Очень высокие горы. Восхождение

– Ушёл! – с надрывом выкрикивала она, бегая по двору и заглядывая в тёмные тайные углы. – Ушёл Вася! Ушёл стервец… Просила же, не выпускайте! Не открывайте двери! Просила же…

Толпа сочувственно молчала.

– Катя, – Юра поймал за руку расстроенную женщину, – я его только что видел, он шёл по улице.

Ровно полсекунды Катя смотрела на Юру, а потом, всплеснув руками, подхватилась в центр.

Василия настигли, изловили и водворили на место. Он сердито ворчал, но, кажется, уже давно смирился со своей участью. Он любил Катю… Сильно любил, но ночью, сняв бинты, всё равно ушёл.

Так и мы, вечно норовим снять бинты и свалить…

Вот зачем, спрашивается, Юре все эти парапланы? А?

…После завтрака (Софико уже поправилась и завтракала с мужем) Юра маялся на балконе, ожидая звонка, и между делом разглядывая утренний посёлок.

Домбай с трёх сторон окружён трёх- и четырёхкилометровыми горами. Самая красивая, отовсюду видная, – Белалакая (3861 метр). Её острый пик, покрытый ослепительно-белым снегом, сверкает над Домбаем по утрам, как огромный кристалл. И он же к четырём часам создаёт посёлку глобальную тень. Своё имя Белалакая («Полосатая») гора получила из-за кварцевых полос разного цвета. Но зимой за снегом их не видно.

Второй по красоте и тоже отовсюду видный – пик Инэ. Если у Белалакаи форма асимметричная, то пик Инэ практически идеальный тетраэдр.

С западной стороны, со стороны ущелья, возвышается необъезженная лыжниками залесённая гора Семёнов-Баши (в честь великого географа Семёнова-Тян-Шанского[4 - Семёнов-Тян-Шанский Пётр Петрович (1827—1914) – русский географ, ботаник, статистик, государственный деятель.]), а с другой, восточной, стороны – Мусса-Ачитара. На этой трёхкилометровой пологой горе расположились все подъёмники и все зоны катания. Там Юра позавчера катался. Оттуда, Бог даст, и полетит сегодня. А погода стояла хорошая, как и все предыдущие дни: тепло, солнечно, безветренно, но это внизу, наверху она может быть более непредсказуемой, Юра знал это. А ещё…

Замурлыкал мобильный:

– Погода отличная! Поднимайтесь!

– Еду! – выкрикнул Юра и дал отбой.

Глубоко вдохнув морозный воздух, он зажмурился. Летим, значит, да? Летим! Летим-летим! И сразу внутри стало суетно.

– Летим, Соня! – Юра ворвался в комнату и заметался, на ходу решая, что же надеть. Полёт в горах… Высота два-три километра… Февраль… Полчаса без движения…

– А надену-ка я термобельё, как думаешь, Сонь? – вслух рассуждал Юра. – Умная мысль? Умная!

Соня глядела на мужа со снисходительной улыбкой. Беспокойный пациент, о-хо-хо… Она хорошо его знала, знала, что пока своего не добьётся, ни за что не успокоится.

– Ты со мной? – Юра прыгал на одной ноге, натягивая штаны.

– Не-а… Брошу тебя. По рынку потаскаюсь… Девчонкам сувениров куплю… Ты же уже купил своим девчонкам?..

За тридцать лет совместной жизни Соня привыкла и к Юриным полётам, и к Юриным залётам… Но сунуть шпильку – кто бы упустил?

Юра кивнул. Действительно, чего ей там мёрзнуть? Он обнял жену и отдал ей банковскую карту, мало ли. А ещё через полчаса он уже стоял на высоте трёх тысяч на смотровой площадке, а пожилой, загорелый, горбоносый, похожий на киношного индейского вождя, распорядитель организовывал желающих полетать на парапланах и одновременно следил за погодой в атмосфере.

– …Говорю вам, мадам, если вы отойдёте хотя бы на минуту, а сейчас кто-нибудь из пилотов вернётся и будет готов лететь, я отдам ваше место, так и знайте! – И, зажимая гашетку рации, без перехода наговаривал в микрофон: – 3000 метров, ветер – направление Домбай-Ульген, один-три метра в секунду…

– Вы же авиация! – пыталась давить дамочка. – У вас же всё по часам!

– Как говорил один мой знакомый пилот, по часам у нас только похороны, а полёты у нас по текущему состоянию погоды. – И вождь, довольный своей дурацкой шуткой, каркал простуженным старческим смехом. Мадам точно ветром сдуло. Однако смелых и бесшабашных уже и без неё набиралось трое.

– Пилоты, у меня два пассажира, третий готовится…

– Вождь, мы поднимаемся, – прохрипела рация.

Через пятнадцать минут на площадке собрались пилоты и заспорили. Пока они поднимались, ветер немного разгулялся, метров до пяти-шести в секунду, при этом он всё время дёргался и менял направление.

– …Я в такой ветер не полечу! И не уговаривайте! – собирая в большую сумку параплан, митинговал пилот с татарской внешностью. Юра сориентировался – Равиль, Вождь несколько раз по рации обращался к нему.

– …Рванёт и кинет на скалы! А оно мне надо? Это ты, Костян, у нас крутой, – продолжал он, обращаясь к рыжебородому парню в яркой зелёной куртке, – а я пас!

Третий, по всей видимости Виталий, стоял в сторонке – и молча курил.

Константин зло сплюнул:

– Зажрались вы, мужики! Всё бы вам в штиль летать. – Он повернулся к «пассажирам» и бегло оглядел их. – Кто тут на длинный залёт?

Юра шагнул.

– Пошли. Выше поедем… Может, там стихнет… А то начинают тут… «А оно мне надо… Я пас…» Билет на подъёмники есть?

– Сквозной.

Костя подхватил огромный рюкзак, Юра взялся за сумку с парапланом.

– Вообще-то я сам привык… – взглянув на Серова, буркнул Костя, но отбирать не стал, и Юра потащил параплан к подъёмнику.

– Ты сегодня какой полёт делаешь? – Юра решил сразу перейти на «ты», с пилотом обязательно нужно на «ты», дело такое… можно сказать, интимное…

– Второй. Первый после того, как тебе позвонил. – Константин тоже не стал затрудняться в обращении. Они взгромоздились на подъёмник и поехали на верхний уровень.

– На седловину Эльбруса похоже… – Юра разглядывал ложбину между верхними уровнями.

– Бывал?!

– Летом. В июле.

– Моя 31 июля взошла. Каждый год восходит, а я тут десять лет кукую, и всё не решусь.

– Некоторые там прямо с вершины слетают…

– Некоторые слетают… – задумчиво повторил пилот и замолчал, ковыряясь с настройками какого-то прибора.

Ложбина между уровнями действительно сильно напоминала седловину Эльбруса. Горы, солнце, снег, люди, хаотично лежащие на снегу, раскинув руки. Вот только на Эльбрусе они лежали от усталости, синюшные, замотанные, задыхающиеся, а здесь – балдея, очередной раз кувыркнувшись на сноуборде или лыжах. И воздуха тут, конечно, не в пример больше, всё-таки на два километра ниже.

– …Некоторые слетают, – наконец что-то отцепив, повторил Константин, – а я всё никак не решусь!

Он сунул прибор в карман и надел перчатки.

– Приготовься, сходим. Приехали…