Жизнь и смех вольного философа Ландауна. Том 2. Ландаун навсегда! (Хохмоэпическая трилогия)

Женщины прекратили коллективную истерику и уставились на Ландауна.

Ландаун сказал, твердо глядя в глаза Ларисе:

– У тебя будет преимущество перед всеми молодыми. Они просто молоды, а у тебя, кроме молодого тела, будет еще мудрость и жизненный опыт. А еще ты сможешь поделиться Секретом вечной молодости с мужем, и вы будете счастливы вечно!

– И ты знаешь этот секрет? – спросила Гюльчетай.

– Конечно! – загадочно улыбнулся Ландаун, хотя ничего он не знал, но таков был его творческий метод – сначала надо пообещать, а потом уж сделаешь – деваться некуда.

Водрузив Ларису обратно на диван, он начал развивать мысль хоть не с Адама и Евы, но со времен древней Гипербореи:

– Про гиперборейцев известно, что они не трудились, а проводили время в празднествах и служении богам. Что они жили, пока им жизнь не приедалось, а еще умели летать!

Ландаун на всякий случай сделал движение рукой, чтобы перехватить Ларису, если она вновь попробует сбежать, но женщина слушала внимательно и даже прокомментировала:

– Ну, если не трудиться, тогда можно долго жить!

Успокоенный, Ландаун продолжил:

– Когда гиперборейцу надоедала жизнь, он бросался с обрыва в море, окружавшее их остров. Но это, конечно, лишь неправильно понятая метафора. На самом деле уставший от жизни гипербореец растворялся в окружающем нас океане информации. Вода – это символ информации.

– Как Иисус вознесся на небо? – спросила Лариса.

– Э-э. Возможно. Все сказки, которые повествуют о молодильных яблочках, живой и мертвой воде, преображении дурачка в царевича в ухе Сивки-бурки и тому подобном – имеют гиперборейскую основу. Поэтому начнем…

– С Конька-горбунка! – подсказала Лариса.

Ландаун раскрыл первоисточник:

Слушай: завтра на заре
На широком на дворе
Должен челядь ты заставить
Три котла больших поставить
И костры под них сложить.
Первый надобно налить
До краёв водой студёной,
А второй – водой варёной,
А последний – молоком,
Вскипятя его ключом.
Вот, коль хочешь ты жениться
И красавцем учиниться, —
Ты без платья, налегке,
Искупайся в молоке;
Тут побудь в воде варёной,
А потом ещё в студёной,
И скажу тебе, отец,
Будешь знатный молодец!»

Когда Ландаун закончил декламацию, Лариса спросила с восторгом и ужасом одновременно:

– Ты заставишь меня искупаться в молоке голой на людной площади?

– Не сейчас, – ответил Ландаун. – Как настоящий ученый, я хотел поставить опыт на себе. Но тут вспомнил своего тестя.

– А что тесть?

– Он уже провел такой опыт – как-то в бане обварил весь бок, так у него кожа слезла, а потом сменилась молодой, розовой, как у младенца!

– Шпарить будешь? – мрачно сказала Лариса.

– Я лишь хотел обратить твое внимание, что омоложение возможно и достижимо. Впрочем, использовать контрастный душ ты начнешь уже сегодня. Сначала обливайся водой горячей, насколько сможешь терпеть, потом холодной – и так несколько раз, расширяя диапазон переносимой температуры и улучшая состояние поверхностной кровеносной системы.

– Что-то такое я уже слышала или читала! – задумалась Лариса. – Да, это у Голтиса было. Он натренировал свое тело так, что оно выносило совершенный кипяток и совершенно ледяную воду.

– Этот Голтис, видимо, толковый парень. Ты мне о нем расскажешь.

– Но чтобы тело стало таким выносливым, надо есть настоящую пищу, – припомнила Лариса. – А не мертвую пищу из супермаркета.

– Тоже верно! К счастью, у нас в поместье пища живая, своя. Ты продолжай вспоминать, а пока важно вот что. Три котла Конька-горбунка – это, с одной стороны, реальные котлы, с которых начала развиваться банная традиция, но с другой стороны – это метафора, символ. Котел со студеной водой символизирует физическое тело, которое надо очистить. Котел с вареной водой – душу, сферу информации, а также эмоций и чувств, которые суть концентрированная, свернутая информация. Они также нуждаются в очистке. Котел с молоком содержит ключ ко всему – это наш дух, наше намерение, наше творческая суть, искра Божия. И все они должны быть приведены в состояние первоистоков.

– И с чего начнем?

– С простого! – улыбнулся Ландаун.

– Папа, а достроить иглу – это простое? – невесть откуда возникла Матрена.

– Чуть позже, дочка, что-то я выпал из архитектурного творчества.

– Так и зима пройдет! – вздохнула Матрена.

– Не пройдет! – успокоил ее отец. – Обязательно успеем!

– А какой Ландаун ларискины сапоги в печку поставил? – с кухни появилась Гюльчетай с двумя обгоревшими голенищами от Армани.

– Я вот… как бы это… – замялся вольный философ.

– Будем считать, что это сгорела моя лягушачья шкурка! – философски отметила Лариса.

Котел 1-й. Тело

С утра Ландаун отправился колоть дрова, а Лариса их носила и складывала в поленницу. Бросаясь с колуном на кряжи, Ландаун представлял их эгрегором толпы на революционной площади, поэтому щепки летели во все стороны, как после взрыва гранаты Ф-1. Угнаться за разошедшимся хозяином было нелегко, поэтому Лариса носилась бегом, лицо ее на морозе раскраснелось, а глаза от азарта сияли. Время от времени для передышки Ландаун ставил колун на пенек, поднимал вверх указательный палец правой руки, и в этой позе к нему автоматически приходила очередная мудрость:

– Чтобы понять некоторые истины, нужно вдохновение, нужна радость жизни. А откуда берется в организме радость?

– От свежего воздуха! – выпалила запыхавшаяся Лариса.

– Ну, конечно, конечно. Если не давать телу свежего воздуха, чистой воды, полезной пищи, то в организм чахнет и никакую радость испытывать не способен. Но в дополнение ко всему есть научный факт: при работе крупных мышц тела выделяются гормоны удовольствия…

– Эндорфины, – закончила мысль Лариса.