Шапошников

Шапошников
Валентин Александрович Рунов

Полководцы Великой Победы
Эта книга рассказывает о Маршале Советского Союза Б. М. Шапошникове. В своем служении Отечеству он смог не только преодолеть невзгоды, обрушившиеся на Россию в первой половине XX в., но и подняться на высшую ступень военной иерархии, возглавив Генеральный штаб РККА в самый сложный период Великой Отечественной войны. О том, как удалось ему не только выжить, но и возвыситься в труднейших условиях, посвящена данная книга. При работе над биографией Б. М. Шапошникова автор использовал мемуары своего героя, архивные документы, воспоминания соратников и современников.

Валентин Рунов

Шапошников

Знак информационной продукции 12+

© Рунов В. А., 2020

© ООО «Издательство «Вече», 2020

© ООО «Издательство «Вече», электронная версия, 2020

Сайт издательства www.veche.ru

Введение

Советская военная история первой половины XX века связана с именами многих людей, видное место среди которых, безусловно, принадлежит Борису Михайловичу Шапошникову – Маршалу Советского Союза, человеку, трижды занимавшему пост начальника Генерального штаба РККА. Сам он о свей службе в рядах Красной Армии мемуаров не оставил. Как ни странно, но капитальных исследований о жизни и деятельности этого человека отечественными историками и писателями также не проводилось. В военном отделе библиотеки имени В. И. Ленина мне удалось отыскать всего несколько книг, посвященных Борису Михайловичу. Первой из них была брошюра Я. М. Горелика «Маршал Советского Союза Борис Михайлович Шапошников (краткий очерк жизни и деятельности)», изданная в 1961 году. Вторая – небольшая брошюрка М. В. Захарова «Ученый и воин», изданная в 1974 году. Третья – сборник статей «Б. М. Шапошников и его военно-теоретическое наследие», изданный в 1983 году к 100-летию со дня рождения маршала. Правда, имеется еще десяток статей, которые разрабатывались различными авторами в связи с юбилейными датами из жизни Б. М. Шапошникова, но все они, по сути, представляют собой краткий биографический очерк об этом человеке.

В то же время жизнь и служебная деятельность Б. М. Шапошникова протекали в очень непростое время. Участник Первой мировой, Гражданской и Великой Отечественной войн, начального этапа строительства Красной Армии, свидетель репрессий 1930-х годов, человек, видевший и общавшийся с императором Николаем II, Львом Троцким, Михаилом Фрунзе, Михаилом Тухачевским, Георгием Жуковым и, наконец, с И. В. Сталиным… Его перу принадлежит около 40 работ, освещающих актуальные вопросы военного дела, он – редактор почти 20 трудов. Уже одного этого достаточно для того, чтобы оставить после себя многотомные мемуары, как это сделали многие другие военачальники. Но Б. М. Шапошников, который 16 лет служил в императорской армии и 27 лет в Красной Армии, довольствовался описанием только первого этапа своей жизни. Нет ни одного труда или статьи, отражающих его отношение к советской власти.

В этих условиях остается рассчитывать на то, что написано о Б. М. Шапошникове в мемуарах других военачальников. Но и здесь мы испытываем определенный «голод». Оказывается, не так уж много людей, близко общавшихся с Борисом Михайловичем. В числе таких счастливчиков, безусловно, был А. М. Василевский. В книге «Дело всей жизни» он писал:

«В Генеральном штабе, рядом с Б. М. Шапошниковым и под его руководством, росли мой оперативный кругозор, опыт, знания. Пожалуй, именно тогда мне в полной мере раскрылась та роль, которая отводилась каждому из видов и родов войск в системе Вооруженных Сил…

…Вся работа Генерального штаба протекала под непосредственным руководством Б. М. Шапошникова. Авторитет Бориса Михайловича как видного военного деятеля и опытнейшего специалиста, особенно в вопросах штабной службы, рос тогда с каждым годом. Его обширные и разносторонние знания были остро необходимы в то сложное время.

Б. М. Шапошников обладал всеми необходимыми качествами для работы в Генеральном штабе: отличным знанием военного дела, большой эрудицией, огромным трудолюбием и высоким чувством ответственности. Опыт крупной оперативно-штабной работы в годы первой мировой и гражданской войн, высокое доверие со стороны Центрального Комитета партии и Советского правительства позволили Б. М. Шапошникову превратить Генеральный штаб в подлинный центр руководства военным планированием, боевой и оперативной подготовкой Красной Армии. Его личный пример влиял на подчинённых. Выдержанность, вежливость и скромность, такт в общении с людьми, дисциплинированность и предельная исполнительность – все это воспитывало у лиц, работавших под его началом, чувство собственного достоинства, ответственность и точность, высокую культуру поведения. Подчеркну, что Б. М. Шапошников являлся олицетворением долга. В безупречном, инициативном и своевременном выполнении заданий партии и правительства по укреплению обороноспособности страны он видел свою первейшую обязанность и самый смысл существования Генерального штаба.

Борис Михайлович был известен не только нашим Вооруженным Силам и стране, но и в армиях зарубежных стран как крупный военный теоретик, отличный организатор, мастер оперативной штабной работы. Он внес заметный вклад в подготовку большой плеяды опытных советских военачальников.

Работа с Б. М. Шапошниковым была постоянной и неоценимой школой. И я, признаться, всегда испытывал чувство гордости, когда И. В. Сталин, рассматривая тот или иной вопрос, говорил обо мне:

– А ну, послушаем, что скажет нам шапошниковская школа!»

В. В. Курасов, который работал с Борисом Михайловичем в должности начальника отдела и заместителя начальника Оперативного управления Генерального штаба с 1940 года по июнь 1941 года, вспоминал:

«…Хочется сказать хотя бы несколько слов относительно некоторых черт характера этого замечательного человека. Основными из этих черт были: вежливость, такт во взаимоотношениях с подчиненными, способность их внимательно выслушать, готовность оказать им помощь. Отличаясь исключительной точностью и аккуратностью, непримиримостью к любым нарушениям дисциплины, он строго требовал этого и от подчиненных и пользовался у них уважением.

При решении сложных вопросов Борис Михайлович считал необходимым посоветоваться со своими ближайшими помощниками. Большое и постоянное внимание уделял он росту и выдвижению военных кадров и всегда был доволен тем, что офицеры, выдвинутые им на более высокую должность, оправдывали его доверие.

Обладая буквально феноменальной памятью, Борис Михайлович мог, не пользуясь записью, провести разбор крупных и сложных учений или без карты заслушать доклад о боевой обстановке…»

А. И. Антонов, начальник штаба Московского военного округа (1937–1940), затем начальник штаба военного округа и фронта отмечал:

«Борис Михайлович Шапошников одним из первых офицеров старой русской армии вступил в Красную Армию с самого начала ее создания. Будучи крупным военным специалистом и имея большой боевой опыт, тов. Шапошников отдавал все свои знания, все свои силы делу организации, строительства и укрепления Вооруженных Сил Советского Союза, делу воспитания и подготовки командных кадров Красной Армии, много работал над вопросами теории военного дела и сделал немалый вклад в советскую военную науку… Тов. Шапошникова знает не только Красная Армия, его знает вся наша страна, как одного из старейших и выдающихся строителей и руководителей Красной Армии…

В блестящие победы Красной Армии над немецкими захватчиками вложена значительная доля его многолетнего и плодотворного труда. Он был военным человеком в полном смысле этого слова, человеком военной дисциплины и военного долга…»

И. С. Конев, командующий армией, а во время Московской битвы – Калининским фронтом, в своих воспоминаниях о Борисе Михайловиче был очень скуп. Он только отметил: «Особенно запомнились мне те счастливые минуты, когда на учениях в Московском военном округе я со своим полком, смешав во встречном бою все карты «противника» вышел прямо на командный пункт командира «Синей дивизии» Бориса Михайловича Шапошникова, командующего тогда Московским военным округом».

С. М. Штеменко, старший помощник начальника отдела, офицер Оперативного отдела, начальник направления Генерального штаба в 1940–1942 гг., вспоминал: «Борис Михайлович Шапошников был обаятельным человеком и к таким, как я, молодым тогда полковникам, относился с истинно отеческой теплотой. Если что получалось у нас не так, он не бранился, даже не повышал голоса, а лишь спрашивал с укоризной: – Что же это вы, голубчик? От такого вопроса мы готовы были провалиться сквозь землю, ошибки свои запоминали надолго и уже никогда не повторяли их. Как-то я был вызван к Шапошникову далеко за полночь. Борис Михайлович сидел за столом в белой рубашке с подтяжками на плечах. Китель висел на стуле. – Садитесь, голубчик, – пригласил он совсем по-домашнему. Мы относительно быстро покончили с делами, но начальник Генерального штаба не спешил отпускать меня. Настроение у него было в тот раз особенно хорошим, и, просматривая карту, он стал вдруг вспоминать, как сам служил когда-то в Средней Азии. Борис Михайлович на память знал особенности здешних условий, отлично помнил местность. Я тоже наизусть знал это. Получилась увлекательная беседа. Впоследствии такие беседы возникали у нас неоднократно, и я черпал из них очень много полезного для работы своего отдела и для себя лично».

М. И. Казаков, начальник штаба Среднеазиатского военного округа в период с 1938 года по март 1941 года, а в 1941 и 1942 гг. – начальник штаба Брянского и Воронежского фронтов, писал: «Б. М. Шапошников был высокообразованный военный человек, крупный специалист в области оперативного искусства и тактики. В учебный процесс в академии он внес много нового, очень нужного для будущей работы ее питомцев. Со слушателями выпускного курса у него сразу же установились самые теплые связи. Борис Михайлович интересовался нашими дипломными работами, посещал занятия в группах, внимательно беседовал с каждым, исподволь «прощупывая» наши знания. Немало заботы проявлялось им и о планомерном пополнении академии новыми преподавателями из войск. Он лично занимался подбором адъюнктов. Борис Михайлович имел добрый характер, был доступен для всех. И каждый, кто близко знал его, навсегда сохранят самые теплые воспоминания об этом интересном, знающем и душевном человеке… Борис Михайлович не раз удивлял меня своей феноменальной памятью. Беседуя в течение дня с десятком людей, выслушивая самые разнообразные вопросы или просьбы, он никогда не пользовался блокнотом, однако ничего не забывал. Даже через несколько месяцев он мог при случае напомнить слушателю, о чем когда-то вел с ним разговор…»

А. В. Хрулев, начальник Управления снабжения, главный интендант РККА в период с 1939 по 1945 год, отмечал: «Я знаю Бориса Михайловича с 1923 года. Работал вместе с ним в Московском военном округе, когда он был командующим войсками округа. Был тесно связан с ним в 1928 году, когда он работал в должности начальника Штаба РККА, соприкасался вплотную с его работой в академии и в последующие годы, когда он командовал войсками Ленинградского и Приволжского военных округов и вновь был начальником Генерального штаба и заместителем наркома обороны. Борис Михайлович бесспорно был высокообразованным военным работником, знал великолепно историю военного искусства. Он обладал самыми лучшими человеческими качествами, всегда отличался в своей деятельности педагогичностью и методичностью, был исключительно тактичным при заслушивании докладов подчиненных. Этим и многим другим он выделялся среди наших работников. Сильной стороной Бориса Михайловича являлось умение организовать подготовку высших начальников и высших штабов. Военные игры он всегда проводил на сложном оперативном фоне, основу которого составлял, как правило, какой-либо исторический факт. При разборе игры он до мельчайших подробностей разбирал ошибки сторон и в заключение указывал, как следовало бы проводить эту операцию в современных условиях с современными техническими средствами. Военные игры, которые организовывал Борис Михайлович Шапошников, были исключительно поучительными…»

Оставил свои воспоминания о Шапошникове и генерал И. В. Болдин, который до войны был командующим войсками Калининского, Одесского военных округов, затем – первый заместитель командующего Западным особым военным округом, а в период Московской битвы – командующим 19-й армией Западного фронта. Он писал: «За долгие годы службы в армии нам с Шапошниковым часто приходилось встречаться, и каждая встреча радовала меня. В этом замечательном человеке, всегда внутренне и внешне подтянутом, организованном, гармонично сочетались душевная красота и огромная эрудиция, высокая культура и блестящее знание военного дела. Он был высокообразованным представителем военного командования и обладал большим личным обаянием. С первой же встречи маршал Шапошников располагал к себе. Ни занимаемый пост, ни перегруженность работой не мешали ему быть всегда одинаково ровным, общительным. Его никогда не покидало чудесное качество – умение для каждого найти доброе слово. Вот и теперь, в этот поздний час, беседуя со мной, Борис Михайлович интересовался самочувствием, расспрашивал о семье, вспоминал события далеких двадцатых годов и наши первые встречи. Несмотря на то, что в ночное время московское небо было особенно тревожным, маршал сохранял полное спокойствие. Больше того, он сумел создать атмосферу уюта, наполнить беседу теплом…»

Таким образом, у всех современников воспоминания о Б. М. Шапошникове остались только самые хорошие. Это наводит на несколько мыслей: либо Борис Михайлович и на самом деле был выдающийся военный деятель и очень талантливый руководитель, либо все авторы в своих воспоминаниях использовали шаблоны, навязанные им свыше. Вполне возможно, что имели место и первое и второе. Постараемся разгадать эту загадку на основании сопоставления ряда факторов, которые определяли жизнь страны в первой половине XX века и которые, безусловно, самым существенным образом влияли в то время на судьбу каждого человека, тем более такого уровня, как Б. М. Шапошников.

Часть первая. Сквозь тернии к маршальской звезде

СТАНОВЛЕНИЕ

Родился Борис Шапошников 20 сентября (2 октября нового стиля) 1882 года в уездном городе Златоусте Уфимской губернии, на Южном Урале. Своих предков он не знал. По рассказам, его дед по линии отца был из донских казаков. Отец, Михаил Петрович, родился в 1837 году, окончил Новочеркасское городское училище. Но когда ему исполнилось 15 лет, старший Шапошников выписался из казаков и переехал на житье в город Саранск. Там Михаил Петрович начал службу писцом в одном из городских учреждений.

В 1869 году семья Шапошниковых переехала в Уфимскую губернию. Михаил Петрович поступил на службу к купцу Ф. А. Злоказову, который вместе со своими двумя братьями был владельцем торгового дома, суконной фабрики в Екатеринбурге, пароходов на Тоболе и Иртыше, а также права торговли спиртными напитками в своем регионе. Кроме того, в личной собственности Федора Алексеевича имелся еще один, Петропавловский, завод, находившийся в Златоустовском уезде, при слиянии рек Ай и Арша. Михаил Петрович был назначен управляющим эти заводом с окладом 100 рублей в месяц. Такое жалование в то время считалось вполне приличным, и на накопленные три тысячи рублей семья смогла купить дом в Златоусте.

Совсем недавно сотрудники архива г. Златоуста обнаружили запись о рождении будущего маршала в метрической книге Христорождественской церкви Кусинского завода. В ней указано: «20 сентября 1882 года у мещанина Пензенской губернии города Саранска Михаила Петрова Шапошникова и его законной жены Пелагеи Косьминой (Ледомской) родился сын Борис». Пелагея была третьей женой Михаила Шапошникова (они поженились в 1881 году: жениху было – 44, а невесте – 23 года). От первого брака у него осталось трое детей. Младшая дочь Валентина и стала крестной своего брата Бориса.

Со временем социальное положение Михаила Петровича начало меняться – подрастали сыновья хозяина и тот стремился приставить их к делу. В 1894 году один из них взял Петропавловский завод под свое управление, а Шапошникова перевели заведующим казенным винным складом. И хотя оклад ему был оставлен прежний, но продолжительность рабочего дня была увеличена до 18 часов. Не выдержав напряжения или по иным причинам, Михаил Петрович был вынужден оставить службу. В это время Борису едва исполнилось 14 лет.

В 1986 году семья Шапошниковых, оставив служебную квартиру на Петропавловском заводе, переехала в Златоуст. Вскоре Михаилу Петровичу было предложено место заведующего винным складом на Симском заводе Уфимской губернии. Там он и проработал до 1900 года.

Мать Бориса, Пелагея Кузьминична Ледомская, 1858 года рождения, по утверждению некоторых историков, по своему происхождению была из польских дворян, высланных на Урал русским правительством после восстания 1864 года. Ее отец служил в Уфе секретарем дворянской опеки, но умер очень рано. После смерти отца Палагея Кузьминична работала учительницей. Она была третьей женой Михаила Петровича и вышла за него замуж в 1881 году из-за бедности, когда он уже имел от первого брака сыновей Виктора, Александра, Николая и дочь Валентину. От второго брака детей не было, так как жена Михаила Петровича умерла всего через год после свадьбы.

Таким образом, семья Бориса Михайловича по тем временам считалась вполне благополучной, хотя и не очень зажиточной. Все их старшие дети относительно неплохо устроились в жизни: Виктор, окончив гимназию в Уфе, впоследствии работал бухгалтером на заводах и приисках Урала и Сибири; Александр окончил начальное училище и работал, как и отец, заведующим винным складом; Александр также работал бухгалтером на различных заводах Урала; Валентина вышла замуж за бухгалтера одного из местных заводов.

После брака с Палагеей Кузьминичной в семье Шапошниковых, кроме Бориса, родилось еще трое детей – сыновья Евгений и Сергей и дочь Юлия. Правда, Сергей в девятилетнем возрасте умер от менингита. С братом и сестрой Борис Михайлович поддерживал добрые отношения всю свою жизнь.

Свои первые сознательные впечатления в жизни Борис Михайлович относит к периоду пребывания в Златоусте. Во времена его детства это был обычный для России уездный городок с семнадцатью тысячами населения и двумя казенными оружейными заводами. Рабочие Златоуста, как, впрочем, и других уральских заводов, являлись полупролетариями: работая на заводе, они одновременно вели и небольшое крестьянское хозяйство, занимались кустарным промыслом, изготовляя ножи, вилки, другие предметы домашнего обихода. Не было в Златоусте ни одного среднего учебного заведения. Только в 1890 году открыли в нем первое ремесленное училище.

Борис до 11 лет учился в Златоусте и жил в доме бабушки и тетки Людмилы Кузьминичны, которая работала учительницей в начальной женской школе. Она и стала его первым воспитателем и учителем, привившим любовь к книгам. Этому способствовало и то, что дядя Бориса, Владимир Кузьмич, уезжая на новое место жительства, предоставил ему отдельную комнату и библиотеку, в которой преобладали книги русских классиков. «Книги я читал запоем, – вспоминал позже Борис Михайлович. – С трудом можно было отправить меня во двор или на улицу, чтобы подышать свежим воздухом, – не мог расстаться с интересной книгой». Так как в это время родители Бориса по роду работы его отца жили на заводе в сорока километрах к западу от Златоуста, то он появлялся в Петропавловском заводе ненадолго только во время каникул. Однако и эти кратковременные наезды оставили у него яркие впечатления. Ему хорошо запомнились бедные башкирские деревни вокруг завода, башкирский национальный праздник, на который брал его иногда с собой отец, приглашаемый крестьянами окрестных деревень. Праздник ярко запечатлелся в памяти мальчика национальной борьбой, скачками, танцами. Общение с местными крестьянами и их детьми позволило ему немного усвоить башкирский язык. Знание этого языка принесло ему немалую пользу впоследствии, когда он нес воинскую службу в Туркестане.

В 1893 году Людмила Кузьминична вышла замуж за достаточно богатого купца Лабутина, который имел свои магазины и склады в городе Кургане. Бабушка и она сама должны были переезжать в этот город. Борис же поступил в Красноуфимское промышленное училище, которое давало среднее специальное образование, да и оплата за учебу здесь была значительно ниже. В то время, по признанию Бориса Михайловича, семье Шапошниковых приходилось строго планировать свои доходы и расходы.

В то время Красноуфимск был небольшим уездным городом, расположенным на реке Уфа с населением пять тысяч человек. По своему виду он больше напоминал большое село. Но так как в Красноуфимске был небольшой фосфорный завод, то местная администрация имела достаточно средств для того, чтобы содержать промышленное училище, имевшее шесть классов с программой реального училища. После его окончания выпускники могли поступать на горное или сельскохозяйственное отделения, которые были открыты при этом же училище. Учащиеся жили на частных квартирах, и Борис поселился на квартиру к женщине, у которой проживало еще девять учеников.

Учили в училище хорошо, но дисциплина была очень суровой. Все учащиеся были обязаны строго соблюдать распорядок дня, носить установленную форму одежды, за проступки полагались взыскания, вплоть до ареста и заключения в карцер. Время от времени квартиру, где проживали ученики, посещал учитель или классный наставник. На каждого учащегося велся специальный штрафной журнал.

Борис учился достаточно старательно. В первых трех классах реального училища учащиеся, кроме прочих предметов, изучали военное дело, вернее гимнастику и простейшие строевые приемы. При этом на строевых занятиях пользовались деревянными ружьями. Руководил занятиями по военному делу фельдфебель местной команды уездного воинского начальника.

В июне 1899 года Борис Шапошников закончил шесть классов реального училища со средним баллом 4,3. Кроме него, такой высокий балл имело еще два выпускника. Он хотел по документам поступить в Екатеринбургское реальное училище для того, чтобы окончить седьмой класс, но не был принят по каким-то причинам. Тогда Борис подал документы в Пермское реальное училище и был принят. В 1890 году он окончил училище, получив достаточно редкое для того времени среднее образование.