Хранитель в красных доспехах

Хранитель в красных доспехах
Валерий Цуркан

Сборник фэнтезийных и мистических рассказов, написанных в разное время. Люди тысячелетиями пытаются сохранить Равновесие мира, и, судя по всему, им это пока удается. Герои рассказов борются с мировым злом, сталкиваются с древними богами, а иногда и сами становятся подобны им. Одни побеждают богов, а другие не могут победить и собственную лень. Они ищут и находят, а иногда теряют больше, чем получают.

Валерий Цуркан

Хранитель в красных доспехах

Человек, который умер в постели

Мужчина не должен умереть в постели.

Эрнест Хемингуэй

1

Ветер гонял по небу футбольные мячи грозовых туч, передавая пасы с востока на запад. Окно на чердаке монотонно аплодировало. Иван взобрался на крышу и сидел на коньке, как всадник, свесив ноги по обе стороны скатов. Ждал грозу, ему нравилось наблюдать за мельканием огненных росчерков на чёрном небесном холсте. В эти часы он представлял себя дирижёром светового оркестра, который одним движением руки оживляет ночное небо. Пасс левой рукой – озарился восток, пасс правой – блеснуло на западе. Кивок головой – и небо стало ярко-белым, розовым, или красным.

Давно стемнело, семья собралась в гостиной, а Иван продолжал торчать наверху. Ветер и гроза манили на чердак, башенка которого представлялась ребёнку сторожевым постом. Проводя здесь почти все вечера, он зорко вглядывался в горные пики, покрытые туманной дымкой, и чего-то ждал. Как любой нормальный ребенок, ожидал чуда, но чудеса редко посещают этот мир.

Несмотря на то, что это лишь игра, она приносила пользу – именно Иван первым замечал редких непрошенных гостей. Часто приходили пастухи-ваханцы, забредающие сюда в поисках потерявшихся овец. Отказывались оставаться на ночь, лишь просили зелёного чаю, и после пары чашек прощались – горцы не любили нарушать спокойствия в чужих домах.

Но встречались и туристы. Отец не очень-то жаловал непрошеных гостей, но отказывать людям в помощи нельзя – таковы законы гор. Именно горцы-ваханцы научили отца законам гостеприимства – отказать в предоставлении крова нельзя даже своему заклятому врагу, в горах это издавна считалось тягчайшим преступлением.

Сергей построил этот дом пятнадцать лет назад, а затем почти полностью изолировал себя и семью от всего мира. Единственной связью оставался радиоприёмник, по которому они слушали новости, и Интернет, доступный лишь пару часов в день, ранним утром. Раз в год заказывали необходимые вещи, которые доставляли кибер-комми, не задававшие глупых вопросов в отличие от людей. Такой расклад устраивал отца – если б не нужда, и вовсе отрезал бы себя от цивилизованного мира, как новорождённого младенца отрезают от матери, отсекая пуповину. Но что бы он ни думал, семья продолжала зависеть от окружающего мира, такого далёкого, вроде бы и нереального, но всё же, достаточно материального для того, чтобы снабжать семью необходимым. Жить совсем уж дикарём Сергей не хотел и не умел – бегать по горам в травяных набедренных повязках и вонючих коровьих шкурах он бы ни за что не согласился.

Иван никогда не видел ни автомобилей, ни другой техники, кроме самолётов и спутников, изредка пролетавших высоко в небе. Самолёты можно даже услышать, особенно свистящие сверхзвуковики, которые сперва появлялись, и только потом, где-то позади, плёлся этот шелестящий свист работающих на полную катушку двигателей. Иногда в стратосфере планировали флай-бомбардировщики, похожие на бабочек, но разглядеть их формы возможно только в телескоп. Отец говорил, что одной бомбы, сброшенной с борта этого монстра, достаточно для того, чтобы вдолбить в грунт целый город. Иван смутно представлял, что такое огромный город – это сотни тысяч Домов. При этих словах перед его глазами вставала картина – здоровенный кулак обрушивается вниз и сминает крыши, вбивает крепкие стены в землю, кроша в пыль кирпич. Но до конца поверить в то, что можно куском металла угробить столько домов, не мог.

Некоторое представление о цивилизации он вырвал из двух помятых журналов, оставленных однажды искателем приключений, что прожил здесь пару недель. С удивлением разглядывал тогда цветные фотографии – неужели действительно есть на свете подобные штуковины? И для чего они предназначены? И как они работают? По поводу одного из журналов отец сказал, что это просто глянцевая дребедень, зато о втором отозвался более сдержанно – научно-популярная литература. И даже сам соизволил прочесть последний от начала и до конца.

Иногда мальчик видел тот далёкий мир во снах. Снились ему яркие, красочные сны. Вторая жизнь, там можно встретить то, что пожелается, делать то, что заблагорассудится. Часто перед тем, как уснуть, заказывал себе сон по прочитанной книге, где главным героем становился он сам. Когда увидел фотографии городов в журнале, то сны стали более конкретными, они приобрели новые формы.

Иван младше Дома на пять лет, недавно ему исполнилось десять. Уже пятнадцать лет как семья живёт здесь, на Памире, и никто не хочет покидать Дом. Это их Родина. И другой не будет никогда. Любил это ярко-синее небо, эти рваные скалы, этот чистый воздух, которым иной раз так тяжело дышать, если поднимешься слишком высоко. Любил, но ещё не знал об этом – такие вещи люди понимают только тогда, когда лишаются того, что любят.

Так они и жили современными отшельниками. Изредка отец вместе с Саней, старшим братом, ходил на охоту, но никогда они не брали слишком много дичи. «Нельзя быть жадными, – говорил папа. – Природа этого не простит». Сергей любил эти горы и считал, что их дарами следует пользоваться размеренно, иначе можно погубить природу. Переживал за всё живое, и эта любовь, это беспокойство передались жене и детям.

***

…Когда гроза разошлась во всю силу, Иван продолжал сидеть на крыше, свесив ноги по обе стороны конька. Гремел литаврами гром, то глухо бабахая где-то за горизонтом, то рядом, оглушительно, будто стреляя из пушки. Молнии то и дело освещали тропинку, ведущую к дому. В дальнем конце, там, где тропка начинает извиваться между валунами, он угадал фигуру. При следующей фотовспышке снова увидел человека. Мужчина был завёрнут в тёмный плащ и казался весьма высокого роста. Вскоре фигура проявилась в свете, падающем из запертых окон, и мальчик разглядел, что тот слегка прихрамывал. В руках путник держал суковатую палку, на которую опирался при ходьбе, кривую и длинную.

– Откройте!

Мужчина заколотил в дверь огромными кулачищами – одним ударом такого кулака можно отправить в нокаут медведя – дверь едва не слетела с петель, но ей не впервой, и кулаками били, и сапогами пинали, а однажды Саня нечаянно всадил в неё заряд дроби.

Сергей спустился, вышел во двор, отворил дверь в стене и впустил незнакомца. Гостю повезло – едва оказался под крышей – по листве, по валунам, по черепице, по стёклам забарабанил сильный ливень. Когда Иван сбежал вниз, то увидел высокого старика, хотя с крыши, в темноте, показалось, что странник довольно молод. Он имел крепкую фигуру – немудрено перепутать с молодым атлетом. Лицо пожилого мужчины исполосовано древними шрамами – и где это так угораздило? Куртка под плащом наглухо застёгнута до подбородка и, видимо, скрывает такие же шрамы на шее. Гость снял с головы несуразную меховую шапку, подобную той, в которых и зимой и летом ходят чабаны на высокогорных пастбищах, и по плечам рассыпались густые длинные волосы, чуть тронутые сединой.

Гость и хозяин обменялись скупыми приветствиями.

– Меня зовут Ассир.

Незнакомец протянул руку. Отец, помедлив, пожал широкую ладонь. Жанна, мать Ивана, забрала плащ и шапку гостя, а Сергей проводил в гостиную.

– Откуда вы пришли? – спросил отец, указывая на место за большим круглым столом.

– Из Ирана.

– Пешком?

– Пешком, – пожилой богатырь усмехнулся, заметив, что хозяин недоверчиво смотрит на него.

– С больной-то ногой?

– Ерунда! – отмахнулся старик. – Если считать каждую царапину, то ходить надо сразу в саване.

– А зачем… из Ирана… пешком… Для чего?

– Ну, так… хочется. Путешествую.

– Понятно, – сказал Сергей, и по интонации стало ясно, что он ни черта не понял.

Разговор не клеился. Ассир, заметил, что глава семьи не очень любит гостей, и потому языку воли не давал. Оба и вовсе замолкли и молчание висело над столом, как проклятие, пока обстановку не разрядила Жанна.

– Ужин готов!

За столом все, кроме отца с интересом разглядывали Ассира. Отец не любил людей и с уважением относился только к горцам, которых называл детьми природы. Своё отношение к остальным демонстративно выпячивал и зачастую это выглядело смешно.

– Ассир, – сказал Иван, вдребезги расколотив нависшую тишину. – Расскажите что-нибудь про мир, откуда вы пришли. Мы о нём так мало знаем, в основном радио слушаем.

Сергей недовольно крякнул и исподлобья посмотрел на сына, но промолчал.

Гость задумался, потрепал грубой ладонью свои длинные космы и ответил глухим голосом:

– Радио? Нашли кому верить! Радио Европы в своих бедах обвиняет Россию и восточные страны, азиатские радиостанции вовсю пропагандируют джихад против мира и винят европейцев в том, что из-за тех начался экономический кризис. Американцы в прямом эфире вещают о том, что их ракеты несут мир, и только мир, и даже Австралия, отколовшая от блока НАТО, заверяет, что ни при каких обстоятельствах не вступит в войну, хотя её подводный флот обнаружен невдалеке от Огненной Земли.

Отец оживился.

– И что там с австралийским флотом?

– Штаты обещают раздолбать его своими мирными ракетами.

– А что австралийцы?

– Говорят, что это научная экспедиция.

– А может и правда, научная, – заметила Жанна.

– Научная, конечно! Хиросиму в сорок пятом раздолбали именно в научных целях. Начинается третья Мировая война.

– Она идёт уже несколько лет. Но ещё не произвели ни одного выстрела.