Для кого закон не писан. Хроника четвертая

– И вот, когда мне пришлось бежать на Хордор, эти грязные варвары пробудили демонов. И в одной из книг было пророчество, что избавить мою родную Плайтонию от всей этой проказы сможет лишь один человек во вселенной: идальго Херо дон Педро.

– Верится с трудом. – возразил Херо.

Эдвард усмехнулся и щелкнул пальцами. На крышу взбежал слуга с толстою, наверняка, древнею книгой.

Дон Педро заметил, что лакей даже не запыхался, значит, стоял и ждал, когда его позовут. Уж больно все как-то гладко складывается, даже подозрительно!

– Читай сам. – король взял фолиант, раскрыл его на том месте, где была шелковая закладка, и протянул мальчишке.

Херо взял, но тут же чуть было не выронил книгу. Ничего себе: тяжеленная!

«В Костоломии, в стране мельниц и рыцарей, вороги опять гремели костями. – прочитал юный граф. – И встал тогда благородный идальго Херо дон Педро, поклонился образу Дурьсинеи, поднял меч Охринею, и поклялся, что не вернется домой, покуда зло гуляет по дорогам родной Костоломии и Радикулии».

– Хм. – сказал дон Педро. – У меня и меча-то нет. Да и ничего здесь про демонов и вашу, как её, Плайтонию, не написано.

– Да ты ниже смотри. – посоветовал король.

Херо снова уткнулся носом в книгу: «А в далекой Плайтонии проснулся злобный демон Оторви-и-Выбрось. Этот зверь был крылат, рогат и не женат. И разинул пасть Оторви-и-Выбрось, и поглотил войско неисчислимое, и пошел разорять фермы и кушать куриц. А пророком его был поганый волшебник Мерлин. И задумал этот Мерлин натравить Оторви-и-Выбрось на Костоломию. А пуще того захотелось этому чародею убить защитника обездоленных, благородного идальго Херо дон Педро. И начал Мерлин строить козни. И встретились Мерлин с Херо дон Педро…»

Мальчишка перевернул страницу, но она оказалась пустой. Что такое? Дальше не было ни слова до конца книги. Лишь пустые страницы.

– И как все это прикажете понимать?

– Каждый мыслит в меру своей испорченности. – усмехнулся Эдвард. – Сам видишь: то, что мы встретились – это перст судьбы. Ты волен поступать, как тебе заблагорассудится, но почему бы нам ни стать друзьями и вместе не одолеть демона и Мерлина? Ведь теперь ты знаешь, что за тобой охотится чародей.

– Да, – задумчиво протянул мальчик, – теперь многое становится ясным. Шаровая молния, огненные кони, драконы – все связывается воедино. Но, может быть этот колдун и не Мерлин вовсе, а Уркесюк?

По лицу Эдварда пробежала легкая тень:

– Все может быть, но Уркесюка я знаю только с самой выгодной стороны. Кроме того, именно его я и посылал, чтобы охранять твою бесценную жизнь от происков Мерлина. Думаешь, Уркесюк переметнулся на сторону Оторви-и-Выбрось, и предал нас?

– Не знаю. – уклонился от ответа юный граф. – Мне нужно обо всем этом тщательно подумать. Могу я побыть наедине с собою?

– Сколько угодно. – улыбнулся король. – Время у нас еще есть.

Когда Херо уходил с башни, ему почудился шелест драконьих крыльев.

Конница, во главе которой скакал угрин Уркесюк, ворвалась на Свиняру подобно черному вихрю. Впереди – зиял черный провал, ведущий в очередную пещеру знаменитой горы.

Всадники въехали в подземелья и припустили вперед галопом. Угрин держал перед собою шар, освещавший все вокруг. Но от топота копыт стены вовсе не дрожали, и потолок не осыпался. Это все потому, что Уркесюк постоянно шептал заклятие тишины.

В блеклом свете магического шара всадники отбрасывали длинные, колеблющиеся тени, похожие на привидения, смахивающие на мертвецов, вылезающих из своих адских могил. Нет, не похожи были сейчас гвардейцы союзной Радикулии на живых людей! Скорее, они походили на фантомы. Это была призрачная армия. А, может быть, никакой армии и не было вовсе.

Когда всадники остановились у большого черного камня, Уркесюк вытянул руку вперед, толкнул валун и громко произнес:

– Ирис Кис-кис, откройся!

И камень заскрипел, начал поворачиваться на невидимой оси, освобождая высокий проем, проход в зияющий холодный мрак.

Угрин обернулся к своим верным слугам и бросил два слова:

– Ждите. Сторожите.

Дверь за Уркесюком замкнулась.

А воинов тут же окутало паволокой серого тумана. Человеческие глаза воинов мигом обернулись демоническими, огненными, тела гвардейцев покрылись бурой шерстью, изо рта начали выпирать мощные клыки. Это были самые настоящие гоблины.

Кони же их стали василисками. И чудовища разбились на два лагеря.

Прямо у камня монстры устроили привал.

Гоблины хохотали, зажигали от плевков василисков факела и укрепляли их на стенах пещеры.

Василиски же – эта гремучая помесь петуха и дракона – держались обособленно. Они гордо прохаживались взад и вперед, звенели огромными шпорами, только что зерна не клевали, да не кукарекали.

Впрочем, витые хвосты с ядовитыми шипами и змеиные раздвоенные языки, с которых срывалось вполне материальное пламя, вряд ли кого могли ввести в заблуждение. Безобидными эти твари, точно, не были.

Гоблины от скуки устроили соревнование. Они очень вежливо попросили у василисков одно, протухшее ещё год назад, золотое яйцо и разделились на две команды. Одну из них – возглавил некий Субарг, в другой – лидировал Покарб.

Площадку перед камнем разделили пополам, нарисовали ворота. Немного поматерились, слегка разозлись, и начали самую замечательную гоблинскую игру: хрюндич.

Один из игроков схватил золотое яйцо василисков и побежал к воротам противника. Команда соперника с радостным воем ринулась за ним. Завязалась оживленная спортивная драка.

Кому-то выбили клык, кому-то выдрали чуб, кому-то подбили глаз, – все это мелочи по сравнению с тем, какое удовольствие получили спортсмены, дубася друг друга яйцом и кулаками.

В ходе игры выяснилось, что над головами уже носится с десяток импровизированных мечей, а одного, самого маленького гоблина принялись пинать, пасуя друг другу, приняв бедняжку в толчее за яйцо василиска.

Игра оборвалась внезапно.

Нападающий Субарга шарахнул тухлым яйцом по голове вратаря и только хотел забить гол, как золотая скорлупа треснула, и из нее высунулась гневная петушиная голова:

– Да вы мертвого из гроба поднимете! Из-за вас, уродов, воскреснуть пришлось!

– Ура! – возопили василиски. – Нашего полку прибыло.

И коварные полудраконы тут же бросились на поле, смешав всю игру.

Вот и пришлось гоблинам устраивать небольшой сабантуй по поводу появления на свет еще одного василиска. В общем, верные слуги угрина жрали, ждали своего повелителя и сторожили проход, как им и было велено.

А сам Уркесюк мчался тем временем по узкому витому тоннелю, прижавшись к шее и крупу своей настоящей лошади. И магический шар все так же пылал в руке угрина. И негромкие заклятия глушили грохот копыт.

Но вот впереди показался круглый зал. Уркесюк остановил коня, спрыгнул в центр круглого подиума и пробормотал:

– Занудством зли сердца людей!

Видимо, это было сильное заклятие, потому что пещера озарилась сиянием, а самого угрина выбросило в пустоту.

Несколько минут свободного парения и Уркесюк приземлился на крыше замка.