В лабиринте версий

– Если вас это не затруднит, – ответил Трубопроводов.

– Совершенно. Кстати, я сейчас еду в Москву, так, что, если нам по пути…

– С удовольствием примем ваше предложение.

К Заполярным друзья прибыли, как раз, к обеду. Вся семья почти в полном составе сидела за столом. Жена Заполярного оказалась фифой, натужно корчащей из себя аристократку. Дочка тоже была фифой, но симпатичной.

С той настойчивостью, которая не признает никаких «нет», друзей усадили за стол, правда, они не особо и сопротивлялись.

– Калиста Никоноровна чувствует себя неважно, поэтому сегодня она обедает в постели, – сказала жена Заполярного, кивнув в сторону пустого стула.

– А что с ней? – спросил Трубопроводов, для которого этот вопрос не был праздным любопытством.

– Сложный случай, – ответил Заполярный, – врачи теряются в догадках.

После обеда жена с дочкой принялись прихорашиваться, Заполярный занялся уборкой, Ты отправился домой, а Трубопроводов – к себе в комнату. Больше всего ему хотелось завалиться спать, но сначала надо было попрощаться с хозяевами. Наконец, они отправились в аэропорт, и Трубопроводов смог отдаться в руки Морфея.

Проснулся Трубопроводов от невероятного стука, который, продлись он еще немного, вполне мог бы развалить дом. Стучала Калиста Никоноровна, обитавшая в соседней комнате. Решив, что бабка уже отдает концы, Трубопроводов помчался к ней.

– Что случилось, Калиста Никоноровна? – испугано спросил он.

– Тебе разве не сказали, что я привыкла завтракать в восемь? – злобно глядя на Трубопроводова, спросила она.

– Ну и что? – удивленно спросил Трубопроводов, до которого не доходило, какое он к этому имеет отношение.

– Сейчас уже без пятнадцати восемь, а ты еще даже чайник не поставил.

– Знаете что, Калиста Никоноровна, – взбесился он, – хотите завтракать в восемь – вставайте и готовьте, а я привык спать, пока не проснусь.

– Я – старый, больной человек, и мне нужен уход.

– Я вам сочувствую, но ничем помочь не могу, – сказал он и, не слушая возражений, вернулся к себе.

Только он устроился в постели, бабка затарабанила вновь.

– Что еще? – спросил Трубопроводов, входя к ней в комнату.

– Раз уж ты собираешься травить меня голодом, включи хотя бы телевизор.

Маленький телевизор стоял у ног её кровати. Пульт лежал на тумбочке рядом.

– У вас пульт под рукой, – сообщил ей Трубопроводов.

– Я не знаю, как им пользоваться.

– Нет ножек – нет и мультиков.

В следующий раз Калиста Никоноровна дождалась того сладкого момента, когда только– только приходит первый пугливый сон.

Откровенно матерясь вслух, Трубопроводов ворвался в её комнату.

– Принеси мне воды, – попросила Калиста Никоноровна.

– Еще раз стукнешь – посажу на цепь! Понятно? – рявкнул он во всю глотку.

– Как ты со мной разговариваешь?! – завизжала она.

– Послушай, ты, карга старая! Будешь отравлять мою жизнь – утоплю в сортире, и все решат, что это несчастный случай. Ты поняла?

Трубопроводов был, буквально, на грани, отделяющий слова от действия, и Калиста Никоноровна, чтобы не искушать судьбу, молча повернулась на бок и укрылась с головой одеялом.

Понятно, что ни о каком сне уже и речи быть не могло. Проклиная Заполярных, Ты, старую каргу и тот день, когда черт дернул его отправиться в путешествие, Трубопроводов принялся одеваться. Еще на военных сборах в институте он освоил один вполне доступный способ снятия стресса: одеваешься, выходишь из дома и идешь, куда глаза глядят на максимально возможной скорости.

Как я уже говорил, место для прогулки было великолепным. Тишина и волшебство. Абсолютная тишина в плане ветра. Сосновый лес. Легкий туман, придающий лесу некую сказочную таинственность…

Лес, действительно, хранил сказочную тайну. Пройдя не более 30 минут, Трубопроводов вышел на полянку, сплошь поросшую истинной царицей полей. Сорвав несколько верхушек, Трубопроводов отправился домой, не забыв прихватить в ларьке пачку папирос.

Калиста Никоноровна демонстративно страдала от жажды и голода, запершись в своей комнате, что было, даже, и к лучшему. Разогрев духовку до нужной температуры, Трубопроводов сунул туда свой пробник. Комната наполнилась приятным запахом. Плохого настроения как ни бывало. Душа взлетела ввысь и принялась щебетать. Трубопроводов включил музыку, KMFDM, но, даже это, не заставило Калисту Никоноровну прекратить свой бойкот.

Когда трава достаточно хорошо подсохла, Трубопроводов забил стандарт, который выкурил прямо на кухне. Трава оказалась не то, чтобы совсем плохой, но для курения он предпочел бы что-нибудь получше – зачем растрачивать здоровье на всякую дрянь. Немного подумав, он решил наварить молока. Желая поскорей воплотить это решение в жизнь, Трубопроводов захватив сумку и секатор, отправился снова в лес. Домой он вернулся уже с сумкой полной. Сбегав в ларек за молоком, он приступил к делу.

На запах выползла Калиста Никоноровна.

– Что ты тут готовишь? – поинтересовалась она голосом умирающей.

– Варю китайский чай. Очень помогает при нервах, – ответил он.

– А на меня сваришь?

– Как пожелаете.

– Конечно, желаю, – ответила она и, чтобы Трубопроводов не смог её обделить, осталась на кухне.

Когда молоко остыло, Трубопроводов налил в чашки грамм по пятьдесят. Остальное, чуть более литра, он убрал в холодильник.

– Это и все? – разочаровано спросила Калиста Никоноровна.

– Вам хватит.

Калиста Никоноровна осторожно понюхала напиток, потом сделала маленький глоток.

– А ничего, – сказала она, еще раз пригубив из чашки, – мне, даже, нравится.

Трубопроводов подходил к молоку более традиционно. Считая, что оно гадко на вкус, он выпил свою порцию залпом и запил уже чистым молоком.

– А можно еще? – спросила Калиста Никоноровна, незаметно для себя опустошив кружку.

– Поймите, мне не жалко, но это лекарство, так, что, давайте отложим добавку.