Янтарь и рукописи не горят. Роман

Подбежали прохожие, из машины выскочили те, что ожидали, и увидали ужасную картину. Левая нога юриста была сломана и торчала в сторону, правая рука болталась на связках. Казалось, что этот человек свалился с десятого этажа и сломал всё, что мешало падению на тротуар.

Крепкие парни подхватили калеку на руки, вбросили в машину и рванули к шефу.

Нет, они не стали орать по телефону, что всё пропало, гипс снимают, а клиент уезжает. Нет, они сообщили о травмах, получили указание: доставить в больницу, и бросились исполнять приказание.

На второй день все собрались у Сашиных родителей, вызвали родственника, служившего в ФСБ города и стали совещаться. Разговор был длинный, но пока, поскольку прямой угрозы не было, в правоохранительные органы решили не сообщать. О продаже не могло быть и речи, опасность грозила серьёзная. Однако заявление в полицию написали и отдали родственнику из ФСБ. На всякий случай.

Через неделю снова звонок в дверь, и незнакомый человек, попросил разрешения войти. Это оказался другой юрист, но того же клиента. Он принёс документы, заполненные на продажу квартиры, с просьбой их подписать, и завтра можно будет поехать смотреть трёшку в новом доме, правда, на краю города, но три миллиона оставались в силе.

Получив отказ, юрист раскрылся и пригрозил большими проблемами, в случае, если согласие не будет получено. Он оставил документы на столе, визитку и отдельно номер телефона, по которому надо будет позвонить, после подписания. На всё отводилось три дня.

Выйдя на улицу, гость осторожно прошёл к машине, всё время, смотря себе под ноги, сел на заднее сидение и сказав:

– Ломаются, – коснулся плеча водителя.

Машина резко рванула с места, выскочила на Исаакиевскую площадь, пошла на левый разворот, чтобы вписаться в Большую Морскую, но, почему-то, её занесло вправо. Скользя, она выскочила на набережную Мойки, где столкнулась с поливальной машиной. Та ударила вылетевшую иномарку своей водяной массой и передним бампером. «Мерс», получив приличный импульс, пробил ограждение и нырнул в Мойку у Синего моста. Через минуту он скрылся под водой, как подводная лодка.

Машину искали сутки, но даже масляных пятен не обнаружили. Видать, «подлодка» ушла на недосягаемую глубину…

Когда Мандельштам писал своё стихотворение: «Я вернулся в мой город знакомый до слёз…», то прекрасно понимал, что и город стал другим, и люди изменились. Это были тридцатые годы, и ожидание «дорогих гостей» означало только одно: визит сотрудников НКВД для ареста очередной жертвы террора.

Время было такое.

С тех пор минуло много лет, но люди опять стали ждать «гостей дорогих», шевеля кандалами цепочек дверных. НКВД уже давно не было, но появились бандиты, которые без суда и следствия точно так же приходили и днём, и ночью, чтобы убить, похитить, или запугать простых граждан, обладающих той или иной недвижимостью, сбережениями или бизнесом.

Ничего не изменилось, просто террор ушёл в мир бандитов, чиновников и продажных полицейских. А значит, «…я на лестнице чёрной стою и в висок, ударяет мне вырванный с мясом звонок». Тех, кого предупредили, каждую секунду ожидали звонка в дверь, чтобы пасть к рукам «организованных карателей». Скрыться удавалось немногим.

И вот теперь это ожидание пришло в молодую семью. Да они испугались. Пугала неопределённость. Что последует за предупреждением, как себя вести, что предпринять для своей защиты? Ответа не было ниоткуда.

Александр сидел без работы, иногда выходя в магазин. Маргарита каждое утро уезжала в свой университет, ничего не хотелось делать, мысль об угрозах терзала душу постоянно.

Соседи, как-то, рассказали о мужчине у их подъезда и его страшных переломах, о падении машины в реку Мойку. Но мои герои никак не связывали эти случаи со своей бедой, хотя связь была прямая.

Три дня, отведённые для подписания документов пролетели очень быстро, прошла неделя, но никто больше их не тревожил, не звонил и не навещал. Установилась загадочная тишина.

Но в один из дней Маргарита ушла на работу и не вернулась. Александр ждал до восьми, потом десяти вечера. Минула ночь, а жены так и не было. Он обзвонил всех родных и друзей, полицию и больницы, везде отвечали незнанием.

На другой день в десять утра раздался телефонный звонок и мужской голос сообщил, что Маргарита у них, и если собственник квартиры сейчас же не подпишет документы, то жену он может уже и не ждать. Телефон требовал никуда не звонить, ни в коем случае не сообщать в полицию, а подписанные бумаги отдать их человеку, который будет ждать Александра в подъезде дома через полчаса.

Жизнь жены была дороже всего, и наш молодожён всё подписал, вышел из квартиры, спустился на первый этаж и увидел в темноте парадной мужчину. Тот подошёл, спросил, всё ли готово, посмотрел с фонариком подписи и промолвил:

– Жена скоро будет, она сама к тебе придёт, прощай, – и вышел на улицу.

Александр повернулся, поставил ногу на ступеньку, и получил удар по голове железным прутом. Дверь парадной снова открылась, кто-то шагнул навстречу солнцу, и на лестнице наступил полумрак, да лежащий в крови человек…

Совсем недалеко от Малой Морской, в доме у ДК Связи, в большой старой квартире, на кухне, играли в карты четыре человека. Если пройти по коридору и заглянуть в последнюю дверь, то можно увидеть женщину, прикованную наручниками к трубе. Она склонила голову и тихо кого-то ругала. А ругала она себя, за то, что позволила затащить её в машину, не выкрикнув слов о помощи. Затем была потеря сознания и вот эта комната.

Вдруг, в другом конце коридора раздались крики ругани, потом выстрелы и наступила тишина.

Женщина подняла голову, посмотрела в сторону двери, и в этот момент щёлкнул замок наручников, рука оказалась свободной.

Маргарита, а это была, именно, она, тихо подошла к двери, слегка её приоткрыла, прислушалась и заглянула в щёлку. Коридор был пуст, и никаких звуков ниоткуда не доносилось. Тут же, на диване лежала её сумочка. Она её взяла, открыла: ключи, документы и деньги оказались на месте.

Тогда, осторожно ступая как можно тише, Маргарита пошла по коридору и увидела большую кухню. На столе лежали карты, а вокруг на стульях, откинув головы, сидели четыре трупа. В руках и на полу были пистолеты. Женщина отступила назад, бросилась к входной двери, дёрнула за ручку и выбежала на лестницу.

Ни сверху, ни снизу не доносилось, ни малейших звуков. Тогда, собрав всю силу воли, Маргарита побежала вниз, выскочила на улицу, поймала такси и унеслась домой.

Заметив у подъезда «скорую», женщина сразу всё поняла и открыла заднюю дверцу машины. На носилках лежал бездыханный Александра. Маргарита запрыгнула внутрь и с криками: «Это мой муж», унеслась в Военно-медицинскую Академию.

Тот, кто забирал у Александра документы, не соврал: жена сама приехала к мужу…, правда, чтобы отправиться с ним в больницу.

В 412-м номере гостиницы «Астория» сидел Валаам и ругал себя, на чём свет стоит. Пока он освобождал Маргариту, чуть не убили Александра. Виноват был только он, и сердце чувствовало, что наказание будет.

Внезапно, в комнату ворвался свет голубого неба с белыми облаками. И в этих облаках показался Господь. Он посмотрел на Сатану и произнёс страшные слова:

– Злыдень, тебя за чем посылали на землю? Этот человек должен написать продолжение романа, а ты не защитил его, не спас. Ты знаешь, как я бываю жесток, и тому есть веские причины. Я утопил человечество в великом потопе, за его развратную жизнь, сжёг Содом и Гоморру, за те же злодеяния. Выгоняя Адама и Еву из Рая, я надеялся, что тяжёлый труд не оставит времени для греха, но всё было напрасно. То, как ведут себя люди теперь, соответствует деяниям Сатаны. Твоим деяниям, поэтому, месть должна быть жестокой, и отомстишь ты. А что касается писателя, то к нему я пошлю своего сына Иисуса Христа. Он вылечит его, и роман будет написан. А теперь иди, это Мой Сын очень добрый к людям, а ты должен быть жесток, как никто другой. Я разрешаю всё!

Господь исчез, а за ним растворился и хозяин номера.

Приморское шоссе, выливаясь из Петербурга, течёт вдоль залива, украшенное с одной стороны санаториями и детскими лагерями. С другой, что к заливу – ресторанами и пляжами. И зимой, и летом, здесь всегда полно народа. А летом, в выходные, ни машину поставить, ни сесть за свободный столик, многим просто не удаётся, и так до поздней осени.

По пешеходной асфальтовой дорожке вдоль шоссе шёл мужчина. Его золочёная трость блестела в лучах низкого солнца, что катилось по заливу, радуя тысячи горожан, убежавших от духоты проспектов сюда к морской прохладе и десяткам ресторанов.

Мужчина шёл к одному из них, что гремел музыкой и грохотом открываемого шампанского, визгами женщин и криками опьяневших мужчин.

У входа в ресторан стояли пять здоровенных охранников, и любой прохожий, или отдыхающий, попытавшийся зайти и перекусить, тут же посылался подальше, получив объяснение, что ресторан обслуживает корпоративный праздник.

Мужчина с тростью подошёл к ресторану, но резкий окрик охранника заставил его остановиться.

– Дед, куда прёшь, ресторан занят, иди куда шёл, – и охранники дружно засмеялись.

– Я приглашён сюда, – и мужчина показал пригласительную открытку.

Охранник посмотрел на обычный автобусный билетик, заулыбался, открыл дверь и предложил войти.

В большом банкетном зале стоял длинный стол, окружённый гостями. Шла шумная пьянка, всевозможные тосты и речи заглушали друг друга. Сюда накладывалась музыка, топот танцующих и филигранные «па» официантов, что кружились вокруг гостей, ублажая любую прихоть, боясь что-то сделать не так, ведь обслуживали они одну из самых известных преступных группировок города – «Ольгинских».

Главарь банды сидел в дальнем конце стола с молодой красавицей и взирал на своих вассалов, умеющих только грабить и убивать. За это он их и ценил, хорошо платил, требовал невозможного, а провинившихся просто уничтожал.

Мужчина с тростью подошёл к столу, сел на свободный стул, напротив главаря, у него оказалась чистая тарелка и приборы. Он налил водки, поднял рюмку, и в это мгновение в зале воцарилась гробовая тишина.

– Кучерявый, – обратился мужчина к главарю, – выпей со мной, думаю, больше тебе пить не придётся. А выпьем за моего знакомого и его жену, у которых ты решил забрать квартиру. Ты похитил женщину, чуть не убил хозяина квартиры. Пришло время платить.

Первой закричала красотка, что сидела рядом с Кучерявым:

– Миша, кто это, ты сказал, что квартира уже моя, документы подписаны, выбрось этого деда на улицу, и пускай ребята его хорошенько почистят.

– Мужик, ты кто такой, кто тебя сюда пустил? – выкрикнул атаман. – Эй, Вася, займись-ка гостем.