Великий потоп, или Дневник дурака

Вспомнив о своей дубинке, Сидоров нашёл её под пустыми коробками.

– У, сволочь! – сказал предательнице. – Своих бить?

И принялся остервенело колотить её о бетонную стену.

Когда приехала следственная группа и кинолог с собакой, Сидоров уже оправился от испуга и в лицах рассказывал о своём приключении.

Старший группы, взглянув на него, спросил:

– Это вы свидетель и потерпевший?

Рядовой городовой признался, что да, он виновник этого семейного торжества.

Вглядевшись в его лицо, капитан восхищённо присвистнул:

– Классные очёчки! Подаришь?

Сидоров опешил:

– Какие очки? Сроду не носил.

– Теперь придётся. Тёмные, солнцезащитные.

Капитан подвёл рядового Сидорова к «УАЗику» и, поставив перед зеркалом, посветил фонарём в лицо. Очки действительно модные. Синие, с бордовым отливом. Таких синяков, обрамляющих оба глаза, Сидоров со школы не получал.

–Рад бы подарить вам, товарищ капитан, но вы откажетесь от подарка.

– Откажусь, – согласился капитан. – А теперь займёмся делом! Васильев! Давай сюда вместе с собакой! Пусть осмотрит место, где предположительно, стоял человек, напавший на рядового Сидорова.

Сержант выволок из машины упирающегося сонного кобеля и приказал обнюхать найденные следы сорок пятого размера. Пёс взял след и принялся кружить по траве. Несколько раз втянул сержанта внутрь склада. Потом дал пару кругов вокруг Сидорова и, наконец, с радостным лаем впился клыками в штаны.

– Уберите собаку! – кричал городовой, бегая между машинами. Пёс волочился позади, скользя лапами по траве. – Единственную улику в клочья изорвёт! Там же след преступника!

Собаку угомонили и затолкали в машину. Кобель скулил – след нашёл, довёл до конца, а его обижают.

После инцидента с рваными брюками оперативники принялись на коленках ползать вокруг чётких отпечатков ботинок и собирать разную гадость в полиэтиленовые пакеты.

– Кажется, я нашёл! – послышался чей-то голос. – Два окурка «Мальборо», оба фильтра в губной помаде.

Капитан взял прозрачный пакетик и при свете фонаря осмотрел содержимое.

– Картина проясняется, – задумчиво произнёс. – На стрёме стояла женщина. За время ограбления выкурила две сигареты «Мальборо». В темноте Сидоров бабы не заметил, одним пинком она загнала его в склад, а там сообщники подарили очки.

– А может, не баба? – заметил кто-то. – Может, это голубой?

У Сидорова ёкнуло сердце. Позорище!

– Петуха на шухер? – вопросом ответил капитан. – Им такой работы не доверяют. Петухи не для этого надобны. Баба здесь стояла.

Сидоров облегчённо вздохнул. Словно камень с плеч упал.

– Да, бабёнка клёвая! – продолжил капитан. – Сорок пятый калибр! Рост наверняка под два метра. – Он мечтательно закатил глаза. – Я бы такую помял!

– Ага! Один уже помял! Аж свисток проглотил.

– Да что вы понимаете в женщинах? – Капитан отдал пакет с окурками. – Сорок пять, это мой любимый размер!

Прощаясь с Сидоровым, похлопал по плечу.

– Рана не тяжёлая, до свадьбы заживёт!

Слова о свадьбе глубоко оскорбили Сидорова. Едва не нагрубил капитану, но вовремя спохватился. Капитан ведь ничего не знал о драме, произошедшей в жизни Сидорова, о том, что бывшая жена наметила на следующие выходные сыграть свадьбу.

…Утром, едва Сидоров успел переодеть штаны, вызвали к следователю. По делу рядовой проходил как свидетель и потерпевший. Причём, неизвестно, от кого пострадал больше – от женщины, чьё обаяние заставило Сидорова проглотить свисток, сообщников, забивших его поглубже, не вовремя подоспевших полицейских, выбивших свистульку, или от собаки, изорвавшей форменные брюки.

Следователь слушал с серьёзным видом, но откровенно улыбался, когда Сидоров рассказывал о том, как получил сильнейший толчок в многократно описанное место. А уж когда речь заходила о проглоченном свистке, следователь жестом прерывал рассказ и валился от хохота на стол. Вытерев слёзы, говорил:

– Продолжайте. Впрочем, ещё раз про свисток, пожалуйста! Уж очень выразительно у вас получается. Вы в театральный не пробовали поступать?

Наконец у Сидорова началась истерика. Отпоив водой, его отпустили домой.

Пытки допросами продолжались несколько дней подряд. Кабинет следователя набит сослуживцами – всем хотелось послушать про свисток и ботинок сорок пятого калибра. Кто-то даже принёс диктофон, рассказ Сидорова записан, растиражирован и распространён среди друзей и знакомых. Запись купила одна из местных радиостанций, и Сидоров стал знаменит почти как Задорнов. Потом монолог дошёл до телепрограммы «Аншлаг», и с лёгкой руки Регины Дубовицкой Сидоров попал на эстраду.

Но всё это в будущем. А пока на бедного Сидорова со всех сторон сыпались насмешки. Ему дали прозвище Сорок Пятый Калибр, и поддевали все кому не лень.

На число сорок пять началась истерическая реакция. В супермаркете, сорвавшись, едва не избил продавца, который, пощёлкав калькулятором, сказал: «С вас сорок пять рублей и сорок пять копеек».

Сорок пять – роковое для Сидорова число. Многое в жизни связано с этим двузначным. Однажды его сбил сорок пятый автобус, и он провёл на больничном сорок пять дней, а оплатили только сорок пять процентов. В тот день на автобусной остановке цыганка нагадала, что если доживёт до сорока пяти лет, то жить будет долго. И взяла чисто символическую плату – сорок пять рублей.

Это число преследовало ещё в школе. Вспоминается и один школьный эпизод, в пятом классе. На перемене, после сорокапятиминутного урока Сидоров зашёл в библиотеку и чистосердечно признался в любви однокласснице. А та ударила его по голове увесистым томом и убежала. Подняв с пола книгу, Сидоров увидел, что это роман Дюма «Сорок пять».

В армии под руководством зловредного сержанта Сидоров отжался сорок четыре раза, после чего рухнул на плац и был наказан сорока пятью нарядами по роте за то, что не смог отжаться сорок пятый раз. Причина этого издевательства в том, что во время подъёма он не успел раздеться за положенные сорок пять секунд.

И в этот раз проклятое число снова недобро пошутило над Сидоровым. Уже не знал, куда спрятаться от невыносимых насмешек за спиной. Со временем синяки вокруг глаз прошли, но его продолжали называть Очкарик Сорок Пятый Калибр.

Как же отмыться от позора? Нужно найти банду, ограбившую склад и собственноручно всех арестовать!

Посмеявшись, поиздевавшись над бедолагой, дело закрыли за неимением веских улик. Но сам Сидоров ничего не закрывал и решил провести самостоятельное расследование. Дело чести – наказать преступников, через которых он приобрёл позорную известность.

Сидоров понимал насколько это трудно. Два окурка «Мальборо» и разодранные собакой штаны давно выброшены в мусор. Известно лишь то, что в ограблении участвовала курящая женщина в ботинках сорок пятого размера, скорее всего, высокого роста. Этого мало, но с чего-то надо начинать.

В голову пришла идея. Городок небольшой, да и женщин с такими ступнями не такое частое явление. Стоит проверить обувные магазины.

Сидоров не думал, что в городе, где он родился и вырос, столь огромное количество магазинов. Раньше не обращал на это внимания. В двухсоттысячном городке пятьсот обувных магазинов и торговых точек на рынках. Сидоров пришёл к выводу, что у каждого торговца не больно-то много обуви покупают, тем более, женской обуви сорок пятого размера. А такую женщину, увидев однажды, запомнишь надолго. Сидоров надеялся, что кто-нибудь из продавцов расскажет об этой женщине.

Поход по купцам занял около месяца. Сидоров обходил все точки, торгующие обувью, и спрашивал, есть ли женские туфельки сорок пятого размера.

– А, что, разве такие бывают? – спрашивали в одном магазине.