Погоня за оборотнями. Детективно-психологические романы

– Так это… я куртку у Вас забыл, – промямлил Захаревский.

– А, – вроде бы вспомнил Олег, – забирай и проваливай! Работать мешаешь.

Захаревский снял с вешалки свою куртку и, съежившись, как побитая собака, покинул кабинет.

Прохорова выпустили из ИВС после обеда. Вообще-то, до окончания отмеренного ему срока оставалось еще несколько часов, но Шестаков распорядился оформить его пораньше, на что были свои причины.

В дежурной части Прохорову выдали изъятые у него при задержании вещи, и он вышел на улицу. Стоял погожий денек. Светило редкое в этих краях солнце. Воздух пьянил чистотой и свежестью. Особенно это ощущалось после тяжелой, спертой атмосферы камеры. Прохоров вдохнул полной грудью и двинулся прочь от здания милиции. Он был в прекрасном настроении. Любой человек, к примеру, больной, вынужденный некоторое время провести в замкнутом помещении, выйдя на свежий воздух, ощущает прилив сил и эйфорию. Что же говорить о том, кто только что покинул душную и тесную камеру?

«Эх, выпить бы сейчас, отметить свободу»! – подумал Прохоров и принялся выгребать деньги из карманов. Хватало только на бутылку пива. Проша с досадой засунул мелочь в карман. Внезапно он увидел в толпе прохожих знакомое лицо.

– Лось, здорово! – Прохоров бросился наперерез знакомому.

– А, Проша. Привет! Что-то давно тебя не было видно. Где пропадал? – Павел Лосев старался изобразить на лице максимум доброжелательности.

– На нарах чалился, – гордо сообщил Проша, изображая из себя крутого блатаря.

– Ну-у? – изумился Павел. – А за что?

– Разбил одному хмырю хавальник у ресторана, а потом еще и ментам вломил! – хвастался Проша. – Пять суток, падлы, дали. Вот, откинулся. Отметить бы надо!? – Прохоров, прищурившись, взглянул на Павла. Несмотря на улыбку, глаза его оставались холодными. В них проскальзывало нечто змеиное.

– Так в чем вопрос? У меня тоже есть, что отметить. Хорошее дельце провернул! – обрадовано воскликнул Павел.

– Только вот «бабок» у меня сей момент нет, – усмехнулся Проша, сверля Павла своим змеиным взглядом.

– У меня есть! Говорю же, хорошее дельце провернул. Это надо обмыть, а то в следующий раз не повезет. Закон бизнеса! – тараторил Паша. Взгляд Проши ему очень не понравился. Он уже пожалел, что ввязался в это дело, но отступать было поздно.

– Тогда так, – Прохоров окинул Павла насмешливым взглядом, – ты дуй в магазин, затарься, а я пока заскочу за одним корешком. Встретимся около «Детского мира».

– А куда мы направимся?

– Есть одно клевое местечко. Не пожалеешь! – Прохоров чувствовал, что Павел его немного побаивается, но относил это на счет своей недавней отсидки.

«Тоже мне – деловой, – ухмыльнулся он про себя. – Встретил крутого мэна и забздел… Сам-то, небось, нар еще не нюхал»?

Спустя пятнадцать минут нагруженный объемистыми пакетами Павел подошел к магазину «Детский мир». Там его уже ждал Проша с каким-то парнем.

– Знакомься, это Вол, – представил его Прохоров.

Вол, рослый, рыхловатый парень, с печатью легкой дебильности на лице, молчаливым кивком поздоровался с Павлом.

– А теперь топайте за мной! – скомандовал Прохоров.

Павел и Вол двинулись за ним.

– Возьми у него пакеты! – приказал Проша Волу.

Тот беспрекословно подчинился.

– Вот баран бестолковый, вечно ему надо обо всем напоминать. Своей тыквой думать не умет, – посетовал Проша Павлу, совершенно не заботясь о том, что его нелестные слова о себе слышит сам Вол. Тот молча тащил пакеты, совершенно не реагируя на обидные слова.

Наконец Проша привел Павла и Вола к одному из домов и стал спускаться в подвальное помещение. Вол без слов двинулся за ним – видимо, бывал здесь не впервые.

– Мы что, в подвале будем пить? – ошарашено спросил Павел.

Не бзди, Лось! Здесь клевое местечко. Топай за мной! – издевательски ухмыльнулся Проша.

Павел неохотно двинулся за ним. «Вот козел, – подумал он, – только вылез из подвала, а его опять в подвал тянет. Такова, видимо, его крысиная порода – только в подвалах и подворотнях он себя комфортно и чувствует».

Где-то впереди еле различимо пробивался через щели тусклый свет лампочки.

– Там у нас что-то вроде штаба. Чмо с Дырсой его сварганили. Они здесь кантуются, когда их мамашка бухарей домой приводит, – счел нужным пояснить Проша.

Возле «штаба» было немного светлее. Прохоров забарабанил кулаком в дверь.

– Кто это? – донесся испуганный голос.

– Ты что, задрота, своих не признаешь!? – рявкнул Проша.

Дверь отворилась. Худенький невысокий парнишка пропустил всех внутрь. «Штаб» представлял собой небольшое помещение, отгороженное от остального подвала дощатой стенкой. Посередине стояло несколько сдвинутых ящиков, заменяющих собой стол, вокруг которых были расставлены ящики для сидения. В углу находилось старое продранное кресло без ножек, у стены – разложенный диван-кровать, на котором сидела симпатичная девчонка, лет четырнадцати-пятнадцати, чем-то неуловимо похожая на открывшего дверь паренька.

– А, и ты здесь? – вместо приветствия спросил Проша.– Это Айна, кликуха Дырса, – представил он девушку Павлу. – А это, – Проша кивнул на паренька, – ее брательник Колян, кликуха Чмо. Вол, выгружай поддачу!

Тот послушно принялся доставать из пакетов спиртное и продукты. На «столе» появились три бутылки водки, банка сока, банка маринованных огурцов, большой круг колбасы, две буханки хлеба, несколько коробок консервов.

– Ну, Лось, ты даешь! – уважительно произнес Проша, глядя на это изобилие. – Гуляем, шпана!

На одном из ящиков в углу стояли замызганные стаканы, лежал большой ржавый кухонный нож. Вол, видимо, знал свои обязанности: расставил на «столе» стаканы, крупно порезал колбасу и хлеб, и принялся открывать банки с консервами.

Проша плюхнулся в кресло, по-хозяйски оглядывая помещение. Павел присел напротив на одном из ящиков. Айна и Колян расположились на диване.

– Ну, а кто на наливе? – недовольно спросил Проша?

– Давай я буду банковать, – отозвался Павел.

– Молодец, уважаешь честную компанию, – в голосе Проши прозвучала еле уловимая насмешка.

Вовсе не из уважения Павел вызвался наливать. Просто так было проще контролировать процесс: себе наливать поменьше, остальным – побольше…

– Кто не был – тот будет, кто был – не забудет! – провозгласил тост Проша, изображая из себя матерого уголовника.

Выпили. Все, кроме Павла, набросились на еду. Постепенно пьянка стала набирать обороты. Проша хвастал «подвигами», Айна коротко рассказала, как ее и брата повязали за кражу из школьной столовой, но им удалось разжалобить следователя, и они отделались легким испугом. Колян все время ел, и Павел удивился: как в это тщедушное тельце влазит столько пищи?

Он, несмотря на то, что наливал себе поменьше, чувствовал себя прилично захмелевшим, видимо, потому, что почти не закусывал, не в силах побороть в себе брезгливость. Остальных же вообще очень развезло. Говорил в основном Проша, хвастаясь и расписывая свою крутость. Внезапно он замолчал и уперся тяжелым взглядом в Айну. Какая-то мысль мелькнула в его голове. Он встал и, пошатываясь, двинулся к Айне. На пути его оказался Николай.

– А ну-ка сдрысни отсюда! – уперся в него пьяными мутными глазами Проша.

– Не надо, – прошептал Николай.