Праздничный коридор. Книга 3

С этим я уехала в Лабению. Мой дядя устроил меня на работу на химкомбинат, нормировщицей в цех. Я получила работу, не самую плохую, и отдельную комнату в дядином доме.

В институте меня без особых проблем перевели на заочное отделение, а мое руководство на химкомбинате обещало отпускать на все сессии. На химкомбинате всегда поощрялось стремление сотрудников к получению высшего образования. Я была счастлива. Не нравилось мне только одно обстоятельство – я работала в цеху, среди рабочих. Но вскоре я привыкла к своему рабочему окружению и перестала морщиться при виде людей в рабочих робах. Люди в Лабении скромные, уважительные, не сварливые. Мой папа и тетя Наташа всегда для меня были образцом порядочности. В моем цеху тоже никогда не возникали крупные скандалы или перебранки. Отношения выяснялись дружелюбно. Меня все называли Оксаной Ивановной, и это очень льстило моему больному самолюбию.

Потом я узнала, что руководство химкомбината очень дорожит репутацией своего предприятия, и за нарушение производственной дисциплины человек сразу мог лишиться работы. Твой отец, Николай Васильевич Чарышев, хамство и разгильдяйство пресекал в самый момент его проявления. Пьянство на рабочем месте у нас рассматривалось, как чрезвычайное происшествие. Все у меня на работе было прекрасно, если бы не одно обстоятельство – меня окружал рабочий коллектив, среди которого я не видела перспективных женихов.

Я мечтала о солидном, обеспеченном муже. Были в нашем цеху неплохие парни, но работали они в лучшем случае на станках. Мужчины, которые занимали солидные должности, все, как один, были женаты. В тоске и скуке я приходила на работу, и с самого начала рабочего дня ожидала его окончание.

«Нужно приложить все усилия и поменять работу, – частенько размышляла я, – годы идут, а я торчу в этом проклятом цеху, среди рабочих. Надо просить дядю, чтобы перевел меня на работу в горисполком или в банк. Там работают интеллигентные, умные люди с высшим образованием. Среди них обязательно найдется человек, который выберет меня для создания семьи. Потом мы получим квартиру и заведем детей».

Но как только я начинала думать о детях, мне сразу внутренний ехидный голос напоминал, что один у меня уже есть, и живет он неизвестно где, брошенный и больной. И поэтому большой вопрос, захочет ли бог наградить меня еще одним ребенком? Похоже, что мои мечты о солидном муже и здоровых детях никогда не воплотятся в реальность.

Но жених для меня вскоре сам нашелся, и не на работе, а в соседнем доме.

Мой сосед, Савелий Киреев сначала зачастил в наш дом, потом начал приглашать меня, то в кино, то в кафе. Для меня Савелий был образцом примерного мужа, о котором я мечтала – старше меня на десяток лет, имеет дом и машину, работает в облисполкоме. Да еще и красив. Соседи Савелия не любили, но я мужа выбирала не для соседей, а для себя. А мне в нем все нравилось. Нет, я его не любила, не было даже влюбленности, был житейский расчет. Когда его ухаживания заметили соседи, ко мне дважды подходили девушки и говорили, что Савелий в мужья не годится, убегать надо от такого мужика.

– Скоро сама все поймешь, – говорили мне, – но будет поздно. Поэтому поверь пока на слово. Он на нашей улице переспал не менее чем с десятком девушек, и все напрасно – их отношения прекращались после первой встречи. Ни одна из этих девушек не захотела выходить за него замуж. Он хитрый, к тебе с тыла зашел – уходи, пока не поздно.

Я решила, что мне просто завидуют. Девушка без приданого, можно сказать нищая, подыскала себе такого завидного жениха. Дело шло к свадьбе.

Савелий вел себя безупречно, на интимных отношениях не настаивал. Я уважала его выдержанность, не просто уважала, а была ему благодарна. Я думала о том, что Савелий готовит для меня сумасшедший медовый месяц, со страстью, поцелуями, подарками и прочими атрибутами первого месяца совместной жизни.

Я ошибалась. С самой первой брачной ночи я четко поняла – любви, заботы и внимания никогда не будет, впереди меня ожидает безумие, страх, отвращение.

Савелий не признавал традиционный секс. Он был приверженцем жесткого секса – орального, анального и ничего другого. Савелий человек без комплексов, а традиционный секс он считает самым настоящим комплексом зашоренных, стеснительных людей.

Я мечтала о благопристойном семейном сексе, а получила боль, унижение и жестокость. С годами он не менялся, его пристрастия старели, но оставались прежними.

Именно их, свои пристрастия он скрывал от меня до свадьбы, поэтому не вступал со мной в интимные отношения. У Савелия был отрицательный опыт общения с женщинами, которые раздевались перед ним один только раз, а потом при встрече переходили на другую сторону улицы, чтобы даже не здороваться.

Я выбрала себе мужа сама, развод не входил в мои планы. Первые годы своей жизни мы жили вместе с родителями Савелия. Они обожали своего сына, находили оправдание любому его поступку.

Я тоже покорно исполняла все прихоти Савелия, в том числе сексуальные. Молча выносила боль и отвращение, боясь криками или скандалами напугать стариков. Я мечтала об отдельной квартире и надеялась, что в отдельном пространстве сумею отстоять перед мужем свои права на нормальные сексуальные отношения или их полное отсутствие.

Вскоре Савелий получил небольшую квартиру, и мы переехали из частного сектора в городскую многоквартирную застройку, в коммунальное жилье. Но для меня ничего не изменилось – Савелий беспощадно и с азартом продолжал меня насиловать. Я несколько раз пыталась закрыться в комнате, но Савелий легко выламывал дверь вместе с замком – законный муж, имел на это право. Женившись, Савелий получил в полное частное владение секс-рабыню и держал меня на цепи, позволяя отлучаться только на работу.

Савелию для полного безупречного счастья не хватало только денег. И он придумал, как их раздобыть.

Дома его родителей и тетки стояли на одном, большом земельном участке. Савелий решил продать этот участок. То, что родители и тетка еще в добром здравии, не собираются умирать и передавать ему в наследство свои дома и землю, его нисколько не смущало.

Сначала он нашел покупателей на землю и получил аванс, потом начал придумывать, куда переселить стариков. В первоначальном плане им было определено место в доме престарелых. Но факт переселения немощных родителей в дом престарелых мог стать достоянием общественности и тогда, прощай карьера и весьма прибыльное место ревизора в облисполкоме.

Потом он решил снять для них квартиру. Но аренда даже однокомнатной квартиры стоила немалых денег, а его родителям и тетке как минимум требовалась двухкомнатная квартира – они не могли спать втроем в одной комнате. Кроме того, они привыкли жить на своих сотках, со своим огородом, козой и другой привычной живностью. Их дома отапливались печью, и привычка спать на теплой лежанке спасала их спины от старческих радикулитов и простуд. А еда, приготовленная в русской печи? Разве можно сравнить ее вкус с торопливо приготовленным на газовой плите супчиком? Конечно, они и слышать не хотели о переезде в квартиру. Даже наличие в квартире теплого туалета и горячей воды не прельщало старых людей комфортом беззаботной жизни.

Савелий понял, что не сможет уговорить родителей освободить дома для продажи, но все-таки решил рассказать им о намечающейся сделке с землей. Они его доводы в пользу продажи земли даже не дослушали. Мать подошла к сидящему за столом сыну, прижала его голову к своей груди и сказала:

– Нет, Савушка. Мы доживем отпущенное нам Богом время в своем доме. А потом поступай с нашими домами, как хочешь. Конечно, хотелось бы, чтобы здесь наши внуки жили, но ты дождись нашей смерти, а там – вольному воля. Делай, что хочешь.

– Хорошо, мамуля, – не стал спорить с матерью Савелий, – живите. Живите долго, а главное не болейте. По большому счету, не нужны мне эти деньги. Я их на службе заработаю. А дома ваши, действительно, пусть за нашей семьей останутся. Правда, они становятся ветхими, но это не большая беда. Я займусь ремонтом, и постепенно все приведу в порядок. Начну, пожалуй, с бани – труба там заваливаться начала, и крыша кое-где уже подтекает.

– Спасибо, сынок, – в один голос ответили растроганные заботой сына старики, – это, очень правильное решение. Ремонтируй, все равно все это тебе останется, мы с собой на тот свет ничего не заберем.

В этот же день Савелий подремонтировал подгнившие ступени приставной лестницы и полез на крышу бани. Я видела, как он добрался до печной трубы, по-хозяйски качнул ее из стороны в сторону, а потом начал внимательно просматривать крышу. В моей душе шевельнулось доброе чувство уважения к своему мужу – настоящий мужик, хозяин. Еще через неделю к дому стариков подъехала бортовая машина, из нее начали выгружать доски, шифер, краску, стекло и еще какие-то стройматериалы.

Савелий делом подтверждал отказ от сделки с землей. Я по своей наивности даже решила, что он вернул покупателям аванс за участок и все останется по-прежнему.

У меня тоже были виды на землю свекрови – я хотела завести свой собственный огород, чтобы моя семья ела экологически чистые овощи. Старики мой порыв одобрили. Дед даже решил после окончания уборочных работ построить для меня две маленькие теплички.

Когда-то, я ненавидела все, что связано с работой на земле и думала, что больше никогда мои руки не прикоснутся к огородному инвентарю. Но прошло время, и мне самой захотелось что-то сажать и выращивать. К земле привыкаешь быстро, а вот отдалиться от нее не всегда получается. Запах свежевспаханной земли, первые листики посевов, первый маленький колючий огурчик… Да, что я тебе рассказываю – ты свой бизнес начала с земли, и лучше меня знаешь силу любви и привычки. С твоим нынешним благополучием можно было давно отказаться от теплиц и тех хлопот, что с ними связаны. Но земля не отпускает, правда, Зося?

Так и со мной произошло – после работы я стала заходить в специализированные магазины и присматриваться к семенному ассортименту. Вечерами я рисовала план участка и разбивала его на грядки и клумбы. В своем огороде я планировала весной посадить не только овощи, но и много цветов.

Савелий к моей затее относился вполне серьезно и обещал мне помощь в уходе за огородом. Я верила ему и летала на крыльях счастья – у нас с мужем могло появиться общее увлечение, а это объединяет людей.

Но мое счастье длилось всего ничего – еще через неделю все старики отравились угарным газом, и мы их похоронили.

Поминки по усопшим Савелий устроил в их доме. Людей было много, соседи и родственники к нам в горницу заходили по очереди. Выпивали по три чарочки, кланялись портретам погибших и уходили. Я быстро убирала столы, ставила свежие тарелки и снова приглашала тех, кто ожидал свою очередь помянуть соседей во дворе. В общем, умаялась я к вечеру, и когда последние люди ушли с нашего двора, решила, что мне необходимо посидеть на улице, чтобы немного отдохнуть. А убрать в доме я до утра еще успею.

Я накинула на себя спортивную куртку, вышла во двор и уселась на скамеечку в старенькой беседке, что стояла между яблоньками на заднем дворе.

Из этой беседки была хорошо видна банька, в которой погибли старики. Я смотрела на баньку-убийцу и думала о родителях Савелия. Чистые и светлые были люди, жили дружно, любили и уважали друг друга. Судьба когда-то свела их в одну семью, а сейчас позволила умереть в один день. И вдруг мои глаза натолкнулись на мужскую фигуру, которая спускалась по лестнице с крыши баньки. Я присмотрелась – это был Савелий. Он осторожно искал ногами перекладины лестницы, потому что его руки были чем-то заняты.

Я выбежала из беседки и побежала к баньке с простой и понятной целью – помочь мужу. Когда я подошла к лестнице, то увидела, что в руках Савелия был прямоугольный кусок стекла. Это его он так бережно снимал с крыши.

– Сава, – окликнула я его, – тебе помочь?

– Да, конечно, – откликнулся он, – возьми стекло и отнеси в сарай, где лежат все стройматериалы.

Я приняла из его рук стекло, отнесла в сарай и поставила возле стены. Когда я вернулась домой, то обнаружила, что мои руки испачканы в саже. Савелий взглянул на мои ладони и сказал:

– Теперь понятно кто убил моих родителей и старенькую тетушку. Моя любимая жена не так уж глупа, как мне казалось. Ты решила мне помочь с продажей земли? Как у тебя все ловко получилось! Никто даже не догадался, что старики преднамеренно убиты. Все думают, что это простой несчастный случай. Так что же произошло на самом деле? Оксана, отвечай, я к тебе обращаюсь. Расскажи мне, зачем ты положила стекло на печную трубу бани? Ты ведь точно знала, что в бане соберется угарный газ, и мать с тетушкой могут погибнуть. Конечно, ты знала о последствиях своих действий. А когда в баню вошел отец, ты с наружной стороны закрыла дверь на засов, чтобы он не смог выйти? Расскажи мне, Оксана, всю правду. Дело сделано, старики похоронены, уголовное дело против тебя пока не возбуждено. Ты меня хорошо поняла, Оксана? Я сказал пока, и это значит, что твоя судьба до конца нашей жизни в моих руках. На стекле остались четкие отпечатки твоих пальцев и, если ты будешь плохо себя вести, то мне придется передать это стекло в органы милиции, и сделать соответствующее заявление.

Я остолбенела. В голове билась лихорадочная мысль – Савелий убийца. Он все спланировал. Даже затеял ремонт, чтобы примелькаться всем нашим соседям на крыше.

Значит, в день смерти родителей он всегда был здесь, рядом с ними? Сначала подготовил необходимого размера стекло, а затем положил его на трубу бани.

Стекло было маленького размера и плотно закрывало только дымоход, поэтому с земли было совершенно незаметно. Затем Сава точно рассчитал время, чтобы в баню не пошел дым, а вниз спускался только бесцветный угарный газ. Потом выследил отца и закрыл за ним дверь. Дождался, когда все старики умерли, и только потом открыл на двери задвижку и уехал.

Я точно помнила, что Савелий был дома, когда нам позвонили соседи и сказали, что его родители и тетя угорели в бане.

Сейчас Савелий внимательно вглядывался в мое лицо, и на его губах блуждала счастливая ухмылка. Савелий торжествовал – железный обруч на моей шее захлопнулся на самый надежный замок.

Стонать и причитать по поводу коварности своего мужа, у меня не было сил, я покорно согласилась со своим унизительным положением.

В то время я еще не смогла до конца освободиться от детского комплекса постоянной вины перед своей матерью за огрехи в огородном и домашнем хозяйстве. В душе я была зашуганным и приниженным человеком. Поэтому и не смогла дать достойный отпор своему мужу. Я всего боялась. Савелий давно угадал мой внутренний страх и сейчас по полной программе воспользовался ситуацией.

– Надеюсь, Оксана, с сегодняшнего дня и ты полюбишь наш неординарный секс, и перестанешь чинить мне препятствия. Ну, подставляй свои пухлые губки.

Савелий расстегивал ширинку своих брюк»