальной школы, склонился над Ольгой:

– Живая?

В ответ та смогла только сглотнуть сухой ком в горле. Водитель рывком затащил ее внутрь, и дверь захлопнулась. Ольга приподнялась, опираясь на руки, села, поправляя одежду. Водитель нагнулся, быстро осмотрел ногу:

– Кость не зацепило! Перевязать надо.

Заметив кровь на его плече, Ольга с досадой выговорила:

– Тебя самого перевязывать надо.

– Пустяки. Жить будем, – буркнул он и повернулся к подбежавшим из музыкальных классов перепуганным преподавателям. – Помогите ей, а я гляну на улице! – Выпрямился и шагнул к двери, приоткрыл, высунулся в щель. Тихо. Улица словно вымерла. На тротуаре – никого. Водитель выскользнул на крыльцо.

Преподаватели, сбегав за аптечкой, перевязали рану Ольге, помогли подняться, усадили на принесенный стул. После чего одна из преподавательниц, пожилая полная женщина в желтой блузке, смело выглянула наружу. Увидав раненых охранников, вышла на крыльцо и присела над парнями на корточки. Возле нее захлопотали другие. Пробежав по тротуару вдоль школы, водитель понял, что нападавшие смотали удочки. У дерева лежал Гриша с раной в боку. Метнувшись к нему, водитель проверил пульс. И окликнул женщин, окруживших охранников на крыльце. Те подбежали к Грише. А совсем молоденькая девушка с вьющимися волосами остановилась перед водителем, рукой потянулась к его белой спортивной куртке:

– Вы бы сняли куртку и рубашку. У вас кровь. Я перевяжу.

– Потом, потом, – отозвался он. Шевельнул левой рукой и поморщился от боли, полностью закрыв толстой верхней губой нижнюю. – Вы лучше в полицию позвоните и вызовите скорую для ребят.

– Да-да, конечно, конечно, сейчас, – заторопилась она, достала телефон и стала набирать номер.

Вернувшись к дверям школы, водитель подобрал на ступенях оброненную Ольгой сумочку и, пройдя внутрь, протянул ей:

– Ты бы позвонила Глебу.

– Я уже позвонила, – сказала она. – С телефона девчат. Они с Исаем скоро приедут.

Быстро уйдя между домами на соседнюю улицу, Квазимодо, Мышонок и Червяк, хромая и урча, соединились возле машины, в которой, крепко вцепившись в руль мускулистыми волосатыми руками, ожидал их Пегас. На нем поверх цветной рубахи была легкая серая куртка с коротким рукавом. На вытянутом вперед лице плавал немой вопрос, на который Квазимодо, когда троица расположилась на заднем сиденье, уверенным тоном ответил, показав кривые зубы:

– Все сделано, как должно быть! – На застывшей маске лица не заиграл ни один мускул. – На этот раз точно! Краля на небесах! Вот этой рукой приговорил, заразу! – Поднял вверх кулак. – Концы в воду! И еще охранникам пулями сквозняки устроили! Да какая там охрана – так себе, желторотые.

Презрительно прищурившись, Пегас усмехнулся:

– Так-так… Только что-то после этих желторотых вы с Червяком криво ходить стали и одежда пятнами покрылась! – Он, отвернувшись, сорвал машину с места.

В ответ Квазимодо поежился и нехотя пояснил:

– Желторотые трепыхались! Палили! Чиркнули меня по ноге и по плечу. Червяку седалище покарябали! Не бери в голову! Переживем!

Машина по улицам шла на высокой скорости. Пегас через плечо сказал:

– За тобой еще один должок остался, Квазимодо. Сможешь закрыть его?