Девять Жизней. Пятница тринадцатое

На краю обрыва, за которым Вечность,
Ты стоишь один во власти странных грез,
И, простившись с миром, хочешь стать беспечным,
Поиграть с огнем нездешних гроз.

На краю ты счастлив, как никто на свете:
«Ангельская пыль» тебя уносит вверх,
Только ей подвластны и восторг и ветер,
В «жидких небесах» звучит твой смех.

Алексей прекрасно понимал, о какой «пыли» поётся в композиции, и сейчас он тоже был опьянён. Опьянён самым мощным из всех стимуляторов на Земле – Любовью, которая и является самой настоящей, не синтетической, «Ангельской пылью» и потому еще не знал, верить ему или не верить в происходящее.

Ангельская пыль —Это сон и быль!

Мопед, вернее мокик, будто угадав его мысли, пел рокочущую мелодию, иной раз прерываемую рокерскими риффами. «Ракушка» наушника в правом ухе проигрывала излюбленную тему противостояния Человека и Судьбы.

Безумец, беглец, дороги нет,
Ты видишь неверный свет!
Твой Ангел зажег мираж огня,
Он хочет убить тебя…

– Я бы поспорил с этим утверждением, – усмехнулся про себя Алексей, ведя свой мокик вперед. – Наоборот, в последнее время он мне вернул из небытия прошлого замечательную девушку. Пусть и с недостатками, но кто же из нас, живущих на Земле, их лишен?

•

…Утро нового дня для девушки началось крайне непривычно. Да и завершение вчерашнего дня обычным было назвать нельзя. И если до вечера все было стандартным для пятничного дня мая месяца: школа, обед, «домашка», предвкушение отдыха, то вот потом…

Потом из ничего (не отпустили на свидание) вспыхнула ссора с отчимом и мамой, прямым итогом которой стало то, что она узнала о себе много нового и обидного. Казалось бы, не в первый и не в последний раз, но… Но уж, когда дело дошло до полного запрета с их стороны на общение с парнем из параллельного класса, то результат превзошёл все их ожидания. Запретить пятнадцатилетней девушке встречаться с парнем? С парнем, который непостижимым для всех окружающих образом умудрился доказать ей, что на самом деле существует человек, способный испытывать к ней искренние чувства и принимать её такой, какая она есть? Закономерным результатом этого запрета стала настоящая истерика с битьем посуды, ответной матерной бранью и резкой боли в груди, вызванной, в том числе, и смертельной обидой почти на весь этот столь несправедливый, с её точки зрения, мир. Дальнейшие события закрутились в таком стремительной круговерти, что просто захватывало дух и воображение.

Стремительный рывок к тумбочке увенчался телефонным разговором с Алексеем, в ходе которого она просто умоляла спасти её и отвезти туда, где им двоим уже никто и никогда не помешает, где им вдвоём было так хорошо много лет назад. Не прошло и двадцати минут после него, как её «принц» прилетел на своем вороном «коне» – мопеде к входной двери подъезда. В дикой спешке она успела лишь закинуть в сумочку свои очки, пачку сигарет, зажигалку и кое-что позаимствованное у своего отчима, надеть кожаную куртку и вскочить на мягкое сидение, предусмотрительно прикреплённое Алексеем к багажнику. Как раз вовремя! Следом за ней во двор выскочил разъяренный «второй папа» и увидев её вместе с Алексеем, клятвенно пообещал, что они оба очень сильно пожалеют, если не она слезет с мопеда и не вернется в квартиру. Что и он, и его друзья их обязательно достанут. В ответ девушка, удобно усевшись позади своего парня, в совершенно нецензурных выражениях объявила своему «типа предку», куда, с кем и зачем она уезжает, а затем и вовсе нагло пожелала и ему, и его приятелям «удачной погони». После чего начался совершенно безумный даже для такой оторвы, как она, побег. Побег, закончившийся после всех пережитых ими перипетий, здесь, в деревне, на двуспальной кровати. И закончившийся именно ТАК, как она этого сама страстно желала…

Первым звуком, который её пробудил ото сна, стал крик петуха. Для типичной городской девушки, которая видела представителей отряда куриных либо на картинке, либо уже в ощипанном виде, это было в диковинку. Петуху мычанием отозвалась корова, а затем, когда она проснулась уже окончательно, её уши смогли различить жужжание шмеля в палисаднике за окном и странное потрескивание рядом с входом в комнату. То горели дрова в печи, принося тепло в комнату. Девушка повернула свою голову направо, туда, где по её представлениям должен был спать её (после этой ночи действительно ЕЁ) парень. Но Алексея уже не было. Лишь от растопленной им печки шло тепло, а из коридора слышался тихий, но требовательный свист от вскипающего чайника, который, однако, быстро смолк.

– Неужели всё это было на самом деле? – спросила девушка сама о себя. – И скандал, и побег, и то, что произошло между нами, и этот – то ли полусон, то ли полуявь.

Вспомнив о нём, она не смогла сдержать свой смех, чистый смех пятнадцатилетней девушки. Уж больно он был странен для неё, убеждённой, а в последние полтора года даже воинствующей атеистки…

•

… – Ну что, будущие стальнокрылые? Теорию вы все вроде знаете, полёт освоили да и Испытание прошли. Приступим к настоящему Делу? – Шестикрылый Серафим прошелся вдоль ряда будущих Ангелов, по-армейски «евших» его глазами, как и положено по Уставу.

Их взгляды упирались в ту пару прекрасных крыльев, которыми он закрывал своё лицо. Они еще не стали настоящими Хранителями и выдержать сияние Истинного Света исходившего от него, они не могли. А Серафим, выждав немного, продолжил свою речь, будто заправский старший сержант перед строем новобранцев:

– Задача перед вами будет стоять достаточно простая: на одну неделю вы будете прикреплены к настоящему Ангелу-Хранителю и его Подопечному. Заодно вы посмотрите, как будет выглядеть ваша повседневное Служение не в теории, а на практике. В полевых (как говорят в бренном мире) условиях. Или, если хотите, на пленэре. Вопросы ко мне будут?

– А вмешиваться в Судьбы людей нам разрешается? – неуверенно спросил кто-то из середины строя.

– Разумеется! Ведь на эту неделю Человек станет и вашим Подопечным. Поэтому, если ваше вмешательство будет необходимо для спасения его Души, то делайте всё, что в ваших силах. Вы же Хранители!

Эти слова Серафима строй встретил полным молчанием. Каждый из числа будущих Ангелов-Хранителей в строю прекрасно осознавал, что шутки для него кончились, началось Служение. И что оказанное им доверие надо оправдать в полной мере. Как там правдиво описал аналогичную ситуацию Гоголь? «Крепко задумались казаки…». Неловкую, затянувшуюся паузу прервал сам Шестикрылый.

– Впрочем, это всего лишь ваша ознакомительная практика. Те Подопечные, кого мы доверим вам, по большей части совершенно простые люди с мелкими бытовыми грешками и столь же небольшими, но милыми нам бытовыми добродетелями. Собственно говоря, примечайте то, что делают основные Хранители в той или иной ситуации, и запоминайте. Большего я от вас пока не ожидаю.

– Оно и понятно, – неожиданно для себя самой вслух произнесла Элаина. – Все, как на войне: в первом бою держись «старика»…

Серафим выделил её среди других Ангелов своим пронзающим взглядом, выждал немного, повернулся к строю лицом, и спросил:

– Какое первое правило вы все должны были запомнить при поступлении в нашу Школу?

– Забудьте о вашей земной жизни и всех грехах, совершенных вами, – хором ответил строй, в том числе и Элаина.

– Вот это уже другое дело! Впрочем, аналогию Элаина подобрала очень хорошую. Держитесь основных Хранителей, тех, кто уже разобрался, как надо действовать в тех или иных жизненных ситуациях. Помните, что вы попадете в совершенно иное время, нежели то, в котором вы жили Людьми. Вот отчего ваш земной опыт может оказаться совершенно бесполезным в тех обстоятельствах, с которыми вы можете столкнуться. Многое изменилось с тех пор. Вам этому еще учиться и учиться. Все ли понятно?

– Да! – многоголосо отозвался строй

Правда, единого хора на этот раз не получилось. Иные Ангелы, в том числе и Элаина гаркнули привычное для своей земной жизни: «Так точно!».

– А теперь я закреплю за каждым из вас по Подопечному. Уверяю, что каждому из вас достанется именно тот, кто больше всего подходит ему по Духу.

…Когда к Шестикрылому Серафиму подошла Элаина, Серафим пристально посмотрел на нее, выдержал паузу, будто решая неожиданно возникшую дилемму, а затем с добродушной улыбкой проговорил:

– Следовало бы закрепить за тобой пожилую монахиню, дабы поучить тебя смирению, но раз я дал вам всем некое обещание, то…

– Я готова защищать любого Подопечного, которого закрепят за мной вне зависимости от пола и возраста, – с достоинством ответила девушка.

– Вот это совершенно другой разговор. Впрочем, ты можешь быть совершенно спокойна: тебе достался не самый проблемный Подопечный – обыкновенный подросток, которому пару недель назад исполнилось пятнадцать лет от роду.

– Пятнадцатилетний подросток? И при этом не самый проблемный? Это как? – непомерно удивилась Элаина, лишь недавно проштудировавшая последние методички по земной жизни современной молодежи.

– Как ни удивительно, но дело обстоит именно так! О таких, как он, говорят – мальчик городской, но «домашний». Ну, почти «домашний». Впрочем, нового отчёта о его деяниях за прошлый день мы так и не получили, но я не думаю, что тебе стоит о чём-то волноваться. Если бы с ним случилось что-нибудь экстраординарное, то мы бы об этом уже знали. Скорее всего, самая рядовая история…

•

…Когда Элаина переместилась в бренный мир и осмотрелась по сторонам, она поразилась открывшейся картине. Вместо городской квартиры её встретил достаточно старый деревянный дом, с классической русской печью у входа в комнату, бумажными обоями на стенах, и «лампочкой Ильича», свисавшей с деревянного же потолка. Своеобразных дополнений к небогатой обстановке было немного. Одним из них служил висевший на одной из стен вышитый ковёр со стаей волков, преследовавшей по зимнему ночному лесу сани, запряженные тройкой лошадей. Вторым стал старый письменный стол – ровесник дома, на котором стояли самая настоящая керосиновая лампа и то, что выделялось новизной, – плеер и две аудиоколонки. Ну а третьим – две кровати, одна из которых была односпальной. Поразительная обстановка, напоминавшая то, что она помнила из своей земной жизни. Правда, «лампочка Ильича» была лишь в сельском клубе, а в остальном – всё, как в её комнате, правда без музыкальной аппаратуры. Какое-то шевеление заставило её обернуться. Кто-то ещё находился в комнате вместе с ней.

На второй, двуспальной кровати, уткнувшись друг в друга, лежали двое подростков. Теперь, когда её глаза окончательно адаптировались к освещению, она смогла к своему ужасу различить, что кроме парочки подростков и нее, в комнате присутствуют ТРОЕ. И ПРАВЫЙ из них – только ОДИН. То был Ангел-Хранитель Алексея, на стажировку к которому её и прислали. Хранители, как общеизвестно, бесстрашны, но Элаина поневоле на мгновение закрыла глаза, понимая, в насколько непростой ситуации она оказалась. Обстановка была не то чтобы критическая, но достаточно напряженная. Ее надо было разрядить. Причём, разрядить так, чтобы основной Хранитель улыбнулся, а вот ЛЕВЫМ… им пусть икается. Идея ей пришла на ум достаточно быстро.

– Разрешите представиться: стажер Школы Ангелов-Хранителей, Элаина, первая ступень! Прибыла в ваше распоряжение для прохождения недельной ознакомительной практики! – лихо представилась девушка-Ангел, подойдя к основному Хранителю, по-армейски отсалютовав начальству.

Оба ЛЕВЫХ, встретившие её ехидно-снисходительными ухмылками, тут же спрятали их и заметно напряглись, в полном раздражении выпустив пар из ноздрей. Обыкновенного стажера они бы, возможно, вытерпели, но вот такого, кто еще и рапортует столь необычно для обыкновенного слушателя из Школы…

Ангел-Хранитель Алексея устало вздохнул. – Что, тяжко? – участливо спросила Элаина

– Не то слово, – честно ответил Хранитель. – Кто бы ещё вчерашним утром мог предположить, что всё сложится именно так? Пару раз пришлось самому браться за управление мопедом. Даже времени не было, чтобы слетать с отчётом. К тому же…

– Понимаю, – кивнула девушка-Ангел. – Еще и нагоняй на ровном месте получить.

– Нагоняй? – переспросил Хранитель. – За что?