137-я «Околоорловская», «Мимогомельская», Бобруйская

Но сразу продвинуться дальше не смогли – по деревне разгуливали два «Тигра». Несколько солдат подползли и забросали их гранатами, разбили гусеницы, а потом добили из противотанковых ружей. После этого немцы, что были в деревне, сразу драпанули. Когда я проверил своих людей, то удивился – потери были минимальны: один убит и двое раненых, в том числе, к сожалению, и мой замполит. Я считаю, что успех этого боя был обеспечен тщательной подготовкой, хорошо поработала артиллерия, беспрерывно работала связь. И, самое главное – наши солдаты хорошо знали свою задачу, 6ыли отлично подготовлены тактически, действовали инициативно, ловко, храбрость была исключительной.

Кисляков С. П., рядовой, впоследствии старшина 1-го батальона 409 стрелкового полка:

– Хорошо помню этот первый день наступления. После артподготовки наша 2-я рота старшего лейтенанта Степанова вместе со всем батальоном поднялась в атаку. Огонь был такой шквальный, что мы через несколько десятков метров залегли. Но сразу команда «Вперёд!», и мы снова поднялись и побежали дальше. Конечно, было чувство страха, но когда разбежишься, то он пропадает. Только кричим друг другу: «Ну, как, дядь Вась? Бежишь?» – «Ничего, догоню, Сережа!» Потери у нас были большие. Запомнились солдаты, лежавшие с развороченными осколками животами, когда мы пробегали мимо, они неповторимо просили жалобно: «Братцы, пристрелите, добейте!». Неручь форсировали быстро и в Степановку ворвались сходу. Перед деревней и в ней самой валялись гитлеровцы, которые по нам стреляли, уже трупы. Подошёл к своему первому убитому немцу. Примерно моих лет, всматривался, хотел что-то понять и не смог. Люди как люди, но если ты его не убьёшь, то он тебя не пожалеет.

От Степановки гнались за немцами по пятам, они бежали врассыпную, отстреливаясь, то прямо на бегу, то с остановок. И нас-то было не больше, просто какой-то такой натиск у нас был. Тяжело ранило нашего командира роты старшего лейтенанта Степанова, и ротой стал командовать лейтенант Ворошилов. Потом на моих глазах погиб мой лучший друг Омельченко Николай, подорвался на мине. После Степановки освободили еще одну деревню, потом немцы нас остановила контратакой, отбили, перешли железную дорогу и вышли к деревне Пирожково…

К вечеру 23 июля все три полка дивизии формировали реку Неручь и вели бои по расширению плацдарма. 624-й полк продолжал вести бой за Васильевку и Богодухово, отбивая контратаки, 409-й и 771-й стрелковые полки при поддержке 17-го артполка и приданных средств усиления овладели высотой, что в двух километрах юго-западнее Васильевки, атакой взяли Степановку, 1-Степановский, Нахаловку, Сорочьи кусты, и продолжали развивать наступление.

К ночи успех обозначился во всей полосе наступления дивизии и 42-го стрелкового корпуса. Противник начал отходить на новые рубежи обороны. Наши части преследовали его весь вечер и ночь.

«Как не хочется умирать…»

…И снова – выдвижение на исходный, сначала шагом, потом перебежками. Все тяжелее подниматься, и снова – атака, и день кажется бесконечным, а солнце будто замерло, печёт и печёт, и сколько примерно времени – Серёжа Кисляков не знал, да и не хотелось узнавать, какая была разница.

До следующей деревни было с километр, открытым полем, пробежали метров триста-четыреста и залегли – немцы из траншеи перед деревней били густо и прицельно. Начали окапываться. Серёжа свалился в воронку, через силу немного удлинил её, чтобы можно было хотя бы лежать, и уткнулся лицом в землю. – «Не могу больше! Не могу-у!» – хотелось закричать ему, наступил тот предел человеческих сил, что было абсолютно безразлично – ранят ли, убьют ли…

По ним методично била миномётная батарея немцев, но не по квадратам, как раньше, а по площади – каждые три-четыре секунды в сознание входил свист, потом – близкий разрыв, и земля вздрагивала, словно и ей было больно. Серёжа вжался в землю так, что тело чувствовало её глубинный холодок. И сколько так продолжалось – он не знал, казалось только – никогда не кончится. В висках стучали молоточки, и Серёже показалось, что остался он на этом проклятом поле совсем один.

Оторвал голову от земли, повернул её направо – из окопчика дядя Васи струился дымок, сладко пахнуло махоркой. Запах ее перебил кислую вонь пороха.

«Хоть бы что ему, покуривает себе, словно баню топит, а не смерти ждёт», – подумал Серёжа и понял, что если он сейчас не курнёт хотя бы немного, то не поднимется с этого поля ни за что – хоть пинай его. Странно, но курить сейчас хотелось больше, чем пить, есть, а они, конечно, ещё не обедали, и до темноты не предвиделось. В общем, курить хотелось – больше, чем жить.

– Дядя Вася! – крикнул Сережа, – Оставь!

Дядя Вася протянул окурок – бери, мол, точно сидели они рядом, а не в разных воронках в пяти метрах друг от друга.

Мины рвались с тем же интервалом и также густо. Серёжа представил, что вот кинется он к дяде Васе, и накроет его, и не будет его навсегда. Но желание курить было сильнее страха, да что страх – выскочил на бегу, вышел с потом, и Серёжа – «была, ни была!» – встал на корточки, три прыжка и свалился рядом с дядей Васей.

– Что, припекло? – усмехнулся тот, – Нечего было менять табак на сахар.

Курнуть было всего на три затяжки, от первой сразу же закружилась голова, вторую хотелось проглотить совсем, а слаще третьей Серёжа в своей жизни и не помнил.

– Полегчало?

– Теперь полегче, дядя Вася, теперь чего.

– Ну, беги к себе, а то, кажись, наши танки сзади подходят, стало быть, скоро опять подниматься.

И они поднялись вслед за танками – их батальон, что осталось через шесть или семь часов боя, прошли и это поле, взяли и эту, третью сегодня деревню, и шли ещё навстречу уходящему от них солнцу, пока оно не скрылось за горизонтом, оставив вместо себя огромный, в полнеба, закат, на который наплывали тучи дыма от горевших по всей земле деревень.

…Серёжа Кисляков очнулся оттого, что кто-то, подхватив его за ноги, тащит и говорит: «Вот еще один!».

– Я живой! Куда ты меня? – и вывернулся из цепких рук тащившего его бойца.

– Надо же, а я думал – убитый. Лежишь, как плаха. Хотел прибрать.

Было темно, душно, до тошноты болела голова. Сознание к Серёже возвращалось медленно. Он не помнил, как заснул, но вспомнил, что солнце садилось, когда они отбивали последнюю контратаку немцев – мешала рожь, и младший лейтенант Ворошилов стрелял из ручного пулемёта, поставив сошки ему на спину, и этот долгий, близкий и нестерпимо оглушительный треск выбил из сознания, казалось, все, что там еще оставалось.

Последнее, что он ещё запомнил, как умиравший от раны в грудь младший лейтенант Ворошилов шептал: «Как не хочется умирать… Победа близка… Пожить бы…».

Подошёл дядя Вася с котелком:

– А я ищу тебя везде, думал – убили. Водки будешь, Сережа? Двенадцать человек нас от роты осталось. Вот так-то, сынок, – сказал он тихо, и в глазах его блеснула влага.

Во рту с утра не было ни крошки, желудок ссохся, но есть Сереже не хотелось – вернее, не мог он есть, не полезло бы сейчас ничего, перетерпел ли, или не только тело, но и душа затекла и онемела.

– А ты как думал, Сережа, теперь так и будет каждый день, пока не убьют…

«Эти вряд ли вернутся…»

Документы

Описание боевой деятельности 409-го стрелкового полка:

24.7.43 года в 4:00 409-й полк при поддержке 1/17-го артполка, 45-го танкового полка, получив устный приказ командира дивизии, начал решительное наступление в направлении Новая Деревня с последующей задачей перерезать железную дорогу Курск – Орел и наступать на деревню Пирожково.

Под губительным огнем противника решительным броском командир 2-го батальона старший лейтенант Комкин пересёк железную дорогу и достиг южной окраины деревни Сорочьи кусты, к этому времени 7-я стрелковая рота зашла противнику в тыл на юго-западную окраину деревни Сорочьи кусты. Завязался ожесточенный бой, при этом были отражены 3 контратаки противника. В 17:00 полковая разведка донесла командиру полка, что противник сосредоточил до полка пехоты и при поддержке танков готовится к контратаке. Подготовившись, подразделения отразили контратаку и, перейдя в наступление, вынудили противника отступать в направлении на северо-запад. В результате полк овладел населённым пунктом Сорочьи кусты. Правый сосед овладел – Котовский и Котовка, угрожая с правого фланга гарнизону, обороняющего станцию Змиевка. В этот день боя неувядаемой славой покрыл себя командир 7-й стрелковой роты старший лейтенант Иванов, который в момент вражеской контратаки сам залёг за пулемет и его метким огнем повернул противника вспять, истребил при этом до 30 немцев. В этом бою товарищ Иванов был ранен, но поле боя не покинул.

Наводчик орудия красноармеец Муравьёв, ведя огонь прямой наводкой, уничтожил 2 повозки с боеприпасами, 3 огневых точки, подавил огонь двух орудий, истребив их расчёты, рассеял и частично уничтожил до взвода вражеской пехоты.

Старший лейтенант Скипочка первый в роте форсировал р. Неручь, при этом его рота истребила до 70 немцев и взяла большие трофеи. В этом бою товарищ Скипочка был тяжело ранен. За этот бой он награжден орденом «Красного Знамени».

За этот день полк понёс потери: убито – 37 человек, ранено – 84. Убито 14 лошадей. Потери противника: убито и ранено 120 солдат и офицеров. Разбито 4 орудия и до 10 пулемётных точек.

Уваров Н. Я., командир батальона 624-го стрелкового полка:

– Хорошее помню плохо, а плохое хорошо… Сколько мы земли перекопали, пока шли на Змиёвку… Кто больше копал, тот дольше прожил. Одного пулемётчика помню, всё его подгонял. Но моральное состояние было хорошее, неповиновения не было, а случай трусости один – солдат прострелил себе ногу через буханку хлеба. Был у меня один командир взвода – никогда в атаке не ложился, идёт и лопаткой машет, три раза был ранен и возвращался. Бывало, посылаешь людей в бой и знаешь: эти вряд ли вернутся…

Танков наших не было, авиация – нас бомбила, артиллерии своей не видел. Да и большую часть боя нельзя было увидеть. Пленных не брали… Взяли несколько пулемётов, пушку. Помню, как срезали немецкого комбата, он как раз садился на коня…

Документы

Журнал боевых действий 771-го стрелкового полка. Июль 1943.

23 июля 1943 г. полк по приказу штадива перешёл в наступление, имея задачей выйти на западный берег реки Неручь и овладеть Степановкой. Сломив сопротивление заслона, оставленного противником, полк занял населённые пункты Михайловка, Грязное, Семёновское и, преследуя отходящего противника, к 18:00 1-й стрелковый батальон вошёл с ним в сопротивление на реке Неручь. Все подступы к р. Неручь и деревне Степановка противник заминировал и оказал сильное огневое сопротивление с заранее подготовленного в инженерном отношении оборудованного рубежа обороны на западном берегу р. Неручь. Для успешного выполнения поставленной задачи – форсированию реки и овладению Степановкой по решению командира полка рота автоматчиков отвлекла огнём и манёвром противника в направлении северо-восточней Степановка, а удар нанесён с северо-запада деревни. Такого манёвра при наличии существующего рельефа противник не ожидал. В 19:00 1-й стрелковый батальон, следуя в авангарде полка, форсировал р. Неручь и при жестоком сопротивлении противника к 21:00 овладел северной окраиной деревни Степановка. До 23:00 батальон вёл уличные и рукопашные бои, и к этому времени полностью овладел деревней Степановка. В течение ночи противник, подбросив резерв, переходил в контратаку. Не имея успеха, он окопался на восточных скатах высоты, что западнее деревни 200—250 м.

Полк к этому времени полностью с материальной частью форсировал реку. Таким образом, поставленная задача полку была выполнена блестяще.

В бою за деревню Степановка особо отличились командир 1-го стрелкового батальона капитан Деев, командир 1-й стрелковой роты старший лейтенант Вожегов, красноармеец той же роты Нурмагомедов С. Все они представлены командованием к правительственной награде ордену «Красное Знамя».

Захвачено 32 пленных, из числа которых 16 направлены в штадив, а 16 расстреляны конвоирами при попытке к бегству.

Захвачены трофеи: пулеметы, минометы, автоматы, винтовки, боеприпасы и другое военное имущество.

В боях за день полк потерял до 85 человек личного состава, в том числе 15 средних командиров.

24 июля 1943 г. полк имел ближайшей задачей выбить противника с высоты, что западнее Степановка и овладеть деревней Ильинское. В 4:00 полк – 2-й, 3-й стрелковые батальоны со штрафными ротами перешли в наступление. Оказывая отчаянное сопротивление, вводя в бой бомбардировочную авиацию, под стремительными ударами подразделений полка, противник откатился на заранее подготовленную оборону в восточной части деревни Ильинское, где оказал сильное огневое сопротивление. Тем временем 1-й стрелковый батальон, действующий справа, овладел д. Нахаловка, Хорушжевский, 1-й Степановский.