Ночной нарушитель (сборник)

– В наше время даже то, что получают генералы, нельзя назвать деньгами, – сказала она.

Коряков сделал рукой неопределенный жест, собираясь предстать в роли Гарун-аль-Рашида, хотел что-то сказать, но не нашелся, лишь помял пальцами воздух и сказал:

– Я предлагаю выпить шампанского.

– По принципу: с утра выпил – и весь день свободен?

Лейтенант чувствовал, что он теряет от этой девушки голову, еще немного – и закувыркается совсем, станет ее рабом… Если, конечно, ничего не случится.

– Леночка, откуда вы родом? – спросил он, ощущая во рту некую непривычную сухость. – Вы здешняя?

– Нет, не здешняя. Я из Благовещенска. Слышали про такой город?

– Естественно. Там, кстати, стоит большой погранотряд.

– Ну, само собою разумеется. Россия – родина слонов, кривых дорог, вечнозеленых помидоров и больших погранотрядов.

– Я не про это, Лена.

– И я не про это.

От шампанского отказались, кофе оказался жидким, припахивал чем-то – то ли мышами, то ли плесенью. – но Лена даже огорчаться не стала по поводу плохого напитка, выпила чашку до дна, потом перевернула ее на блюдце.

– Самое верное гадание – на кофейной гуще, – сказала она, – гораздо вернее карт.

Через несколько минут она посмотрела на результат и произнесла довольно:

– О, товарищ лейтенант, вас ожидает повышение по службе.

– Это я знаю. А что ожидает вас?

Вместо ответа Лена беспечно махнула рукой:

– Ну, какое может быть у нас повышение?

– А место вашей усатой горластой провизорши?

– Это место очень незавидное. То пилюль для инвалидов не хватает, то таблеток от головной боли для государственных служащих, то лекарства вдруг начинают поступать фальшивые…

– Газеты пишут, что в России ныне в аптеках более восьмидесяти процентов всех лекарств – фальшивые.

– Правильно пишут. У меня знакомые во Владивостоке, муж и жена, купили американские витамины «Центрум»… Она – лаборантка, он – научный сотрудник в техническом университете, так что возможность проверить таблетки у них имелись…

Лена неожиданно замолчала, и Коряков, не выдержав, спросил:

– И что, проверили?

– Проверили. Оказалось, все таблетки – чистейшая сода. Без всяких примесей. Даже витамина «це», которого полным полно во всех помидорах, нет.

– А если завернуть витамины назад американцам? Упаковать в белую бумагу и отправить по почте?

– Американцы здесь не при чем. Виноваты наши отечественные жулики. Сидят где-нибудь в подвале на Светланской[1 - Одна из центральных улиц Владивостока.] и штампуют витамины на коленке. Еще этим любят заниматься наши дорогие соседи – корейцы и китайцы.

– Об этих деятелях у нас в погранвойсках знают больше всех. Обмануть ламозу для них – святое дело.

– Что такое ламоза?

– Так китайцы зовут русских. Еще – лосян. В переводе – «старый друг».

– В Благовещенске китайцев много, – сказала Лена, – в Приморье, по-моему, меньше. Раньше население относилось к китайцам с симпатией, сейчас люди их начали бояться.

Лейтенант знал об этом – и от отцов-командиров слышал, и от подчиненных, и в газетах читал, и знакомые рассказывали, понимал, отчего такое происходит, но тем не менее спросил:

– Почему начали бояться?

– Ну, например… На набережной Амура китайцы построили несколько роскошных домов, действительно роскошных, какие, например, не строят даже в Европе… – Лена покосилась на официантку, скрывшуюся за занавеской и попросила: – А что, если мы еще возьмем кофе?

– Нет проблем! – Лейтенант подобно герою какого-нибудь западного сериала, громко пощелкал пальцами.

Официантка незамедлительно высунулась из-за занавески.

– Еще кофе, – сказал ей Коряков.

На лице официантки вспыхнуло и погасло разочарование: она думала, что офицер этот – богатый клиент, способен поутру сделать обильный заказ с икрой и заморским бренди, а он оказался голью перекатной, полулейтенантиком…

– Сей момент, – произнесла она язвительным тоном и вновь исчезла за занавеской.

– И что дальше? – спросил у Лены Коряков.

– Однажды благовещенские мужики, находясь в добром настроении, подошли к китайцам и сказали: «Молодцы, собратья по бывшему социалистическому лагерю, хорошо научились строить!» Те посмотрели на них хитро и сказали в ответ: «Для себя ведь строим…» Вот так! Что бы это значило, товарищ лейтенант?

– Что? – болезненно ощутив, что он враз сделался тупым, спросил Коряков: вопрос-то – политический, а людям в погонах запрещено заниматься политикой.

Лена засмеялась и произнесла простецки, будто они с Коряковым были давным-давно знакомы:

– Хватит придуряться, товарищ лейтенант!

Коряков смутился.

– Да я не придуряюсь. Мне известны факты куда более жесткие. Перед ними все эти строительные штукенции – обычные игрушки из песка.

– Мой дедушка, например, заявил мне открыто, что он не хотел бы, чтоб его использовали вместо тука и рассыпали на полях как удобрение.

Коряков и об этом – о туковых страхах, – слышал, на заставе не раз говорили, что половина русских, перешедших к китайцам вместе с землей, вряд ли сгодится им для дальнейших преобразований и жизни под их знаменем, поэтому люди эти пойдут на удобрения.

Официантка принесла им еще две чашки мутноватого теплого напитка.

– Это же не кофе, а вода, слитая из ржавой батареи, – усмехнулась Лена.