Через полчаса в мангале угли замерцают,
А пока – бозбаш, долма и бастурма.
Здесь в рюмки русской водки наливают,
Она всегда холодная в начале января.
Это не простое пьяное застолье,
И это – не портвейн в подъезде распивать.
Здесь будет тесно, но будет и раздолье,
Здесь своё умеют показать.
Здесь хорошими словами тебя не обойдут
И, чем смогут, будут помогать,
Но к этому столу из них не все придут:
Жизнь сумела у меня друга отобрать.
Шашлык умелыми руками сотворят
На длинных, словно саблях, шампурах.
И если что-то не доскажут, глаза договорят.
И молча выпьют за Нагорный Карабах.
Здесь ждут от Шарля Азнавура поздравленья,
И здесь сегодня каждый от своих забот лечился,
Ведь сами по себе развеются сомненья
В день, когда Христос родился и явился!
Интуиция
Я сегодня ангажирован с закрытыми глазами
Под лазерного гения Жан-Мишеля Жарра.
Интуиция меня обняла белыми кры?лами
Под искры Млечного Пути и ровное дыхание квазара.
Она сегодня говорила только для меня
И за жизнь беспутную совсем не порицала,
Всегда со мной была её рука,
И я точно знал – она меня спасала.
Она не судит и не поучает,
Она назначена в служенье до конца.
И порой твои поступки совсем не принимала,
Но будет до последнего бороться за тебя.
Она и есть тот Божий ангел-удержитель,
Который душу в теле охраняет.
Он и провидец, воин и святитель,
Он и са?ван, когда тело умирает.
Не бывает интуиция плохой или звериной,
Всем когда-нибудь придётся повиниться.
А если сильно заросли коркой негативной,
Надо иногда в небо покреститься.
Я сегодня ангажирован с закрытыми глазами
И вальсирую в космическом дожде,
А время днями погоняет, как плетями.
Спешите слышать ангела в себе.
К себе
На болоте голубичка, а по буграм – брусничка,
И маслятки семьями прячутся в распадке.
На бородатом пне – птичка-невеличка,
И если всё это живое, значит я в порядке.
Я никому не верил, что круглая Земля,
И что в мире главное – любовь, а не сражение.
А путь – это дорога от себя и до себя,
И на ней не потеряться – главное свершение.
Мой первый поцелуй был неудачный:
Моя любовь уже вкусила страсти неземной,
А я путался в ногах, мелкий и невзрачный,
Когда внутри неё уже гулял чужой.
Я плен прошёл и избавленья,
Ждал милостей, и сам их раздавал,
Как мог презрел телесные мученья,
А вот душой мучительно страдал.
Я и бежал, и полз по параллелям,
И, Землю обогнув, скажу себе,
Что, пройдя сквозь жуткие завалы и узкие тоннели,
Я, к счастью, до сих пор в своём уме.
Но больше не могу страстями проживать
И вновь намерен чувства обрести.
Когда-то здесь меня родила мать,
И я пришёл сюда себя найти.
Клятвы
Болеет то, что раньше бралось сострадать,
Где-то в самой глубине что-то догорает.
Что раньше волновало и умело возбуждать,
Медленно, но верно умирает.
Приходится напрячься, чтобы не забыть,
Какие мама песни пела в колыбели,
И как бежал из школы ей пятерку подарить,
И когда было тепло, а когда мели метели.