Следы от старых «Жигулей»

– Добрый день, Елена. Могу помочь, если не откажетесь, – подошел сосед к молодой женщине.

– Да, нет, спасибо, Николай Игнатьевич, уже заканчиваю, – молвила та.

– Не знаю о ваших отношениях, но примите мои соболезнования. Потеря близкого человека всегда невыносима. Только время может затянуть рану, да и то не у каждого и, к сожалению, только поверхностно, – продолжил пенсионер.

– Спасибо, Николай Игнатьевич, будем ждать это время, – отвечала соседка.

Как показалось Николаю Игнатьевичу, не очень-то и печальной была интонация в голосе Елены.

Она, скорее всего, и родилась в этом доме, бывшем общежитии местного кирпичного завода. Ее мать всю трудовую жизнь проработала на этом предприятии сначала учетчицей, а потом заведующей складом готовой продукции. Отца девушка не знала. Когда Лене было двадцать пять лет, матери не стало и молодая девушка, до этого пребывавшая в относительном благополучии, методом проб, ошибок, удач и разочарований начала лепить свою новую, неизведанную жизнь. Все ее браки были гражданскими. То ли она не очень устраивала кандидатов в мужья, то ли ей не нравились эти кандидаты, но так и шла она по жизни без штампа в паспорте.

Очередным оказался Федор, с которым у Елены брак был даже не гражданский, а какой-то гостевой. Естественно, такой была и любовь женщины к этому человеку. Известие о смерти Федора не очень расстроило Елену. Было вначале какое-то новое чувство и состояние, но, наверное, это была реакция на неожиданную смерть любого человека. На момент убийства их уже ничего не связывало.

– Лена, вы меня извините за, может быть, неуместный вопрос. Хотел спросить о Федоре. Были ли у него враги, кто его друзья, товарищи. Что он был за человек? – задал вопрос Руденко.

И неожиданно для себя услышал от Елены целую исповедь – о Федоре, о ее жизни, об окружении, с дачей этому окружению характеристик…

Друзей настоящих, по мнению Елены, у Федора не было. Были хорошие знакомые, приятели – Вовка, Серега, были какие-то отношения с Ворвулем – раньше вместе работали, почему-то с Сергеем Ивановичем, директором местного рынка.

О врагах Елене не было известно ничего. Была неприязнь у Федора к соседу.

– Однажды он увидел, как тот заглядывал в душевую, когда я там мылась, – поведала Елена. – Чуть не дошло до драки, хоть сосед уверял, что шел по своим делам. Мой, наверное, ревновал, а может быть ревность была и у соседа. Поговаривали, что Федор посматривал на его жену. Неприязнь у них была взаимной, – закончила Елена.

Далее тема разговора поменялась. Николай Иванович, где мог, поддакивал собеседнице, поддерживал ее в справедливых выводах и, в конце концов, поблагодарив за беседу, выскользнул со двора.

На следующий день утром ему позвонил Малеев и попросил, по возможности, заехать к нему на пять минут.

– Есть информация, – лаконично произнес друг.

Накопились и другие дела в городе у Николая Игнатьевича, поэтому вскоре он уже пожимал руку Мишке и готов был того выслушать.

– Я сразу о главном и не очень приятном. Есть у нас в управлении, ты должен его знать, Семенов – заместитель начальника по надзору за соблюдением закона сыскарями. О нашей с тобой дружбе известно многим, в том числе, наверное, и ему. Вчера очень витиевато Семенов попросил меня немного тебя тормознуть. Якобы, есть жалобы от местных – мешаешь следствию. Можешь мне не рассказывать о своих пенсионных приключениях, но имей ввиду, кто такой этот Семенов. Его стараются не трогать, обходят стороной. Крысиная натура, типчик еще тот. Думаю, что когда-то он рухнет, долго с таким имиджем не удержаться. Прими к сведению мою информацию. Ну, и, сам догадываешься, если ситуация будет критическая – сразу сюда. Будь здоров, я на совещание, – закончил Малеев.

– Неужели под кем-то зашатался трон после моих попыток что-то выяснить, – размышлял Николай Игнатьевич, возвращаясь на своем авто после города в поселок, – в каком месте я потянул за правильную ниточку.

Ответ ждал сыщика-любителя по приезду в поселок. От Левченко он узнал, что результаты экспертизы следов авто предполагаемого преступника исчезли. Сумка, которую эксперт по неосторожности буквально на минуту оставил на скамейке перед райотделом, испарилась. Сначала эксперт решил, что это шутка, устроенная кем-то из сотрудников. Он уселся на скамейку и стал ожидать, сильно не расстраиваясь. Но со временем напряжение начало нарастать. Все время проходили посетители, сотрудники райотдела, стояла небольшая очередь в паспортный отдел. Сумка пропала.

Только после обеда кто-то предложил еще раз взять образцы следов заново. И вот тут эксперта снова ждала неудача. Следов не было. На всем участке, где они ранее виднелись, сейчас была гладенькая пыльная поверхность. Не хватало только на ней нарисованной рожицы с языком или кукиша – как дела, следопыты?

То, что произошло в этот день, внесло коррективы в планы Николая Игнатьевича. Хотя розыскная деятельность его шла не всегда по плану. Правильнее было бы обозначить ее словом протекала. Иногда возникала и проносилась экспромтом.

– Выводов можно сделать несколько, – думал Руденко.

Первое. Допустим, что сумку украли воришки. Следы замело какой-то проехавшей машиной.

Второе. За ним и за следствием следят. Кража умышленная, следы затерты сознательно. Да и донос Семенову…

Тогда, третье – убийца в поселке, и в таком случае, несомненно, подъехал он к месту своего преступления на автомобиле.

Четвертое. Убийца или его сообщники могут работать в райотделе, но могут быть и вне милиции, используя свои знакомства.

Наверное, такие ребусы и возможности их решать под силу только профессионалам или людям с полномочиями. Но и мне интересно этим заниматься. Может быть, ответ и разгадка в нестандартных решениях и выводах, в то время как следствие часто идет по каким-то шаблонам. Надо немного отдохнуть и взвешенно, спокойно еще раз проанализировать всю имеющуюся информацию», – решил Николай Игнатьевич.

На следующий день, выйдя из магазина, Николай Игнатьевич увидел эксперта Серегина.

– Чуть с работы не уволили, – пожаловался тот, – до сих пор не могу прийти в себя. Какой-то миг….

– Кажется мне, что в этом случае больше наглости и самоуверенности ворюги, чем ваша оплошность, Иван Семенович, – отвечал Руденко. – Понятно, что доказательства утеряны, но вы хоть помните эти следы, чьи они.

– Конечно. Но вначале о моем ощущении. Сдается мне, что в отделе поселился оборотень. Дай бог, чтобы я ошибался.

По экспертизе. Мой субъективный вывод – это следы от шин автомобиля марки «Жигули», причем протектор сильно стертый, наверное, и машина изношенная или неухоженная. Хороший хозяин на таких колесах не ездит. Хотя может быть все. Жидкость похожа на тосол, но может быть и масло. Узнать уже не сможем. Течь слабая. То, что протекает, также указывает на неновое авто, – доложил как на совещании Серегин и добавил:

– Такова моя основная версия.

– Это тоже нужный результат, – закончил беседу Николай Игнатьевич, – желаю вам, Иван Семенович, дожить спокойно с новой сумкой как минимум до пенсии.

С этого момента, передвигаясь по поселку, Николай Игнатьевич стал обращать внимание на проезжающие возле него автомобили. Его интересовали старенькие «Жигули». Еще он захотел выяснить, что связывало Федора с директором рынка Сергеем Ивановичем, пятидесятилетним жестким хозяином всей рыночной жизни поселка, которого многие побаивались. Зная все тонкости скрытой торговой деятельности, неугодных ему торговцев по разным причинам он мог припугнуть налоговой инспекцией. Что это за дружба таких разных людей. И, кажется, был на рынке источник, который мог бы кое о чем рассказать по этому поводу. Еще год назад Руденко завел здесь знакомство с одним из предпринимателей, Иваном. Тот с семьей торговал мясом птицы, и Николай Игнатьевич стал его постоянным покупателем. Частенько, когда не было очереди, мужчины вели беседы на разные темы. Их отношения стали доверительными. Несколько раз, начав беседу в павильончике торговца, мужчины перебирались в рядом стоящее кафе «Наташа» и, здесь ответы на все вопросы находились намного быстрее.

Иван с зятем и дочерью были на месте. Торг шел оживленно. Хоть уже и было около одиннадцати – не утро, но базарный день привносил динамичность. Иван с семи утра, не приседая, был поглощен своей работой, поэтому на предложение Николая Игнатьевича зайти к Наташе и выпить по бокалу пива охотно согласился. Обычно предметы их обсуждений были настолько разными и непредсказуемыми, что предложенная пенсионером тема жизни рынка мгновенно была подхвачена Иваном. Тем более что базарная жизнь была уже родной для торговца. Ведомый вопросами Николая Ивановича, Иван рассказал следующее.

Федора он немного знал. Тот периодически посещал рынок, а что у него были за дела, точно никто не догадывался, так как местные серьезно его не воспринимали. Но базар существует, в том числе и для того, чтобы по нему ходили слухи. А слухи были такие. Федор появлялся здесь как посланник или представитель городского бизнесмена Васильева для различных грязных делишек, которые обсуждал с директором рынка Сергеем Ивановичем. Как правило, речь шла о закупках больших партий не очень качественного продовольственного товара по невысоким ценам. По другим слухам такая сделка, с полномочиями якобы от имени Васильева, была осуществлена всего один раз. В остальные приезды Федор ссылался на Васильева, но действовал самостоятельно. В последний раз ему удалось сбыть Сергею Ивановичу некачественного товара на очень большую сумму. Причем деньги он получил сразу, а товар должен был завозить частями. Такой была договоренность, гарантированная именем городского бизнесмена.

– Чтобы закрыть эту тему, скажу, что товар Сергей Иванович ждал бы до сих пор. Но он как-то связался с Васильевым и узнал всю правду. Федор с деньгами исчез, так и не произведя поставок, – закончил свой рассказ Иван.

– А на что способен был этот ваш рыночный босс в той ситуации? Мог ли пойти на убийство? – поинтересовался Руденко и услышал от собеседника:

– Сложно ответить. Он, скорее всего, нет, но у него под рукой есть мутные личности. И здесь, и в городе.

– Мотив! – думал Николай Иванович, расставшись с Иваном.

А как же второй, Корчинский? Если это рыночная мафия, то за что второго. Хотя эта пара могла действовать сообща. Интересно узнать, что нарыли по этому делу наши доблестные районные следаки. Спрашивать неудобно, да и вряд ли все расскажут. Может, предложить свои материалы? Впрочем, поработаю еще. Узнаю больше, тогда и встретимся с вами, пан Левченко, – закончил свои размышления пан Руденко.

Перед тем как идти домой, Николай Игнатьевич два раза обошел большую площадь – предрыночную стихийную автостоянку и доложил себе:

– Изношенных «Жигулей» с искомыми признаками не обнаружено…

В понедельник Руденко поехал к Малееву. Он знал его более-менее свободное время в рабочем графике, поэтому застал друга в его кабинете.

– Миша, привет. Удели другу, если не занят, десять минут. О личном пропускаем, поговорим на настоящей встрече, – сходу произнес Николай Игнатьевич.

– Разрешаю пятнадцать минут. Привет, друг, – ответил Малеев.

Очень коротко, сообщив прокурору свежие новости о своих расследованиях, районный детектив обратился к другу с просьбой:

– Я понимаю, что дело в производстве, понимаю, что прошу о запретном. Но очень хотелось бы узнать вкратце об убийстве Корчинского.

– Готовь мне дом по соседству в твоем поселке – меня уволят с работы из-за твоих просьб, – с иронией начал Малеев. – Ты бы не перебегал дорогу местным, хоть и уважают тебя. Будь осторожнее – все таки криминал. Раз настаиваешь, попробую помочь. Просьба ведь о поимке преступников, то есть о соблюдении законности, хоть и не очень законными методами. Если следаки знакомые – сведу тебя с ними, если нет, что-нибудь узнаю. Жди, позвоню, – закончил прокурор.