Лабиринты времени

Обойдя все валуши, она останавливается перед обозом и, подняв руки к солнцу, начинает вещать:

–Утром я бросила кости. И боги сулят вам большую торговлю и добрую дорогу.

И все собравшиеся, зачарованно впиваясь глазами в ведунью, прикладывают сложенные кисти рук к груди, прикрыв глаза, а затем трижды поднимают ладони в верх, устремляя при этом свои взгляды к солнцу:

– Славься!Славься! Славься!

…Высоко стоящее в зените жаркое солнце через кроны деревьев освещает медленно движущийся обоз славличей. Густые ветки, аркой нависающие над тропой дарят путникам лёгкую тень и прохладу, а редкие птицы, встревоженные скрежетом едущих колёс повозок, по цепочке звонко передают сигнал осторожности своим сородичам и с высоты наблюдают за странными двуногими существами, нарушающими тишину летнего леса.

К полудню лес постепенно редеет, и вскоре путники выходят на крутой склон, песчаным берегом спускающийся в полноводную Рею.

Взору Йорки открывается зеркальная гладь реки со стоящими на ней высокими ладьями на спущенных парусах и толпы мелких людишек, копошащихся на причалах у самой воды и на берегу.

Бойкие торговцы ловко выменивают товары и либо сгружают их на палубы, либо уносят на племенные стоянки, расположенные ближе к лесу.

Чего тут только нет!

Мягкие меха, переливающиеся на солнце всеми оттенками от снежно белых заячьих до почти чёрных медвежьих, от серебристых песцовых до огненно-рыжих лисьих.

Груды сушёных ягод и грибов, корзины с яйцами и свеже-испечёнными калачами хлеба, туяса с мёдом и берёзовым соком.

Изделия из солнечного камня и золотая россыпь.

Мечи, кинжалы, солёные слитки, шерсть и шёлк…

Глаза разбегаются от всего разнообразия представленных на этом берегу товаров.

И это тебе не скупые подарки, привозимые отцом с ярмарки!

Ходи, смотри, выбирай, чего душе угодно.

Широко открытыми глазами смотрит Йорка на всю эту человеческую возню, предвкушая новые эмоции и впечатления. Неожиданно её взгляд остановливается на статном всаднике, горделиво проезжающем на своём скакуне между торговых рядов. Это Ратибор, ищущий подарок для своей страптивой любовницы останавливается у торговца украшениями. Бусы из лунного и солнечного камня, серьги из массивного золота, простенькие и замысловато завитые колечки… Что выбрать из всего этого разнообразия подруге? Какой подарок будет достойным самой прекрасной женщины?

Ратибор наклоняется, захватывает мечом цепь с побрякушками и поднимает в сторону солнца. Ярким пламенем сверкает золото, купаясь в солнечных лучах, радуя глаз.

Но что это?

Зоркий взгляд охотника выхватывает из группы славличей тонкую фигуру невысокого паренька, стоящего на крутом берегу. И что-то такое непреодолимо манящее есть во всей его стати, в не по мужски грациозных движениях, в плавном наклоне навстречу ветру головы, что иирк невольно задерживает на нём взгляд, впиваясь глазами в каждое его движение.

Нет! Он не может быть мужчиной!

И неожиданно налетевший порыв, сорвав с головы паренька шапку и растрепав широкими волнами длинные золотистые локоны, подтверждает догадку Ратибора. Он видит огромные, широко открытые очи, сливающиеся с цветом неба и всё золото мира сразу же меркнет перед открывшейся ему удивительной природной красой.

В недоумении, сражённый наповал видом прекрасной незнакомки, иирк опускает меч, не спуская глаз с этого чуда и та, тихо проскользив по острию металла, цепь звонко падает на прилавок и утопает в груде таких же побрякушек, тут же теряющих всякий интерес для околдованного красотой иирка.

–Ты брать-то чего будешь или нет? – Подняв голову к неожиданно застывшему покупателю, кричит торговец. – Меняю на пятак шкурок. У такого доблестного охотника наверняка найдётся не одна рыжая шкурка.

Он с надеждой смотрит на мужчину, побрякивая цепью в руке, но Ратибор словно и не слышит его и возмущённый таким невниманием купец сильно толкает его рукой в ногу:

–Ты или бери или не загораживай.

–А?

Словно очнувшись, охотник непонимающе смотрит на торговца.

–Чего как истукан? Давай, говорю, пятак рыжих да пару серебристых, и забирай.

Охотник, игнорируя надоедливого купца, поднимает глаза в сторону берега и ведёт острым взглядом от его края до края.

Что за?..

Девушки нет. В том, что это была именно девушка, у него нет никаких сомнений. Но где?

Ратибор крутит головой во все стороны, пуская лошадь вокруг себя, которая сердито фаркает, тычась в разложенные на столах побрякушки.

Увидев, что покупатель явно потерял интерес к его товару, купец в последней попытке выгодного обмена трясёт цепью в его сторону, жалобно упрашивая:

–Ну, давай хоть тройку рыжих! В ущерб себе отдаю.

Однако, Ратибор, не обращая никакого внимания на его слова, суетливо всматривается в толпы людей, выискивая чудное создание. Но напрасно. Как в воду канула. И он, бессильно опустив руки, медленно направляет лошадь в сторону, так и не понимая, на самом ли деле увидел или только причудилось.

–Ну и вали! – бормочет в сторону торговец, возвращаясь к товару и, так и не угасив злости, кричит иирку в спину:

–Смотри, пожалеешь! Выгодный был обмен! Потом придёшь, так не отдам!– и тут же переключается на другого возможного покупателя, с интересом расматривающего дорогой товар:

–Камни чистые, как утренняя роса, морем умытые, солью начищенные…

…Тёмная ночь укутала своим покрывалом степь и ветер забаюкал колыхающиеся травинки ковыля. Ясное небо с множеством далёких холодных звёзд осветило спящие курганы с темнеющими лощинами и сидящих среди них Теймура и Учителя.

–Отец очень плох последнее время. Наверное, скоро кончина придёт, – без особого сожаления произнёс молодой человек.

–Будут выборы, – просто ответил чужестранец.

–И я одержу лёгкую победу на них! Кто может быть сильнее и умнее меня?

Но учитель отрицательно покачал головой в ответ на его слова и задумчиво посмотрел на мигающие дальними огоньками звёзды.

–Что? Ты сомневаешься во мне?– удивлённо посмотрел на него юноша, так и не дождавшись ответа на свой вопрос.

–Старейшины единогласны против твоего включения в списки, – ответил тот, не отрывая взгляда от небосклона.

Молодой мужчина опустил глаза.

«Да, конечно, он умён, силён. Но нужно ли это их клану? Да и другим кланам тоже? Привыкнув к размеренной спокойной жизни в степи они, как обычно, изберут такого же тихого и спокойного, того, кто не нарушит привычный образ их жизни. А он? Все его успехи будут забыты так же легко, как прошлогодний снег, растёкшийся мелкими ручьями по степи между курганами. «Важнее всего то, что ты сделаешь для того, что бы достичь желаемого», – вспомнил он слова учителя.

– Помнишь, – помолчав, спросил Теймур, – когда то давно ты спросил, был ли мой отец великим? – и, не ожидая ответа, продолжил. – Нет, он не был великим. О нём не напишут песни, не сложат легенды. Через поколение его просто забудут, как забудут любого из нас. Но я не хочу, что бы забыли обо мне. Хочу, что бы и через тысячи лет все помнили имя великого Теймура. И я знаю, что нужно для этого сделать.

Юноша замолчал, ожидая реакции со стороны учителя.