Волшебница по привычке

Не знаю, сколько я сидела на коленях Дамиана, сопя ему в шею. Ловец не торопился размыкать объятия из рук и крыльев. Иногда поглаживал меня по волосам, касался губами макушки.

Нашла. Я его нашла.

Сипло выдохнув, я подняла голову. Стена водопада, подсвеченная солнцем, пропускала достаточно света, чтобы я могла оценить большую пещеру.

Камни кое-где были разрушены в пыль, которая перемешивалась с пеплом. Тонкую, едва заметную лиловую дымку, окружающую нас с Дамианом. И самого Дамиана.

Темные от сырости пепельные волосы были взъерошены. В карих глазах – темно-лиловый, полный хаоса, зрачок. Крылья под цвет волос. Серые, с лиловыми же росчерками, словно хаос оставил печать, напоминая, что именно он создал их… и изменил Дамиана.

Я все еще ощущала его как некое существо, напоминающее нечисть.

– Страшный? – насмешливо спросил Дамиан.

Я отрицательно покачала головой, провела кончиками пальцев по сгибу крыла, укутывающего меня теплым щитом:

– Волшебный… сказочный… уникальный.

Дамиан негромко хмыкнул:

– Не такой уж уникальный.

– Винс такой же?

– Почти.

– Что с тобой случилось? – Я заглянула в грустные глаза, в глубине которых таилась ярость.

– Я стал ловцом. Сам. – Дамиан обнял меня, положил подбородок на мою макушку.

Вытащил руку, пальцы которой были украшены острыми графитовыми когтями, на их кончиках вспыхнуло лиловое пламя. В нем загорались и гасли разноцветные искры: алая, синяя, зеленая, желтая.

– Знаешь, почему в хаосе есть искры других стихий? – Дамиан шевельнул пальцами, заставляя лиловое пламя стать вихрем и переползти на ладонь.

– Почему? – Я завороженно смотрела, как вихрь становится каплями, потом ростком и, наконец, просто лиловой дымкой без формы. – В нем есть другие стихии?

– Нет. – Дамиан сжал кулак, а когда разомкнул пальцы, на его ладони плясал огонек, крутился вихрь, висели капли воды и перекатывались частички земли.

– Он есть во всех стихиях? – Я осторожно коснулась кончиком ногтя вихря.

Он вздрогнул и превратился в лиловую дымку.

– Он и есть первая стихия. – Дамиан шевельнул пальцем, превращая в вихрь лиловый туман и создавая еще один его клочок. – С него все началось. Им и заканчивается.

Он отпустил стихии, и они зависли в воздухе, расположившись точно, как в круге стихий, предназначенном для контроля над силами.

– Но почему об этом не говорят? – Новое знание ошарашило, заставило задуматься.

– Говорят, но в высших школах. Считается, что остальным это знание лишнее, напугает, заставит еще больше бояться эту, безусловно, полезную в умелых руках стихию.

А некроманты и ловцы и так для всех не от мира сего. Первые опасные, вторые вообще ужас ужасный. Если хаос во всех стихиях и они вышли из него…

– Значит, вот как ловцы пробуждают силы других стихий! – прошептала я. Заключают сделку с хаосом, и он просто создает в них магию. – Но что взамен? – Эн всегда говорила, что у всего есть цена.

– Обмена как такового нет. Свойство не врожденное. Чтобы вынести силу стихий, тело и душа ловца меняются. – Дамиан невесело усмехнулся. – Ловцов не просто так боятся, считают непредсказуемыми. Это хаос вытаскивает самое плохое в их душе. Делает своим воплощением в мире живых.

– Но вы… они, – исправилась я, мне казалось, что относить Дамиана к ловцам нельзя, он другой, – они ведь не крушат направо и налево и… выглядят людьми?

Дамиан вытянул руку, поймал стихии, сжал пальцы, превращая магию в пепел.

– Потому что вы не видите всех. Выходят из цитадели не все… Одни не выдерживают силы хаоса. Других уничтожают свои. Остаются только те, кто может стать человеком и всю жизнь жить только в этом облике. Оборотни – сказка, и ловцы делают все, чтобы они ею и остались.

Представив, что творится в стенах цитадели ловцов, я громко икнула.

Дамиан коснулся губами моих волос, обнял руками.

– Но весь фокус в том, что легко контролируют свой внешний вид только те из нас, в ком меньше хаоса.

А значит, и силы.

– Поэтому среди ловцов все время находятся сторонники изучения аномалий вроде меня, самородков, возникших без позволения, вне стен цитадели. – В голосе Дамиана прозвучала злость и ярость. – Но чтобы отправить к живодерам от магии, надо вначале доказать, что нет контроля над силой. Иногда это сделать не так просто.

Когда новоявленный ловец умный и у него есть мощный семейный артефакт… который я уничтожила!

– Официально изучать можно только таких, как я, – усмехнулся Дамиан.

– А неофициально? – Я вспомнила Винса, его крылья, его когти и то, что я периодически ощущала его как не-человека, но и не-нечисть…

– Неофициально за это казнят. Но иногда это не останавливает магов, желающих получить сильного ловца.

– Винс… – Я грустно вздохнула.

– Да… – Дамиан сильнее обнял меня.

Тихая мелодия, которую я почти не замечала, стала громче, злей.

Дамиан сипло выдохнул мне в макушку, а потом внезапно отпустил, убрал крылья, ссадил с колен. Рывком оказался на ногах. Отступил в глубь пещеры.

Едва заметная лиловая дымка, закрывавшая нас от грохота воды, разрослась, по-прежнему закрывая и меня, и его.

Дамиан дернул головой, прикрыл глаза, сипло выдохнул.

– Слушай, слева от водопада тропинка, по ней можно выйти наружу. Пойдешь на закат – выйдешь к Скалистому. И поторопись, – сквозь стиснутые зубы прорычал он. – Уходи! Скорее!

Дамиан снова дернул шеей, отвернулся. Оперся руками о стену. В камень впились острые когти, посыпалась крошка. Крылья за его спиной расправились, сверкнули лиловые всполохи, алые узоры заструились по перепонкам. Крылья заметно подросли, края стали острыми, на сгибе проклюнулся коготь. Крылья без труда крушили потолок, обсыпая Дамиана камнями, которые до него не долетали, превращаясь в пепел.

– Ари, уйди! – рык-просьба.

Он повернулся. В глазах чистый хаос, ни намека на радужку. Когти на руках стали заметно длиннее, вокруг них начал клубиться лиловый туман. Дамиан стиснул кулаки, острые когти вспороли кожу. Он даже не поморщился. Глядя на меня, прошептал: