Целитель. Кровавое Благодаренье

Глава Главного управления разведки с усмешкой развернулся. Райнер Кёнен в своем репертуаре! Ни «здрасьте», ни «до свиданья» – уткнется в свою папку, и света белого не видит…

Маркус покачал головой, будто впервые углядев Кёнена.

«А ведь совсем седой стал…»

– Слушаю.

– Опергруппа, что вела Синтицию Даунинг, сообщает, что та звонила Маргарите Гариной…

– Маргарита в Берлине? – удивился Вольф.

– Да. Завтра прибудет большая группа от «Мосфильма», а Гарина прилетела первой. У нее пригласительный на международный конгресс селенологов…

– Дальше! – отмахнулся шеф от подробностей.

– Даунинг договорилась о встрече с Гариной в фойе «Интерхотеля» на Александерплатц через… м-м… – Райнер закатал рукав, чтобы глянуть на часы. – Через десять минут.

– Синтиция придет одна?

– Да, но ее сопровождают остальные двое – Фред Вудрофф и Чарли Гоустбир.

– Старые знакомцы… – усмехнулся Маркус. – Значит, так… Не думаю, что Гариной грозит опасность, расправиться хотят с самой Синтицией… Приказываю не вмешиваться! Только наблюдать!

– Яволь!

Вечер того же дня

Берлин, Александерплатц

Сорокаэтажная громада «Интерхотеля» светилась окнами вразнобой, понемногу теряя четкость в сумраке, будто растворяясь в потемках. Поток машин, казалось, усилил свое разноцветное течение, бликуя лаком, лучась фарами, накаляясь «стопами».

Рита, зябко кутаясь в шубку, прошлась перед входом в гостиницу, и вернулась в фойе. Едва она успела присесть на диванчик и поддернуть утепленные джинсы, как в дверях показалась Синти Даунинг.

От нее исходило впечатление щуплости, но резкие, отточенные движения этой невысокой метиски выдавали скрытую жесткую силу. Длинные волосы Синти не поражали густотой и пышностью, поэтому добавить объема узкому, скуластому лицу не могли, свисая умилительными прядями.

Гарина посмотрела в раскосые глаза, отсылавшие к китайским корням, и содрогнулась – столько ярости и боли плескалось в них, не выдавливаясь даже единой слезинкой.

– Здравствуйте, Рита, – Синти села напротив, спиною к огромным окнам, за которыми маячили две мужские фигуры.

– Здравствуйте, Синти.

– У меня еще остались верные друзья в ЦРУ, они и подсказали, что вы будете в Берлине. И… вот.

Даунинг в затруднении сплела тонкие пальцы.

– Не знаю, с чего начать… Понимаете… Я очень любила Джека, а он любил меня – вот такую, какая я есть. Не красавица, да и особым умом не блистаю… Вы не поверите, но мы сошлись на искусстве каллиграфии. Джек долго работал к Китае, язык он знает в совершенстве, но, чтобы выписать иероглиф на свитке, китайскую речь нужно чувствовать! И мой муж чувствовал, понимал, пользуясь тушью, как красками… – она смолкла, а когда заговорила вновь, ее голос позванивал от напряжения. – Донна Фальер, я знаю, кто ваш Михаил на самом деле… И он совершенно зря подставил Джека! Мой муж не имел никакого отношения к инциденту на яхте «Зоар»!

– Стоп-стоп-стоп! – Рита подняла руки. – Синти, я знаю Мишу лучше, чем кто-либо на этом свете. И он мстил лишь однажды – убийцам своего отца! А уж решение, кому передать информацию о мегатеракте, принимали совсем другие люди, и совсем на ином уровне.

– Это всё… правда? – вытолкнула Даунинг.

– Да, – твердо ответила Рита. – После обстрела яхты Мишу отправили спецбортом в Москву… Я смогла поговорить с ним только через месяц с лишним, когда Миша вышел из комы. Он гладил пальцами мою ладонь, и шепотом клял тех, кто наслал «Фантомы». Я его тогда спросила: «Так это не Даунинг?», а он покачал головой… слабенько так покатал ее по подушке… и сказал: «Даунинг тут ни при чем. Джек – враг, но не мерзавец, он умудрился сберечь честь!»

Синти прерывисто вздохнула.

– Джек очень ценил вас, Рита… – в ее голосе дрожали слезы. – И был категорически против идиотских предложений коллег надавить через вас на Миху. Он мотивировал свой запрет воздействия тем, что вы очень благотворно влияете на Михаила, как «замедлитель в ядерном реакторе», что вы как бы направляете его энергию в мирное русло… А если с его возлюбленной что-нибудь случится, то Миха пойдет вразнос, а это грозит гибелью чуть ли не всему нашему миру… Я знаю, что это Михаил заказал Бжезинского израильтянам, но не догадывалась, почему, какие мотивы им двигали? Но именно этот факт навел меня на мысль, что Миха подставил Джека из мести. Ох… Маргарита, ваш муж наверняка рассказывал вам, почему он так ненавидит мою страну и мой народ? Расскажите, мне важно это знать, я хочу лучшего будущего!

Рита помолчала, задумчиво водя пальцами по губам.

– Будущее… – медленно выговорила она. – Миша рассказал мне однажды, давно уже, что случилось после мегатеракта… Не всё, а лишь один-единственный случай, когда предателей в Ливии поддержало НАТО, начало бомбить страну – и режим Каддафи, этого «Бешеного пса пустыни», пал. Стабильность и благополучие оказались вычеркнуты из жизни, страну ввергли в хаос; единая при полковнике Каддафи Ливия распалась, начались остервенелые междоусобицы, но вся мерзость тех событий сфокусировалась для меня в смерти вождя… По дороге из Сирта натовцы расстреляли машину Каддафи, и самого Муамара, раненого, оттащили в пересохший арык. Там его и забили до смерти – ногами, палками, арматуринами… А Хиллари Клинтон, жена тогдашнего президента США и госсекретарь, смотрела на видео, как мятежники убивают полуживого старика – и визжала от удовольствия, бурно хлопая в ладоши… Вот, скажите мне честно, Синти, как после этого относиться к вашей стране, к вашему народу?

Излагая Мишин рассказ о грядущем беспределе, Рита следила за реакцией Даунинг. Вдова, похоже, испытывала мучительный стыд и беспомощный гнев. Опустив глаза, Синти кусала губы.

– Простите… – забормотала она. – Я тут… наговорила лишнего о Михе и… Я… Я планировала через вас выйти на Михаила, но… Узнала всё, что хотела. Последний вопрос. Скажите, у вашего мужа не простой радиофон? – Рита покачала головой. – Ага, я так и думала… Тогда… Передайте ему мою маленькую просьбу. Пусть он позвонит мне, когда сможет. Ладно?

– Ладно, передам, – Рита утвердительно склонила голову. – Шифр вашего радиофона?

– Нуль-один-семь-два.

– Шифр Миши – три нуля-три.

– Спасибо за доверие… – прошелестела Синти, благодарно складывая ладони.

Глава 3

Воскресенье, 3 декабря. День

Щелково-40, улица Колмогорова

Откровенно говоря, я замаялся! Юля вдохновенно гремела посудой на кухне, сочиняя сборную солянку, а мне достался пылесос – и все ковры. Ладно, согласен – сам же подписался, но рука просто чесалась, прося обычный веник, чтобы хоть раз наподдать Коше. Нашел время линять!

Новая шерстка, густая, шелковистая, прямо лоснится, зато старая, тусклая и нездоровая, лезла со зверя неопрятными клочьями, хоть валенки валяй. Было у меня страстное желание выгнать этого мерзкого старикашку за дверь, пусть там с него сыпятся песок и шерсть, да куда там! Лея грудью встала на защиту чести и достоинства «котика»…

«Ладно, – смирился я, – тогда вот тебе гребешок – вычесывай своего любимчика!»

Худого слова не скажу – малышка взялась за порученное дело весьма рьяно, но кот все равно носился по всему дому. Именно носился – с гулким топотом и громким мявом, и вид у животного был малость ошалелый.

А ведь какую-то неделю назад еле таскался из гостиной на кухню и обратно, на диван не запрыгивал, как в разгульной молодости – с трудом влезал, только что не кряхтел с натуги.

Некие смутные подозрения зареяли у меня, когда Коша завел себе любовницу. Сперва зверюга отметелил соперника, толстого соседского Барсика, а затем долго гонял строптивую Мурку, пока не зажал кисулю под сосной…

Брезгливо кривясь, я поснимал со щетки пылесоса клочья пуха, и критически осмотрел ковровую дорожку. Вроде, чисто…

– Па-ап… – Юля поманила меня пальцем. – Пойдем, что-то покажу… Только – тс-с!

Мы подкрались к дверям детской, и заглянули внутрь. Коша лежал пластом на кроватке Леи, жмурясь и мурча, а девочка гладила его… Э, нет, это вовсе не ласки!

– Спокойно! – шепнул я Юлиусу, и храбро зашел в гости. – Привет, Лея! Лечишь, как доктор Айболит?