Девять Жизней. За час до полудня

– А ты, что же, не веришь в чудо?
И твой максимум – сказка про репу?

– Хватит спорить! Глядите глубже,
Там, за чёрным квадратным фоном,
Солнце тонет в холодной луже,
Ледяным покрываясь узором.

– Дааа… Вот это вас прёт, ребята…
Как фантазия ваша плещет…
Он был просто чёрным квадратом.
С миллионом морщин и трещин.

Максим Бурдин

    Россия – Кострома

Прозаик. Поэт. Издатель. Литературный критик. Главный редактор энциклопедии «Писатели русского мира: XXI век» и антологии «Литературная Евразия». Родился в 1987 году в Костроме. Учился в Литературном институте им. Горького. Работал корреспондентом «Литературной Газеты», вел авторскую рубрику в газете «Литературная Россия».

Печатался в журналах «Лехаим», «Литературный Иерусалим», «Девушка с веслом», «Шестое чувство», «Литературная учеба», «Сибирские огни», «Лампа и дымоход», «Clatch», «Акценты», «Окно», в альманахе российско-азербайджанской прозы «В зеркалах», в «Петербургской газете», в «Московском Комсомольце».

Стихи включены в третий том антологии «Золотые стихотворцы Рунета».

Финалист премии «Неформат» в номинации «малая проза». Как прозаик в 2012 году был номинирован на соискание премии им. В. П. Астафьева.

Входил в состав жюри нескольких литературных премий.

Марии Бурдиной

Ты писала этюды на берегу ручья.
В них Господь Саваоф притворился седой горой.
Дух Святой в них неслышно траву качал
И надмирный Логос царствовал над водой.

Волновалось всё: дуб, берёзы, кустарник – лес.
И ручей, волнуясь, брызги к ветвям бросал.
В глубине пейзажа незримо Христос воскрес
И плакучей ивой тянется к небесам.

А со дна ручья русалки глядят сквозь зыбь:
Богоматерь, склонившись, тёмной взяла воды,
Чтоб самой напиться и жаждущих напоить
Несвятой водой, которую пишешь ты.

В глубине картины Бог из ручья вставал
И ходил по лесу охая, словно гром.
Замолчали птицы, но шумом пошла трава,
И вздыхали сосны тяжко да ни о ком.

Ты писала этюды, но Бог написал тебя:
У ручья, босая, ты кистью ласкаешь холст,
От касаний кисти на ткани играет рябь
И рисунок Божий вечен, красив и прост.

Деду

Помню, в детстве, дед мне часто говаривал:
«Сколько от жизни ни возьмёшь, всё не твоё»
Дед смотрел на меня с улыбкой, но во взгляде играло зарево:
залпы орудий, вспышки прожекторов, пулемёт…

Дед носил старую шинель, курил «Родопи»,
иногда самокрутки, свёрнутые из газетной бумаги.
В молодости мой дед побывал в Европе,
видел, как Знамя Победы наши подняли на Рейхстаге.

Дед бежал из дому на фронт, когда ему и четырнадцати не было.
Юность его, выходит, без остатка Отчизне отдана.
Говорил: «Знатное дело, война, только не очень хлебное».
«Дошли, говорит, до Берлина, жаль, не дошли до Лондона».

В детстве мы часто собирались в его комнате;
дед поднимался с печи, кряхтел, почёсывал бороду.
Говорил: «Как бы не повернулось, внуки, всегда помните:
жизнь берегут со старости, честь – смолоду.

Живу я, внуки, давно, повидать успел всякого.
Трус умирает дважды, в бою победит смелый.
Чувствуешь, сердечко со страху брякнуло?
Первый шаг к могиле ты сделал.

Дурак сидит в окопе, умный всегда в бою.
Бог презирает трусов и бьет предателей.
Пошёл воевать? Так не сиди, воюй,
либо, простите внуки, иди ты к ядрёной матери.

На фронте сразу видно, кто воин, а кто подлец.
Сторонитесь последних, чтоб оставаться первыми.
Помните: пуля – дура, и тот молодец,
кто под пулями смог совладать с нервами».

Вернувшись с фронта, дед женился, работал токарем.
Был невысок ростом, сухощав, в плечах узким.
Он еще говорил с таким сладкоголосым оканьем…
От деда пахло избой, махоркой и чем-то русским.

Крым

Русские просторы
крымская земля,