Фарфоровые куклы

В охоте за разгадкой тяжкой…

Глава 7. Священник

– Я не знаю, что еще вы хотите от меня услышать, офицеры. Я уже рассказал вашему коллеге, который пришел ко мне сразу после этого ужасно события, все, что мне было известно.

– Мы в курсе вашего с ним разговора. Это был детектив Стивенсон.

– Чем же тогда я могу вам помочь сейчас?

– Возможно, наш коллега упустил нюансы и не осведомился о важном, – ответил Даггерт.

– Или вы забыли упомянуть нечто, как вам показалось, несущественное, не придав этому значения, – деликатно подключился Флинн. – Нам бы пригодилась любая деталь.

– Я сообщил все, что знал, – настаивал священник.

– И тем не менее, Отец…

– Какой еще информации вы от меня ждете?

Офицеры попросили служителя церкви повторно изложить известные ему факты, но ничего нового, чего не было бы отражено в деле, от него не услышали.

– На днях был найден новый труп женщины, – выслушав Шепарда, заявил Даггерт.

– Двадцать восемь лет. Она была красивая и свободная, – добавил Флинн.

– Еще одно убийство? – удивленно переспросил священник.

– Ее звали Трейси Палмер.

– Господи, – возбудился Шепард. – Это ужасно, офицеры.

– К великому сожалению.

– Что же с ней произошло? Как это случилось?

– Мы не можем пока ничего сказать вам на этот счет, – Даггерт не стал посвящать священника в оперативные подробности.

– Но если мы не остановим преступника, в скором времени убийства могут повториться.

– Вы полагаете, что это дело рук одного человека?

– Возможно, Отец, – ответил детектив.

– Нам пригодятся любые сведения, – сказал Флинн.

– Боже, упокой душу этой несчастной… – с глубоким состраданием начал священник, но запнулся. – Как, вы сказали, ее зовут?

– Трейси. К сожалению, теперь уже – звали.

– Господи, упокой душу несправедливо убиенной рабы твоей невинной Трейси, – он перекрестился и поцеловал распятие на четках, которое достал из широкого рукава сутаны.

– Это действительно несправедливо, и Господь непременно займется спасением ее души на том свете… А сейчас нам необходимо спасать тела потенциальных жертв хладнокровного преступника – на этом, так что рекомендую приземлиться, – настойчиво и грубовато проговорил Даггерт.

– Будьте вежливы в доме Божьем! – строгим тоном возмутился священник.

– Простите, Отец, мы не хотим вас обидеть, – сгладил углы Флинн.

– Меня вы не обидите своими колкостями, а вот Бога вам стоит побояться. – Священник окинул укоризненным взглядом обоих.

Даггерту хотелось закатить глаза, как это делают подростки, но он не стал этого делать.

– Откровенно говоря, – смягчился Шепард, – я не знаю, что еще я мог бы вам рассказать. Могу только помолиться, чтобы Господь помог в вашем расследовании.

– При всем уважении, молитвы нам не помогут, – деликатно произнес Флинн.

– Как знать, как знать, молодой человек. Не стоит так уверенно утверждать то, в чем вы не разбираетесь.

Помощник мысленно пристыдился.

– За свою жизнь я видел много невероятных вещей, и совпадениями назвать их трудно. У вас опасная работа, но вы до сих пор целы и невредимы – возможно, это следствие того, что вы под охраной Господа и Его ангелов. А быть может, за вас кто-нибудь тайно молится, например, женщина, которая боится признаться вам в своих чувствах, и, благодаря ее любви и молитвам, вы еще ходите по этой земле в добром здравии; руки, ноги и симпатичное личико, подаренное свыше, как я вижу, на месте.

Перед детективом мгновенно всплыла картина подрыва на мине сержанта, шедшего первым, когда их взвод пробирался сквозь джунгли после очередного задания в тылу врага. Ногу оторвало по самое колено, и она пролетела возле лица Даггерта, ударившись о толстый ствол Огненного дерева. Монсон так орал, что Роджерс его пристрелил, и эту тайну до конца своих дней хранили мертвые, и будут хранить живые.

После короткой назидательной лекции Шепарда Флинн вдруг вспомнил набожную Милли. Молодой офицер безуспешно пытался завести с ней «несерьезные отношения», но нарвался на редкую по современным меркам порядочность и потерпел фиаско. «Я буду молиться за вас и ждать, что вы исправитесь», – это были ее последние слова перед тем, как они прекратили общаться. После этого Флинн осознал, что нехорошо «портить» таких девушек, как она, если не собираешься разделить с ними жизнь. К сожалению, Милли в него влюбилась и долго страдала, однако это не помешало ей устоять перед соблазном – она не предалась добрачному греху, хотя и осталась с разбитым сердцем. Флинну очень хотелось, чтобы девушка нашла наконец свое счастье с достойным ее мужчиной и закрыла главные женские потребности: любить и быть любимой.

Даггерт переключил внимание снова на дело, продолжив задавать вопросы священнику более мягкой речью:

– И все-таки, есть ли у вас какая-то дополнительная информация? Любовник, подозрительные связи?.. Кэрри ведь могла делиться с вами о разном, когда приходила на исповедь.

– В сущности, ничего подозрительного ею сказано не было. Да я и не нарушу профессиональную тайну, если открою вам содержание ее откровений, поскольку ничего, что бы вы и так не знали, я от Кэрри не услышал. Только что она с горечью поведала о своей депрессии из-за смерти бабушки. Вы знали, что она потеряла родителей, будучи еще маленькой девочкой?

– Мы пока не успели ознакомиться со всеми фактами дела, Отец.

– Мы отправились с места преступления в департамент, а оттуда сразу к вам, – Флинн держал наготове карманный блокнот и ручку.

– Ее мать и отец погибли в автокатастрофе, когда возвращались из гостей: попали под выехавший на встречную полосу большегруз на 60-м шоссе. Бабушка была для нее самым близким человеком. В свое время опека не позволила забрать Кэрри домой из-за физической и финансовой неспособности пожилой женщины позаботиться о внучке. По крайней мере так они посчитали. Однако бабушка регулярно ее навещала, а после совершеннолетия Кэрри переехала жить к ней. Девочка была верующей, хоть и не воцерковленной, и долго не могла найти себе соответствующего партнера.

– Наш коллега сказал, что у нее был роман.

– Я не знаю подробностей, она лишь вскользь упомянула о каком-то прощелыге. В конечном итоге он бросил бедное дитя, спутавшись с другой, разведенной женщиной с ребенком, и вскоре покинул город вместе с новой семьей. После этого Кэрри еще больше замкнулась в себе. Думаю, вы уже в курсе, что я знал Кэрри с детства, еще со времен руководства католическим приютом…

– И мы не могли пройти мимо этого факта.

– Понимаю вашу настороженность, но в последние годы Кэрри мало со мной общалась, даже звонила редко, и мы встречались с ней вживую только в этих стенах и всего несколько раз.

– Что вам известно о ее болезни?

– О, да. Это страшно. Она боролась со своим недугом почти восемь лет, но так и не смогла победить рак щитовидки. В итоге врачи отвели ей год жизни.