Белые цветы Эйроланда. Хроника первая

Схватив плащ и кинжал, маркграф выглянул в коридор, взял девушку за руку и потянул за собою.

Когда беглецы уже были на улице, Герда заметила, как в окнах надстроенной на крыше комнаты заметались человеческие тени. А над вывеской «Три остряка» развевался черный флаг с красной полосой посередине, на самом деле оказавшейся кривой руной солнца.

Вот тут-то девушка испугалась по настоящему. Она не видела раньше таких знамен. Маркграф, обернувшись и перехватив взгляд невольной спутницы, удивился не меньше. В Благородной Геральдике черный цвет использовали крайне редко, чаще полосою, перечеркнувшей герб, что, естественно означало незаконнорожденного рыцаря. А так, чтобы фоном, да еще на знамени – до такого не додумались даже во времена Ромской Империи. Что-то неладное творилось в Соединенном Королевстве.

«А не набиться ли нам в гости? – подал голос Ихтис. – Наверняка, все входы перекрыты».

– Что происходит? – издала жалобный стон девушка. – Куда вы меня тащите?

– Это – война! – с пафосом и надрывом сказал юноша, остановившись и приняв соответствующую позу.

– И что же теперь будет? – глаза Герды распахнулись от ужаса.

– Вообще-то, я – маркграф. – сболтнул Тоскунел. – И мне, как наместнику короля, придется возглавить партизанское движение. Мы будем бить проклятых хордорцев до полного их уничтожения. А тебе, как соучастнице, грозит тюрьма, висельница или костер.

– Идиот! – закричала Герда. – Я тебя серьезно спрашиваю.

В переулке мелькнули чьи-то тени. Тоскунел дернул девушку за собою, и они укрылись во мрачном подъезде. Сквозь щель в двери было видно, как промаршировала дюжина солдат в черных плащах.

– Ну, теперь-то вы веришь? – мрачно усмехнулся Тоскунел. – Если меня опознают, делай вид, что просто мимо шла. Хордорцы ребята серьезные, пунктуальные. Они уничтожают всех претендентов и наследников, оставляя истории лишь титулы и имена.

Тут маркграфу припомнилась трагедия под Рутвингом, и паясничать отбило желание. Тоскунел вдруг внезапно понял, что все произнесенное им далеко не шуточки, а реальность.

– Слушай, Герда. – парень стал серьезным. – Мне просто не к кому обратится за помощью. Я рыцарь, но без меча и без дружины. Моих родителей убили наемники. И теперь я просто обязан выбраться из города, чтобы призвать вассалов к оружию и отомстить хордорцам.

– А как же я? – растерялась Герда.

– От мертвого маркграфа мало пользы. – пожал плечами парень. – Не больше её и от замученной врагами девушки. Ты ни чем нам не сможешь помочь. Но схоронить до вечера одинокого воина, дабы он смог незаметно покинуть Кэрлевинг, – в этом ты можешь превзойти всех!

– Болтун. – вздохнула девушка. – Ладно уж, пойдём.

И они помчались дворами.

Глава 20. Раздумья

Тоскунел сидел в светлой комнате и напряженно думал. В его голове не укладывалось, как получилось, что за ночь хордорская армия вклинились так глубоко в пределы королевства. Ведь, если это не десант, а регулярные войска, то получается, что через день, другой захватчики появятся у стен Гэдориэля.

Если плыть на кораблях с гребцами и поймать попутный ветер, то, примерно так и получится. Но ведь одно дело – плыть, другое – покорить шесть баронов. Опять же: рыцари – народ строптивый. В замках отсиживаться не станут.

Но это же какая мощь должна была двинуть с севера, если вчера вечером в Кэрлевинге были народные гуляния, и никто не помышлял о войне, а сегодня над городом плещут чужие знамена? Кто, в конце концов, этот Смегоарл? Откуда он взялся, что за безумная символика окружает его рыцарей?

Ответа не было.

Герда шумела кастрюлями на кухне, изо всех сил стараясь показать, какая она хозяйка. Родители должны показаться лишь ближе к вечеру. Впрочем, девушка их не боялась. Её кавалер был дворянином. Попробуй тут что-нибудь сказать!

Маркграфа же занимали совершенно иные вопросы. Он рисовал песком на полу карту известного ему мира, и напряженно думал, откуда ждать нового удара. Могло статься и так, что, захватив Кэрлевинг, Смегоарл ринулся бы укреплять его стены и остался здесь зимовать.

Сам факт, что вот так просто пали Марки Нейтов и Маринг, мог ввести сумятицу в народные умы. Плайтония опять могла поднять восстание и отсоединиться. А война на два фронта – не сахар. Могли проснуться от спячки хайзаки и ударить по Аэллину или Эринару. Да, картина складывалась ужасающая.

А впереди – зима. Голод.

Плохо быть маркграфом, особенно умным и в меру упитанным! Спасение мира и обретение меча – дело хорошее, но Тоскунелу вовсе не улыбалось этим же мечом карать собственных крестьян. И, хотя юноша был романтиком, но вырос-то он среди людей и умел трезво смотреть на вещи.

Маркграф уже не знал, имеет ли смысл его дальнейший поход к Нилрему, и чем он реально обернется для родины.

В момент нависшей опасности рыцари должны стоять во главе армий, а не шляться безоружными по тылам противника. Тем более, Ихтиса в этой дороге уже потеряли…

– Эй, стратег хренов. – раздался голос ведуна и в комнате появился фантом, струящееся очертание человека. – Чего мозги мучим? Предусмотреть все невозможно.

– Нет, ты мне объясни. – шепотом, чтобы не слышала Герда, начал кипятиться Тоскунел. – Ну, прорвались мы ночью через Кармэцвельский лес. И что? Ты погиб, а я оказался заложником в захваченном городе. Чего мы добились?

– Твоя беда в том, что ты очень много думаешь. – пожал плечами призрак и, совсем как живой, чихнул. – Великие люди стали таковыми, потому что действовали. А ты даже никого толком соблазнить не смог. Я ведь тебе специально оставил место для маневров. И что ты сделал? Ровным счетом – ничего!

– С женщинами у меня все нормально: на высоте. – буркнул парень. – А свадьбы всегда можно избежать.

– Ну-ну. – покачал головою призрак. – История расставит все по местам.

– К черту девушек! – воскликнул маркграф. – Откуда взялся этот Смегоарл? Он что, как Аорей, приперся из иных миров?

– Вот вроде бы умный человек, образованный, интеллигентный, а простых вещей не знаешь. – Ихтис свысока оглядел песочную карту Соединенного Королевства, сел на стул и закинул ноги на стол.

– Что за манеры! – изумился парень.

– Нам, покойникам, этикет до фени. – спокойно отозвался ведун. – Я зачем являюсь? Правильно, чтобы вести среди тебя научно-разъяснительную работу. А уж как я это делаю – дело десятое. В конце концов, когда ты барахтался с малознакомой девушкой, я тебе нотаций не читал.

– Знаешь, Ихтис, а ты – зануда!

– Поживешь в моей шкуре, погляжу я на тебя. – проворчал ведун. – Цепями потрясти я всегда успею. Другие, на моем месте спиваются, сходят с ума, становятся маньяками, нападающими в полнолуние. Так что радуйся: тебе попался не самый скверный образчик из мира духов.

– Да ладно. – пошел на мировую юный маркграф. – Сейчас не об этом нужно думать.

– Значит так. – Ихтис взял пустую кружку, сунул в неё нос, многозначительно вздохнул и продолжил. – Лекция номер три. А вы, молодой человек, конспектируйте. Зубрите, пока я… хм, мёртв. Называется «Белые пятна истории, или Не Те Вы Книги Читали».

– А без сарказма? – вздохнул парень.

– Нет, не получится. – серьезно ответил ведун и поставил кружку на место. – Когда знаешь больше, чем можешь сказать, характер почему-то начинает портиться.

– Только порченых мертвяков нам и не хватало.

– Да, живой труп – это я. Но не стоит отвлекать меня от темы, ибо каждая притча, то бишь нотация, должна прозвучать вовремя.

– Ну, давай, бухти мне, про то, как боги сотворили вселенную. – Тоскунел плюхнулся на кровать. – Только с чувством, чтобы слезу выдавило.

– Ага. – согласился Ихтис. – Значит так. Во время оно сидел великий Хорхе на горе Еслиб и думал думку великую. Ну, с кем бы выпить. Йеркуд – трезвенник, Аддорам – язвенник. В общем, как ни крути, а поговорить не с кем. Тогда бог вскричал: «Как же так, у человека есть жена, друзья, а преданного слушателя нет»! И создал Хорхе собаку. И стала она другом бога. Хорхе налил своему творению миску вина и заговорил с ним. А собака слушала и лакала. Так прошло семь дней. На восьмой собаке стало тошно слушать пьяного бога, и у неё прорезались крылья. В общем, улетел друг. И тогда Хорхе обиделся и сделал собаку берегиней, заставив вечно охранять поля да служить людям. И нарек он крылатую изменщицу Семаргл.

– А ты у нас прямо младший научный сотрудник университета из сектора фольклора. – ухмыльнулся Тоскунел. – Просто собиратель былин и небылиц, сказов и маразмов. Ну, ничего. Пройдут века, твои труды обязательно будут изданы и благодарные потомки воздвигнут тебе памятник на родине: «Благородному Ихтису – от восхищенных последователей».

– А было бы не плохо. – кивнул головою призрак. – Прилетаешь к себе, цветочки нюхаешь: красота… Ну, да ладно, опять мы отвлекаемся.