Ты моя. Лирика

Край, в котором выросла рябина,
Взрывчатыми распрями объят.

Лунный лик восходит и смеется,
Не суля пощады никому,
Потому шумит она и гнется,
Приникая к сердцу моему.

1997

Коршуны

За облачной редью, за ширью полей
Не слышно, не видно родных журавлей.

Меня не зовут и тебя не зовут,
А черные коршуны стаей плывут.

И кажется в небе под звон похорон
Ведёт их в Россию восточный дракон.

Он лапы раздвинул и выпятил пасть,
Но всё же боится на землю упасть,

Где грозно сверкают из гибельной тьмы
Доспехами предков немые холмы.

А месяц глазастый тревогу трубит, —
Он первым над Волгою будет убит!..

1997

Видение

А случилось диво не простое,
Если мы и глаз не отвели…
Не закат, а море золотое
Разлилось внезапно до земли.

Я не знаю, к радости иль к горю,
На волне замедливая ход,
Продвигался царственно по морю
Золотой небесный пароход.

На борту доспехи и скрижали —
Все почтить величие должны,
И к нему восторженно бежали
Золочёногрудые челны.

Он проплыл через века и годы,
Меж войной державной и тюрьмой,
Потому грядущие невзгоды
Затонули за его кормой.

Золотое море древней сини,
Без огня окопного и гроз,
Это пробил звёздный час России, —
В путь её благословил Христос.

Тишина, а на душе тревожно:
Неужели завтра да и впредь
Смысла нет и больше невозможно
За победу молча умереть?

По озёрам и холмам покатым
Свет летит багряно-голубой.
Хорошо мне быть не виноватым
Перед жизнью и перед тобой.

1997

Встреча с матерью

На могильной плите моего отца выбито три журавленка – три погибших сына…

Это смерть или в кончину дверь, —
Лунный свет через окно струится.
Мать моя, серебряная птица,
Маленькая, легкая теперь.

Говорит: «Зовет и дни мои
Наш отец тревожит сыновьями,
Сгибшими твоими братовьями,
Спрашивая про пути твои:

Мол, такие ветры по земле
Пронеслись – кресты перекосили,
Где же затерялся он, в России
Аль в чужой и непонятной мгле?..»

Зелены отцовские поля,
Но плита могильная не греет.
И по ней кружат три журавля,
А четвертый в грозных далях реет.

Я один остался – род продлить
И, не отдан вечному кургану,
Я один прошел по урагану,
Но страданьем бед не утолить.