Четырнадцать мгновений бармена

– Эх, за народ! За тех, кто живёт, кто жил и, кто будет!..

Медленным залпом, если можно так выразиться, он осушил рюмку и положил купюру на стойку.

– Что вы? – удивился я. – Не надо. Пусть будет за счёт заведения!

– Надо! – вдруг чётким голосом, как в молодости, видимо, ответил Григорий. – Что же я, не могу заплатить за себя? Пока ещё могу! Так что, берите и не спорьте. За всякий труд платить надо!

Спорить я не стал и молча принял деньги от него.

– Всего вам хорошего! – сказал он, уходя. – Не забывайте меня, я ещё иногда буду захаживать, покамест ноги носят!

– Заходите-заходите, рады будем! – ответил я, а сам почувствовал, что говорю именно искренне. Вернее, настолько искренне.

Вообще, я должен сказать, что с Григорием Яковлевичем, как я потом узнал, его зовут, беседовать всегда приятнее всего! Это очень интересный и настолько честный человек, что я прям всегда искренне радуюсь, когда он к нам захаживает, что происходит, увы, не часто. Я просто надеюсь, что этот дедушка ещё подольше поживёт, ведь таких искренних и открытых людей всё меньше….

Послесловие (вместо эпилога к первой части)

Разные люди, разные судьбы, глупые игры случайных сил.

Кто нам поможет, кто нас рассудит, кто нам поверит и всё простит?

Много вопросов, мало ответов – слёзы ответ на судьбы излом,

Мы возвращаем той же монетой то, что нам кажется добром и злом.

К.Б.Арсеньев

Будни бармена так похожи на будни психолога. Хотя у последнего, вероятно, редко выпивают, а уж тем более до упада.

Постоянно приходят люди. Они разные. Разные судьбы. Характеры. Мнения.

Кто-то приходит расслабиться, кто-то попробовать что-то новое, кто-то, как все мои герои, – высказаться…

Дело бармена не такое уж и большое. Налить, подать, что-то сделать, если смешать и прочее. В сущности, должно быть всё равно на то, откуда у клиента деньги или что у него на душе.

Мне, действительно, всё равно… на всё, кроме, последнего… а потому, если клиент хочет высказаться – я только рад его выслушать.

Конечно, истории похожи друг на друга, просто имена разные или ход событий, а суть, чаще всего одна и та же. Но, как вы понимаете, это не всегда так. Пример – мои герои, про которых я недавно рассказал.

И тем не менее, для меня все мои клиенты – люди. Настоящие люди. Мне неважно кто они, как поступают по жизни. Всё равно – это люди, и с ними надо по-человечески, особенно, если мне они ничего дурного не желают. Как раз, наоборот, если отдают свои деньги, значит, всё не так уж и плохо.

У меня ещё много таких историй. Какие-то интересные, какие-то не очень. Быть может, когда-нибудь я и соберусь вам их рассказать, ну а пока… есть новые клиенты, есть работа, а это значит, что мир не остановился пока, и жизнь продолжается….

СЕМЬ ДНЕЙ БАРМЕНА 2

Стакан наполовину пуст (вместо пролога ко второй части)

Уже много воды (и ещё чего покрепче) утекло с того момента, как я впервые встал за эту стойку. Ей можно хоть при жизни памятник ставить. Хотя, в сущности, она сама им и является. Столько разных лиц и судеб выпало на её долю принимать. Если б этот большой кусок дерева был бы жив, то вполне мог бы написать не хилый такой роман-драму. А может даже и диссертацию по психологии или психиатрии, ибо такие кадры иногда попадаются…

Но, поскольку из соображений профессиональной чести, так сказать, и неумения что-либо держать, кроме как клиентов и бутылок на себе, – такая почётная, надеюсь, миссия достаётся мне!

Когда-то я уже говорил, что работа бармена до жути напоминает работу психолога. В отличие от последнего, правда, у меня есть легальная возможность и полное право налить пациенту… в смысле, гостю, чего-нибудь крепкого… лишь бы у него деньги были… хотя, конечно же, не всегда. Я же тоже человек, как никак.

Одна моя знакомая недавно заметила, что я изо-дня в день наблюдаю полный цикл течения человеческой жизни. Вот приходит ко мне клиент, кладёт на стойку купюру, заказав, допустим, водки. Я ему, разумеется, наливаю полную рюмку – жизнь зарождается. Он смотрит на неё своими грустными, усталыми глазами, красными от недосыпа и стресса, и поднеся ко рту, ловким движением опустошает, – жизнь пронеслась. Вроде бы, конечно, ничего необычного. Однако, практически, за каждой такой рюмкой стоит рассказ длиною в целую человеческую жизнь. Пусть это может быть даже какой-то небольшой её отрезок. Пусть даже конкретный случай, что был, например, вчера. Всё равно – это жизнь. Это переживания, это страдания человека! Последнее слово здесь очень важно, поскольку, не все те, кто ходят по заведениям, в подобных которым я работаю, – беспробудные алкаши и тунеядцы. Вовсе нет! Это добрые и искренние люди, нередко одинокие. Вот и ищут они спасения своей души в стакане. Тут уж всё от человека зависит. Кто-то выплывает, кто-то тонет… Человечность от этого в них не пропадает. Я это стараюсь помнить.

Все люди разные. Всякий из них по-своему интересен, а уж когда пьянеет – особенно!

Я мог бы рассказать здесь очень о многом и о многих. Тем не менее, хотелось бы вспомнить о семерых людях, что особенно врезались в мою память. Кто-то из них пришёл лишь однажды, кто-то до сих пор заходит, а кто-то даже сейчас сидит за столиком напротив, улыбаясь мне, потому что видит, как я рассказываю всё это вам, и знает, ведь, что про него тоже пойдёт речь!..

Король часов

Он заходит нечасто.

В основном, глубоким вечером. Вечно с растрёпанными седыми волосами, в старомодных очках, с лёгкой щетиной на лице, отсвечивающей «серебром», в потёртом холщовом пиджаке, который, кажется, никогда не меняет.

Как правило, он молчалив. Аккуратно садится на барный стул, кладя на стойку купюры и заказывает бокальчик «Греми»[4 - Грузинская марка коньяка. (Прим.авт. В.О.)] без какой бы то ни было закуски. Пригубив, примерно, половину содержимого, мой гость лениво достаёт из кармана пиджака какие-нибудь наручные часы, небольшую отвёрточку, записную книжку с засаленными страницами и какой-то огрызок карандаша. Со всем этим нехитрым набором он аккуратно принимается ковыряться во всех этих маленьких механизмах, то и дело что-то чёркая у себя в книжке.

Надо сказать, что часы у него всегда разные. Бывают недорогие – на кожаном ремешке, с поцарапанным стеклом и простой батарейкой внутри. Бывают и необычные – со звеньями, несколькими стрелками под стеклом и массой разных шестерёнок, плат и прочей невидали, что под стать понять лишь такому королю часов, как мой гость.

У меня редко получается с ним пообщаться. Он всегда сосредоточен на своей работе, иной раз даже допить свой заказ забывает. Если нам и удаётся поговорить, то это ограничивается набором пары дежурных фраз, изредка каким-нибудь анекдотом.

Обстоятельная, так сказать, беседа у нас с ним случилась лишь однажды. Тогда он был, на удивление, уставшим, глаза красные от недосыпа, щетина внешне напоминала серую наждачную бумагу, да и сам он пил больше обычного.

– Что-то случилось? – спросил я тогда, подливая ему в бокал ещё «Греми».

Он посмотрел на меня тяжёлым взглядом сквозь очки, поднял бокал и тихо пробасил:

– Твоё здоровье, бармен!

Бокал тут же был залпом опустошён. Гость поставил его на стойку и продолжил:

– Что б тебе никогда не приходилось чувствовать чужую боль!

– Хех! – усмехнулся я. – Я с ней, считайте, каждый день живу, чего уж тут?

– Ты не знаешь о чём говоришь, – тяжело сказал он, опустив голову к открытым часам, в которых ковырялся.

Я подлил ему ещё коньяка, а гость говорил, не поднимая на меня взгляд:

– Понимаешь, часы – это жизнь. Вот их остановишь иной раз, и всё – как будто мир вокруг тебя остановился. А завёл их – как будто снова всё на местах. Это ж, знаешь, как… как хирургическая операция на сердце. Каждый, даже самый маленький, механизм важен. Вот, взять хотя бы эти часики.

Он кивнул на часы, что лежали на стойке.

– Тут всего-то надо батарейку новую вставить. Фактически, чтоб ты понимал, пересадку сердца сделать. Но я-то вижу, что тут не только в этом дело. Вон – шестерёнка проржавила, надо новую найти. Да вот незадача – где ж такую взять? Это ж полностью ручная работа! Произведение искусства, а не часы! Честно говорю. Но вот-с… придётся вручную её делать… самому!.. И то, не факт, что она подойдёт под остальные механизмы. Как там в кино говорят? – «да прибудет с вами Сила!»? Вот. Да прибудет со мной хирургическая операция! Или ювелирная?.. Не суть, всё равно близко!

Он отпил немного коньяка, что-то черканул у себя в книжечке, а затем тяжело посмотрел на меня:

– А, вот, про жизнь, кстати, я не просто так, красного словца ради, говорю. Это ж правда. Пару лет назад, помню, принесла мне женщина часы. Хорошие такие, фирменные, добротные. Надо было стекло заменить, ну и завести снова, а то не шли чего-то. С первым пунктом проблем вообще не возникло. А вот завести… вскрываю – всё в порядке! Все механизмы целые, смазанные, даже батарея свежая. Думаю, что ж не так? Я их и так, и эдак – ничего. Приходит эта женщина забирать их, значит. Я говорю, мол, проблем не обнаружил, но не заводятся и всё. Спрашиваю, может отжили они своё, мол, сколько им уже? А она мне, дескать, да не больше двух лет, муж носил, да только разбился он в аварии недавно, часы на нём были. Вот, говорит, решила починить их в память о нём. Меня аж передёрнуло, понимаешь? Это не часы, это, считай, кусок человека мне принесли! Стрелки-то, видать, остановились, когда его сердце прекратило стучать. Умерли, то есть, вместе с ним – и тут уж никакой реанимации нет…