Янтарь и рукописи не горят. Роман

Да, да, да я Сатана, я демон во плоти, и моё имя – Валаам. И, как бы Вы ни шарахались от призраков прошлого, но посидеть со мной, на этой скамейке, Вам придётся. Её тоже поставил я. А после разговора, Вы уйдёте к себе в редакцию живыми и здоровыми. Зачем мне Вас за что-то наказывать?

Знайте, пролетит десяток лет, и Вы сами, своими руками, не только измените свои жизни, но и будете делать то, что даже я не додумался сотворить. Человек по своей природе – Сатана, и если его не остановить, он уничтожит то, что другие создавали веками, но когда придёт осознание содеянного, будет уже слишком поздно, и вернуть доброе прошлое, осатаневший человек не сможет никогда.

И то, что Марсово Поле теперь кладбище – весьма символично.

Когда-то оно было блеском русской армии. Тогда и Пушкиным блистала Россия.

Поверьте, Он есть, и Он всё видит!!! Он сильнее меня!!! Это Он сжёг Зимний дворец – рассадник ненависти к русскому гению.

И очень скоро Он камня на камне не оставит, уже от целой страны, которая так хладнокровно уничтожала, и будет уничтожать свою Славу, Гордость и лучших людей Отечества.

А Вы, сегодня отрицающие Бога, будете каждый православны Праздник, протискиваться к иконостасу, или сбившейся толпой плестись за священником в Крестный ход. Потом всю ночь молиться Господу, и это действо будет показывать всё телевидение страны. А, вычеркнув из партийной памяти свой прошлый воинствующий материализм, Вы, попирая все законы страны, будете бояться только Бога, поскольку осквернить и нарушить Его Вселенские законы Вам будет не по зубам.

Гость поднял глаза на серебристую луну, и начал читать, что-то, из далёких Небес:

«Короткий день заканчивался. Уродливые тени домов медленно ползли к востоку, засасывая город в темноту осенней ночи. Красный диск солнца, процедившись сквозь толщу атмосферы и пыли, быстро и рано прятался за близким горизонтом города. Оставалось минут десять, до того, как он нырнет в муравейник домов, когда последний луч, блеснув на верхушках деревьев, осветил небольшую комнату на шестом этаже дома №7 по улице Дальних родственников.

У тёмного секретера, лицом к книжным полкам, сидел археолог, а вначале биолог Николай Владимирович Новиков. Сейчас это был усталый, с сильнейшим нервным расстройством человек, который ждал чего-то страшного и непонятного. Он смотрел на Библию, лежавшую, у его правой руки и, непереставая, шептал:

– Что Он имел ввиду, говоря…?

– Он же Сам выбрал меня и обещал не покидать до самого последнего дня.

– Неужели этот день настал?

Николай Владимирович поднял руки, и все тело его задрожало. В лучах заходящего солнца руки показались залитыми кровью. Кровь блестела на солнце и медленно стекала к локтям.

«Значит я прав», – пронеслось в голове у Новикова, и в этот момент солнце скрылось за домами. Кровь исчезла, а комната погрузилась в полумрак осеннего вечера.

– Я не хочу умирать! – закричал Николай Владимирович и потянулся к выключателю, но рука никак не могла его нащупать.

Он поднял глаза, однако, вместо книжных полок на него глянула зловещая пустота. Не было секретера, не было стены, не было ничего. Бесконечная, бархатная пропасть гипнотического Ничего смотрела на него мириадами звёзд и галактик. Холодный пот прошиб археолога. Он закрыл и открыл глаза. Видение не исчезало. В лицо дохнуло Мировым холодом и в ту же секунду все звёзды стали, со всё возрастающей скоростью, удаляться от него. Новые звезды снова и снова вылетали откуда-то из-за спины и, мелькнув, проваливались в это чёрное космическое окно. Как ни странно, сознание не помутилось. Как учёный, он все соображал, но не мог отделаться от мысли, что время остановилось и пошло в обратную сторону. Казалось, прошла вечность. Глухонемая тишина поглотила комнату, а в зияющей бесконечности, как призраки летели и летели звёзды.

Вдруг, все это исчезло. В лицо ударил яркий солнечный свет, жаркий средиземноморский воздух и горький запах пота и крови.

Новиков закрыл глаза, а когда попытался их открыть, то ощутил режущую боль воспалённых глаз и невыносимую, страшную боль в руках и ногах. Он поднял голову и осмотрелся. Сквозь пелену пота, струившегося по глазам, он с трудом различил, где-то внизу, толпу людей. Повернул голову вправо, затем влево, и какие-то смутные догадки пролетели в сознании. Слева, закопанные в землю стояли два креста. На каждом из них был распят человек. И тогда он понял, почему болели руки и ноги. Он тоже был распят.

Их было трое, приговоренных к смерти. Два преступника и Учитель. Часть толпы кричала, издеваясь над Учителем, а он молчал, обратив свой взор в небо, и что-то шептал. Из троих распятых только у него на голове был надет терновый венок. Шипы впились в кожу, и кровь струйками стекала по лицу.

Тут Новиков услышал, как второй преступник, вдруг, заговорил, обращаясь к Иисусу:

– Если ты Христос, спаси себя.

Сам же Новиков, напротив, унимал его и говорил:

– Или ты не боишься Бога, когда и сам осуждён на то же.

И, обращаясь к Иисусу, сказал:

– Помяни меня, Господи, когда придёшь в Царствие Твое!

На что Иисус ответил:

– Истинно говорю тебе, ныне же будешь со Мною в раю.

Внезапно небо стало чёрным, загромыхала гроза, и пошел сильный дождь…

Прошло какое-то время и все трое испустили дух. Охранники перебили голени преступникам, а Иисусу ткнули под ребро копьём и, убедившись, что все трое мертвы, собрались уходить…

Но, именно в этот момент раздался сильнейший треск. Голгофа пошла змеиной трещиной от креста Иисуса куда-то вглубь, а по стенке трещины тонкой струйкой стала сочиться кровь, излитая мёртвым телом Учителя из раны, нанесённой копьём.

Кровь уверенно и настойчиво проникала внутрь раскола и, вдруг, остановилась, как бы накапливая силы для завершающего падения в пропасть. Но пропасти не было. Алая капля сорвалась со скалы, и упала на человеческий череп, лежавший в нише, которая была бесконечно древним гробом. Здесь был захоронен… Адам.

Кровь Иисуса его мгновенно оживила. Он встал, и в лучах пробившегося солнца увидел толпу людей и солдат. В то же мгновение его душа отлетела от тела, а сознание того, что его потомки живы и заселили землю, снова погребло во мрак скалы, которая тут же сомкнулась, завершая Новый Завет смертью Мессии.

В воскресенье двое из распятых вознеслись на небо, а третий так и исчез в бесконечности веков, растворившись в камнях Голгофы.

И снова исчез свет, снова открылась чёрная пустота и звёзды снова полетели, но не из-за спины, а навстречу, все быстрее и быстрее ускоряя свой полёт. Потом опять – комната, секретер и книги, но Новиков ничего этого не видел. Он лежал на полу с пробитыми руками и ногами, кровь медленно лилась на ковер, а сам хозяин комнаты был мертв.

Была пятница. Труп обнаружили в воскресенье.

Завели уголовное дело, но ранения были такими странными, что версия никак не рождалась в голове у следователя…».

Наступила гробовая тишина. Гость посмотрел на луну, и она задрожала.

– Вот он – роман, который я искал и нисколько не сомневался, что найду его, именно здесь, в Летнем саду Святого Петербурга.

Незнакомец помолчал, затем посмотрел на литераторов.

– Вы можете себе представить, чтобы такие мысли могли прийти в голову писателя сами, без посторонней помощи? Нет, господа, всё это было продиктовано Сверху, Оттуда, а может и Им Самим! Я прочёл всю рукопись и знаю, что будет дальше. Такое, человек придумать не мог.

А значит, это и есть та рукопись, которая никогда не сгорит, которая останется вечной, и читать её будут всегда и все.

И раз она дарована Сверху, её опубликуют, несмотря ни на какие запреты, цензуру и катаклизмы. Уж об этом я позабочусь!

Да, чуть не забыл, я поселился в «Астории», в номере 412.

И ещё, не пройдёт и года, как Вы вернёте городу старое название, то самое, что придумал царь Пётр. Поверьте, я знаю, что говорю. Об этом очень просил меня Пётр!!!

Но самое загадочное в этой истории, состоит в том, что роман ещё не написан, новый автор начнёт его писать только через десять лет. Его нет, а то, что Вы попытались прочитать – предостережение. Прощайте, хотя, возможно, мы ещё встретимся и не раз.

Валаам медленно окинул парк своим холодным взглядом и стал тихо растворяться, а потом исчез совсем. Как исчез? А чёрт его знает, взял да и пропал.

Вместе с ним пропала и скамейка. Литераторы бухнулись на траву и…

– Эй, мужики, а ну вставайте, – загудело в головах, и в парковой тиши возникли два милиционера.

– Во, напились, бутылку коньяка выдули, прямо в Летнем саду, ни стыда, ни совести.