Торжество тревог

По Кристине пробежала дрожь, как будто до нее дотронулось нечто омерзительное. Нарин еще не протрезвел до конца и наседал уперто и тупо. Отговаривать его было бессмысленно. Справиться с ним – не по силам. Тем не менее она решительно ударила по рукам:

– Я позову полицию! – предупредила с яростью.

– Зови, шлюха, зови! Я тебя потом сам в полицию отправлю! – прорычал Нарин.

– Я не шлюха! – девушка толкнула его в грудь.

Он пошатнулся, отступил на шаг, заурчал себе под нос и снова качнулся к ней. Обхватил, засопел удовлетворенно:

– Не с панели? Значит, ты лучше измочаленной подстилки! Меня это больше устраивает! Не надейся, я тебя не упущу! – Его руки стали сжимать ее тело и ломать сопротивление.

Она уперлась ладонями в его подбородок и сильно ударила коленом между ног. От резкой боли в паху Нарин взвыл и разжал руки:

– Дрянь! – захрипел, приседая. – Я тебя в бараний рог скручу! Глупая дура! Ноги выдерну!

Кристина оттолкнула Юрия, кинулась к двери, но он успел схватить ее за руку. Ногти девушки яростно вцепились ему в шею. Нарин выругался и ударил:

– Я тебе поцапаюсь! Сучка! Ложись сама, а то пришибу!

Но она не собиралась сдаваться, снова и снова царапалась и пиналась. Сейчас ее ноги и ногти были единственным оружием против мужской силы. В ответ получала кулаком в живот, отчего перехватывало дыхание. Было больно, но ярость придавала силы и не пускала уступать.

Юрий начинал звереть, оттого что не мог сломить сопротивление, глаза налились кровью.

Девушка отодвинулась к окну, уперлась бедром в крышку стола и осознала, что дальше пятиться некуда. Машинально пошарила руками по столешнице, наткнулась на графин. Схватила и обрушила на его голову.

Нарин квакнул и медленно повалился набок. Рухнул у ее ног. Падая, сильно ударил висок об угол тумбочки.

Кристина перепрыгнула через него и кинулась к своей одежде. В другой комнате стала поспешно одеваться. Поглядывала через дверь на лежавшего на полу Юрия, опасаясь, что не успеет собраться прежде, чем тот очнется. Одевшись, немного отдышалась. Нарин лежал на боку, не шевелился, девушка с опаской приблизилась к нему, дотронулась, толкнула:

– Эй, чего разлегся? Вставай уже! Эй! – потормошила слегка.

Юрий оставался неподвижным. Кристина перевернула его на спину и увидала кровь на виске.

– Ты чего? – перепугалась она, догадка обожгла. – Не придуривайся! Вставай, слышишь!

Но Нарин уже никого не слышал, он был мертв.

У Кристины задрожали ноги, она не могла осознать того, что произошло, она не хотела в это верить. Все было так невероятно и так неожиданно, что казалось игрой, сном, чем угодно, только не реальностью.

Жизнь столько раз показывала ей свои жуткие стороны, но то, что она видела сейчас, было страшнее всего вместе взятого.

Кристина заметалась по номеру. Ей в эти мгновения сдавалось, что она должна что-то делать, и она хваталась за все, что попадалось под руки. На ключ заперла дверь, потом повалилась на пол и забилась в рыданиях. Ужас сковал девушку. На короткое время у нее отказали руки и ноги, даже мозг перестал воспринимать происходящее.

Но скоро инстинкт самосохранения поднял с пола. Девушка машинально побросала в сумку свои вещи и торопливо вымахнула за дверь.

Администратор удивилась, увидав ее взъерошенный вид. Постоялица пронеслась по холлу и вырвалась на улицу. Только одна мысль преследовала ее сейчас: спрятаться, где-нибудь спрятаться, лишь бы не попасть в тюрьму. Этот страх разрастался в мозгу до неимоверных размеров.

Кристина проклинала графин, который подвернулся ей под руку. Если бы она могла предположить, что такое случится, она бы не сопротивлялась, пускай бы Нарин изнасиловал ее, но она бы не была убийцей.

Страх гнал по улицам Москвы. Теперь она ненавидела этот город. Не нужно было приезжать сюда. Ничего бы тогда не произошло. Но этот город, как магнит, притягивает к себе всех. И, как все, она надеялась поймать здесь удачу, а нашла дорогу в ад.

Кристина пришла в себя тогда, когда очутилась перед дверью квартиры Ларисы Азмайловой. Нажала на кнопку звонка.

Сестра открыла дверь и радостно воскликнула:

– Появилась, пропащая душа! Ушла и ни слуху ни духу. А я только недавно тебя вспоминала. Нехорошо как-то все получилось. Ты не обижайся на Октябрину, она горячая, но быстро отходчивая. Заходи. Я на работу собираюсь. Еще б немного и ты бы меня не застала.

– Ты одна? – настороженно спросила Кристина, осматривая взглядом прихожую за спиной Ларисы.

– Одна сегодня, – кивнула та и спросила. – Что это на тебе лица нет? – отступила от двери, пропуская сестру внутрь.

Кристина бросила сумку на пол и прошла в комнату. Ей было страшно говорить о том, что стряслось в гостинице, но еще страшнее ощущать себя убийцей. На душе лежал тяжелейший камень, и для того, чтобы сбросить его, необходимо было с кем-то поделиться своим горем. Но с кем еще, кроме сестры? С трудом подбирая слова, выдавила из себя:

– Случилось ужасное. Страшное. Я – убийца.

До Ларисы не сразу дошел смысл услышанных слов. В них было нечто неправдоподобное, что в первый миг воспринималось как бредятина, в которую поверить невозможно. К тому же у нее было хорошее настроение, и оно никак не располагало к тому, чтобы Лариса моментально впитала в себя ужасную новость.

Но постепенно ее лицо стало меняться, принимая растерянный вид, пока наконец не замерло с выражением испуганного недоумения. Между тем по глазам Кристины сестра поняла, что переспрашивать ни о чем не следует. Лариса скукожилась, заранее пугаясь того, что еще только должна была услышать.

Преодолевая внутреннюю дрожь, Кристина рассказала о происшествии. Очень подробно, припоминая всякие детали, показывая синяки на теле, потому что хотела, чтобы Лариса убедилась, что все содеялось случайно:

– Если бы Нарин не ворвался в номер и не попытался изнасиловать меня, ничего подобного не произошло бы, – говорила она. – А теперь вся жизнь моя под откос, поломана, и я не знаю, как быть дальше.

Но и Лариса не знала, что Кристине делать дальше, она ничего не могла посоветовать. Всякий ее совет, думала она, может показаться глупостью и отмазкой. Сжимая пальцы рук, сочувственно глядя на сестру, Лариса молчала и не двигалась с места.

А Кристине сделалось легче оттого, что она выговорилась. Ей нужна была помощь. Лариса могла помочь, спрятав у себя. Ненадолго, хотя бы на сутки, пока сюда не нагрянула полиция. Рано или поздно она сюда доберется. Но до этого надо привести в порядок мозги и сообразить, что делать, успеть найти правильное решение.

Лариса вдруг вспомнила об Октябрине и пролепетала:

– Я позову Октябрину, она обязательно что-нибудь придумает, Октябрина умная, вот увидишь, ее совет будет дельным.

Упоминание об Октябрине вызвало у Кристины отторжение, но сейчас она готова была хвататься за любую соломинку.

Та приехала быстро. Глянула на Кристину неприязненно, но когда услыхала рассказ, глаза Октябрины оттаяли, в них появилось сочувствие. Лариса умоляла придумать, как выпутаться этой истории, но у Октябрины рецептов не оказалось. Ей было жаль Кристину, в таких обстоятельствах могла оказаться любая из них. Но найти выход из положения она не могла. Вопрос был явно не по адресу.

Октябрина молча прохаживалась по комнате, и ее молчание давило. А когда оно уже казалось невыносимым, подруга Ларисы остановилась и каким-то деревянным голосом, какого никто от нее в эту минуту не ждал, отрывисто, как стучит колотушка, произнесла:

– Надо топать в полицию, все равно не миновать.

Лариса испуганно вскрикнула:

– Ее же там посадят!

– Я в тюрьму не хочу! – потерянно, с дрожью в голосе выдавила Кристина. – Я же не виновата! Я не хотела.

– На всю жизнь не спрячешься, – холодно отстучала Октябрина.

Ее последняя фраза вызвала у Ларисы полную растерянность.