Стихотворения

Мне не искать святых дорог
На цепенеющие скалы,
Где на заре глядится Бог
В золотосиние кристаллы.

XIV. «Как столб, иссеченный в горах, один, затерян…»

Как столб, иссеченный в горах, один, затерян
У нисходящего пути,
Приказу древнему самозабвенно верен,
Я не могу сойти;

Я не могу сойти в роскошные поляны,
Где труд и пир людской,
Где нивы спелые грустят благоуханны,
Когда спадает зной.

И странен я и дик для вас, бегущих мимо, –
Посмешище и грех, –
Но сердце темное мое неуязвимо,
Сокрытое от всех.

Лишь тот один, кто здесь меня оставил
И пригвоздил пяту,
Тот ведает, что, – против ваших правил, –
Я на моем посту.

XV. «Не люби на земле ни леса, ни луга заливные…»

Не люби на земле ни леса, ни луга заливные, –
Над полями, над бором люби монастырские главы;
Темносиние главы и звезды по ним золотые,
Колокольный отгул и седины затворника–аввы.

Припечатанный лаптем, на звоны бегущий проселок
Где в железах поет юродивый, алкающий боли;
И, белея платками, присела толпа богомолок,
Распуская узлы и грустя про земные недоли.

И над озером тихим, где тянутся братские тони
И огромными хлопьями падают белые птицы,
По–над рокотом пенистых волн, в опрозраченном звоне
Ты услышишь серебряный голос Небесной Царицы.

XVI. Христова невеста

Хрусткой ночью путь–дороженька ведет,
Хрусткой ночью глаз Лукавый не сомкнет.

Ты иди, моя смиренница, иди,
Ничего, душа, не бойся и не жди!

Льдистой ночью исчисляются дела,
Льдистой ночью закаляется стрела.

Непорочная, иди себе да пой –
И жива пройдешь под вражеской стрелой.

Синей ночью сопрягаются пути, –
Синей ночью, одинокая, иди.

А увидишь если беса под кустом,
Огради себя ты Спасовым крестом.

Чуткой ночью замыкается кольцо,
Чуткой ночью открывается лицо.

Ах, не нужно бы, не нужно бы кольца,
Всё идти бы без оглядки, без конца!

Чтоб тропинка да за горы поднялась,
Через звездные узоры повелась…

Зоркой ночью путь–дороженька ведет,
Зоркой ночью глаз Лукавый не сомкнет…

XVII. Скиты

Они горят еще – осколки древней Руси –
В зубцах лесной глуши, в оправе сизых вод,
Где в алый час зари, распятый Иисусе,
Любовный голос Твой и плачет и зовет.

Чуть из конца в конец неизречимый клекот
Небесного Орла прорежет сонный бор
И сосен мачтовых ответит струнный рокот
И запоет в груди разбуженных озер;

И, за свечой свеча, разверзнут очи храмы –
Кругом у алтаря, как черный ряд столпов,
Сойдутся иноки, торжественны и прямы,
Сплетать живую сеть из верных тайне слов.

Там старцы ветхие в священных гробах келий,
Где дышит ладаном, и воском, и смолой,
Уж видят кровь Твою, пролитую сквозь ели,
И воздвигают крест иссохшею рукой.

И в алый час зари, распятый Иисусе,
Как голос Твой томит и манит и зовет