Мгла и мгла клубится без границ,
Волны от провала до провала:
Сколько стай серебряных упало,
Сколько птиц пропало, сколько птиц!..
Я, как ты, истерзанная мать,
Вижу всех недрёмными очами:
Даже там, за звёздными свечами
Я готовлюсь горе принимать.
Лунный диск звенит с уральских гор.
Лунный свет через окно струится.
Мать моя, серебряная птица,
Никому, а только мне в укор!..
1998
Синий соловей
Страстью каждого побега
Сквозь пласты немого зла
Из-под снега, из-под снега
Встала яблоня, бела.
Встала, тонкая, в округе
День цветами закипел,
Соловей, седее вьюги,
На ветвях её запел.
То ли серый, то ли синий,
Свет серебряный он льет,
Лепестковый зябкий иней
Стряхивает и клюет.
По очам твоим зовущим —
Кто нам это запретит? —
По плечам, объятий ждущим,
Снег сверкает и летит.
Не с пургой, так с белым ветром
Закружится нам дано.
Я хочу зелёным кедром
Заглянуть к тебе в окно.
Или клёном, или клёном,
Размыкая белый дым,
Но не менее зелёным
И не менее седым.
1997
Перед Богом
А мы живем, то плача, то робея,
То не суля пощады никому…
Я не хотел бы видеть, как Помпея
Исчезла в наползающем дыму.
Я не хотел бы слышать, если боги
О гибели нам скорой говорят,
Пусть на моей и на чужой дороге
Всё те же звезды вечные горят.
Сравнимы беды или не сравнимы,
Грешно копаться в пекле и в золе,
Но мой народ лишь потому гонимый —
Добрее нет другого на земле.
Он заслонил знаменами планету,
Идя вперед и падая вперед,
Так разбросал себя по белу свету,
Что, может быть, уже не соберет.
И чем ему, действительно, гордиться,
Соседей спас и незнакомых спас,
Теперь легла железная граница
Между могил…
И разделила нас.
Не надо с нашим горем препираться,
Есть глухота и есть обиды зов:
А вдруг мы вновь надумаем подняться
Перед крестами братьев и отцов?!..
1997
Возвращение к тебе
Мой дом накреняется,
бурей внезапной объятый,
Одни я в просторе,
бессонницей гиблой распятый.
Один я и полночь, да ты, за морями, лесами,
Всё смотришь мне в сердце,
как мама, большими глазами.
Такими большими,
что нет им, иконным, границы,
Я слышу ладони, слова твои слышу, ресницы.