Дыхание синего моря. Записки о работе на круизном лайнере, суровых буднях и необычных приключениях

Дыхание синего моря. Записки о работе на круизном лайнере, суровых буднях и необычных приключениях
Валентина Маршалович

Travel story. Работа мечты
Перед вами книга бывшего работника круизного лайнера. Хрупкая и ранимая девушка расскажет всю правду о ежедневной тяжелой работе без выходных и возможности повидаться с родными.

Кто-то отправляется сюда за романтикой, кто-то за заработком, но неизменно только одно – любовь к морю.

Валентина Викторовна Маршалович

Дыхание синего моря

Записки о работе на круизных лайнерах, суровых буднях и необычных приключениях на борту

Ангельским крыльям, которые всегда поддерживают меня, – маме и папе.

@valentina.travel

Предисловие

Я стояла на девятой палубе круизного корабля, который отправился в долгий переход через Атлантический океан.

Волосы развевались по лицу под порывами холодного октябрьского ветра. Ноги гудели от восьмичасовой рабочей смены в шумном зале казино. Я вдыхала свежий морской воздух и всматривалась в даль, туда, где кончался океан. Я рисовала в воображении небоскребы Майами и прощалась с холодной Европой.

Море бушевало, и мутные волны с шумом ударялись о белоснежный лайнер. Корабль раскачивался на бескрайних волнах, неспособный противостоять грозному настроению моря.

Резкий порыв ветра сдвинул стулья на верхней палубе, и на пол с грохотом упали бокалы с корабельного бара. Вода в бассейне расплескалась в разные стороны. Я оглянулась и увидела взволнованных гостей, сидящих у барной стойки.

Впервые за долгое время в море меня сковал страх перед стихией. Руки сжали холодные железные поручни, а на плечо упала первая крупная капля дождя.

Там, посреди бескрайней Атлантики, в памяти всплыл день, с которого все началось. День, когда моя мечта о дальних островах и бирюзовом море нежным лучиком заискрилась в сердце.

Здравствуй, мечта

Тот день ничем не отличался от остальных. Я подходила к серому зданию Технологического университета медленно, словно ожидая, что кто-то сверху разрешит мне развернуться и убежать. Убежать далеко и надолго, не оглядываясь и не вспоминая унылую рутину.

Я проживала дни на автопилоте – в череде лекций по химии и бухгалтерскому учету и в бесконечном поиске внутреннего счастья. Внутри жила острая боль разрушающих меня отношений и пустота. Пустота настолько пронзительная и стерильная, какая бывает лишь в белых палатах операционных.

Мое будущее было расписано за меня. Впереди ждал диплом и уже подготовленное место работы в скучной строительной фирме. Когда я думала, что жизненная рутина так и будет продолжаться без новых открытий и путешествий, все внутри меня сжималось.

Я поднялась по серой лестнице на второй этаж и тихо вошла в просторный лекционный зал. Женщина с пепельными волосами выводила мелом длинные формулы на доске. Мои подруги играли в точки и шуршали под столом оберткой белого шоколада. Студенты в первых рядах лишь изредка поднимали вверх глаза, усиленно записывая слова лектора. До меня донеслась тихая мелодия – парень, сидевший на ряд ниже, надел наушники и растянулся на парте. А я витала в своих мыслях: искала на лекции по мировой экономике свои задачи в этом мире.

Я перевела взгляд на хмурое сентябрьское небо и увидела яркую белую полосу от самолета – знак, который перевернул все. Знак, обещающий мне начало белой полосы в жизни.

«Наверное, он летит в Майами, – подумала я. – Уносит чьи-то жизни и судьбы за океан – навстречу солнечной набережной и небоскребам, навстречу прибрежным кафе и теплому океану».

В тот день в сердце поселилась мечта, которая тонким голосом рассказывала мне удивительные истории. Об этом мире, полном изобилия, в котором есть берега с розовыми песками и белоснежными скалами, зеленые оазисы посреди бескрайних песков Востока и небоскребы, смотрящие в небеса. В котором каждый может выбрать свой путь и свою дорогу.

В тот день я сделала свой выбор, который через год привел меня в аэропорт Вечного города Рима, где когда-то давно и началась моя история.

Глава 1

«Пышность морей»

Dolce Vita[1 - Сладкая жизнь (пер. с итал.).]

Все эти годы при упоминании Италии сердце начинало биться быстрее, стремясь туда, где развевается зелено-бело-красный флаг. Туда, где узкие улочки Сорренто насквозь пропитаны запахами жасмина и сладких мандаринов, а зеленые холмы Тосканы покрыты виноградниками. Туда, где теплые солнечные лучи нежно ласкают кожу, а на улицах пахнет свежим бельем, развешанным на балконах сицилийских каменных домов. Туда, где в порту Ливорно море встречается с горами, а в шумных кафе Неаполя подают ароматную пиццу «маргарита». Туда, где среди кедровых деревьев и оливковых рощ, будучи маленькой девочкой, я оставила свое сердце.

И спустя десятилетие я снова оказалась в Фьюмичино – в аэропорту Вечного города, где меня ожидал мой первый корабль под названием «Пышность морей». Там, затерявшись в шумной толпе, я вернулась в свои девять лет и ощутила себя той девочкой в персиковом сарафане и белых туфельках с ромашками, впервые приехавшей в Европу, – улыбчивой и открытой, с восторгом наблюдающей за высокими пальмами и величественными зданиями итальянской столицы.

В шумном зале прилета я представляла, как за сотни километров от дома буду дышать в такт своим новым городам. Как буду просыпаться каждое утро с улыбкой в новой стране. Как буду благодарить бога за то, что он посчитал мою мечту слышать дыхание моря каждый день достойной воплощения.

Добро пожаловать на борт

Вместо ключей и паспорта мне выдали четыре пластиковые карты. Первая карточка с фотографией – корабельный паспорт – была моим пропуском на лайнер. Вторая – зеленая карта со станцией эвакуации. Третья и четвертая – белые – ключи от каюты и офиса казино.

Уже на второй день начались тренинги. Нам рассказывали о стандартах компании, показывали, как обращаться с огнетушителями и спускать на воду спасательные лодки, обучали навыкам управления толпой. Я с удивлением узнала, что кроме основной работы у членов экипажа был ряд дополнительной – участие в пассажирских тренировках, встреча гостей у входа на корабль, помощь охранникам в портах, еженедельная учебная тревога.

Тренинг по безопасности был самым напряженным. Уже немолодой панамец с серебристыми волосами рассказывал, как людей прижимало водонепроницаемыми дверями, говорил об исчезнувших пассажирах и о нервных срывах работников, проводящих по девять месяцев на борту.

– Мы сталкивались со случаями, когда гости обвиняли экипаж в домогательстве, – облокотившись на спинку кожаного кресла, сказал офицер.

Это было одной из причин, почему работникам запрещалось ездить в гостевых лифтах. В них не было камер, и даже случайное прикосновение к гостю могло стоить члену экипажа работы.

Я сжалась в кресле с надеждой, что у офицера с тремя золотыми полосками на погонах закончились страшные истории. Но мне предстояло услышать еще одну – о девушке, которая поскользнулась и упала на полу. После того случая персоналу запретили ходить в шлепанцах.

Я перевела взгляд вниз на свои серебристые шлепанцы. А потом на ноги в розовых спортивных штанах и на кофту с ушами зайца. В этой одежде, среди работников в строгой униформе, я выглядела странно. По мне сразу было заметно – я здесь новенькая.

Я почти не запомнила первые рабочие дни. Новые английские слова, сотни разноцветных лампочек на игровых автоматах в казино, боль в спине, судороги в ногах, и лица – грустные и радостные, уставшие и бодрые. Мне не хотелось идти в каюту. Мне хотелось вглядываться в эти лица – за баром на пятой палубе, за покерным столом, в столовой экипажа.

Я чувствовала себя ребенком, перед которым раскинулся необъятный город с ресторанами, театрами и бассейнами, с тысячей жителей, где нашлось место американскому миллионеру из двухкомнатных апартаментов и филиппинскому матросу, не видящему моря из трюма корабля. Город, где бок о бок трудились и жили сотни национальностей. В котором были свои слухи и сплетни, недомолвки и обиды, дни рождения и юбилеи. Город, в котором мне предстояло прожить маленькую жизнь длиною в восемь месяцев.

Андалусия

Моим первым другом на корабле стал высокий худощавый брюнет Мишель, который говорил на русском языке с легким акцентом. Он рассказывал мне про лайнер, знакомил с коллегами, угощал коктейлями в баре для экипажа. Мне было легко с первого дня, потому что рядом со мной был человек, готовый всегда прийти на помощь – объяснить правила на корабле, перевести незнакомые английские слова, проводить до каюты, чтобы я не потерялась в безликих серых коридорах.

Спустя неделю на борту мы с Мишелем вышли на берег. Моим первым портом стала солнечная испанская Малага.

Город на побережье Коста-дель-Соль очаровал меня с первого взгляда и навсегда привязал к себе. Прогуливаясь по колоритным улочкам, я заметила местных женщин, которые продавали букетики в форме шаров из белого жасмина – символ Малаги. У жителей города даже была профессия – продавец биснаги и построенный в его честь памятник в садах Педро Луиса Алонсо[2 - Сквер с апельсиновыми деревьями и кипарисами в Малаге. В центре садов установлен памятник биснагеро – малагскому продавцу биснаги.].

Сам сад, названный в честь первого мэра Малаги, сохранил в себе очарование Востока, он все еще помнил правление арабов. В сквере с живой изгородью и журчащими фонтанами я вдыхала нежный запах ярких роз и высоких кипарисов. Прогуливаясь по аллее из апельсиновых деревьев, я набрела на величественную городскую Ратушу.

– Это мэрия города, – сказал Мишель, указывая на здание на проспекте де Сервантес. У него были песочные стены с белыми колоннами и фасад со скульптурами моряков, рыбаков и торговцев.

А самым знаменитым сооружением испанского города была построенная на руинах финикийского маяка крепость, которая в переводе с арабского называлась «гора маяка». Я взбиралась на возвышающуюся над городом крепость Хибральфаро по сбитым каменным ступенькам и извилистым горным дорогам. Ступая по раскаленным на августовском солнце камням, я слушала летние истории Мишеля.

Он рассказывал о городке, утопающем в зелени, недалеко от Парижа, где прошло его детство. О русских песнях, всегда звучащих в его доме, и аромате свежей выпечки субботним утром. О небольшом храме из красного кирпича, куда он приходил каждое воскресенье послушать своего отца – местного священника. О ярком мегаполисе – городе всех влюбленных, куда приезжал на выставки своей мамы. В ее картинах зимних пейзажей, которые стали популярны в Париже, читалась тоска по родному дому в сибирской глубинке.

Дойдя до верха, Мишель остановился и протянул мне руку. Преодолев последнюю ступеньку и посмотрев вдаль, я поняла, ради чего проделала изнуряющий путь по августовской жаре.