Россия и Запад в ХХ веке. История экономического противостояния и сосуществования

Россия и Запад в ХХ веке. История экономического противостояния и сосуществования
Валентин Юрьевич Катасонов

В книге выдающегося русского ученого Валентина Юрьевича Катасонова показана история экономических отношений России и Запада в XX веке. Автор доказывает, что начиная с XIX века западноевропейские страны и США навязывают России систему неравноправных для нее экономических и финансово-кредитных отношений, пытаются превратить нашу страну в колонию, сырьевой придаток западных стран. Подобную же систему отношений к России Запад сохраняет и сейчас. По мнению Катасонова, попытки Запада навечно превратить нашу страну в сырьевую колонию иллюзорны, Россия вернет свое могущество, вернет награбленное, и никакие «иезуитские соглашения» Запада ему не помогут.

Валентин Юрьевич Катасонов

Россия и Запад в ХХ веке. История экономического противостояния и сосуществования

© Катасонов В. Ю., 2019

© Институт русской цивилизации, 2019

© Издательский дом «Кислород», 2019

* * *

Не надейтесь, что единожды воспользовавшись слабостью России, вы будете получать дивиденды вечно. Русские всегда приходят за своими деньгами. И когда они придут – не надейтесь на подписанные вами иезуитские соглашения, якобы вас оправдывающие. Они не стоят той бумаги, на которой написаны. Поэтому с русскими стоит или играть честно, или вообще не играть.

    Отто фон Бисмарк

Предисловие

Вашему вниманию предлагается работа, посвященная финансово-экономической истории мира и России в ХХ веке. Она состоит из двух частей. Каждая из них может рассматриваться как вполне самостоятельное исследование. Но при этом обе части органически дополняют друг друга. Центральным событием первой части является международная финансово-экономическая конференция в Генуе в 1922 году. Во второй части таким событием является международная финансово-экономическая конференция в Бреттон-Вудсе (США) в 1944 году.

Оба указанных события интересны и поучительны сами по себе. Но в определенном смысле они выступают лишь поводом для описания общей экономической и политической обстановки в мире, которая предшествовала и сопутствовала обеим конференциям. А также для выяснения того, насколько решения указанных конференций удалось практически реализовать, насколько они оказали влияние на финансовую, экономическую и политическую ситуацию в мире и как они отразились на России (в то время выступавшей под названием «Советский Союз»). Представленная в книге панорама захватывает отчасти историю XIX века и нашу новейшую историю XXI века. Но 90 % всего материала посвящены описанию и анализу событий XX века. Первая часть сфокусирована на периоде между двумя мировыми войнами. Вторая – на периоде с конца Второй мировой войны до конца XX века. Панорама ХХ века в книге представлена преимущественно как мировая финансовая и экономическая история, политические события ушедшего века являются лишь фоном, позволяющим лучше понять финансовые и экономические события и процессы.

В центре внимания даваемого нами описания мировой финансовой и экономической истории ХХ века является Россия. Наша страна была участницей конференций как в Генуе, так и в Бреттон-Вудсе. Вопросы, обсуждавшиеся на обеих конференциях, напрямую затрагивали интересы нашего государства. На обеих конференциях Россия как социалистическое государство (в первом случае как «РСФСР», во втором случае как «СССР») была среди стран, которые принципиально от нас отличались по своему социально-экономическому устройству (были капиталистическими странами).

Особенности наших взаимоотношений с остальным миром не сводились только к социально-экономическим различиям. Правящие круги тех стран, среди которых Россия тогда находилась (ведущие страны Запада), рассматривали ее как цивилизацию, антагонистическую западной цивилизации. Впрочем, этот антагонизм существовал на протяжении многих веков и проявлялся в войнах европейских государств против России, а также в различных формах «невооруженной агрессии» (например, постоянные попытки экспансии католицизма на восток). Итак, в разные моменты истории Европа пыталась проводить политику либо «ползучего поглощения» России как цивилизации («цивилизационной ассимиляции»), либо жесткого, силового, буквально физического ее уничтожения. Обострение отношений между Западом и Россией произошло в 1917 году, когда к цивилизационным противоречиям добавились еще противоречия социально-экономического порядка.

Сегодня, в XXI веке, Российская Федерация начинает приходить в себя после бурных революционных событий 90-х годов прошлого века, излечиваться от чуждой ей идеологии либерализма, избавляться от иллюзорных представлений о том, что мы будем жить в «общеевропейском доме». События на Украине помогают быстрее избавляться от подобного рода иллюзий, раскрывают истинную сущность западной цивилизации. Мы начинаем осознавать себя самостоятельной цивилизацией. И именно это вызывает лютую ненависть наших «партнеров» на Западе. Осознание себя самостоятельной цивилизацией – необходимое, но еще недостаточное условие для того, чтобы восстановить сильно поврежденное (но, слава Богу, не уничтоженное) здание русской цивилизации. «Русский дом» включает в себя Православную Церковь, суверенное государство, самобытную культуру, созидательную экономику, крепкую семью и многое другое.

Мы имеем уже более или менее сложившиеся представления о том, что такое русская цивилизация («Русский дом») в плане Церкви, культуры или семьи. В меньшей степени нам понятно, каким может и должно быть государство. И уж совсем размытое представление на этот счет в отношении экономики. Что такое «русская экономика», т. е. экономика как элемент русской цивилизации? Раз и навсегда готовой формулы и готовых чертежей «русской экономики» не существует (и существовать не может). Экономика подобна живому организму, рецепты поддержания жизнеспособности и здоровья такого организма можно давать с учетом возраста, истории болезней, наследственных признаков, нагрузок, внешних условий существования организма и многих других факторов. Как это ни парадоксально звучит, но ближайшим аналогом той модели экономики, которая могла бы стать частью русской цивилизации в XXI веке, является та экономика, которая существовала в СССР в период с конца 1920-х годов до середины 1950-х годов, т. е. примерно на протяжении четверти века. Этот период охватывает социалистическую индустриализацию, Великую Отечественную войну, послевоенное восстановление экономики, дальнейшее ее развитие в относительно мирных условиях. Условно эту модель можно назвать «экономикой Сталина», поскольку она создавалась и функционировала в те годы, когда у руля власти в нашей стране находился И. В. Сталин.

Организм «сталинской экономики» развивался и функционировал в экстремальных условиях враждебной внешней среды (международной обстановки). А именно в условиях, когда Запад пытался экономически закабалить нашу страну, превратить ее в свой сырьевой придаток, колонию. Эти попытки проявлялись, с одной стороны, в организации экономической, торговой и кредитной блокады Советского государства. С другой стороны, Запад постоянно требовал свободного, неограниченного доступа своим монополиям на внутренний рынок СССР, к нашим природным ресурсам, снятия всяких ограничений на иностранные инвестиции в экономику страны (включая банковский сектор), полной конвертации рубля, демонтажа государственного сектора экономики, возвращения национализированного имущества иностранным хозяевам и т. д.

В наиболее обнаженном, концентрированном виде экономическая позиция Запада в отношении нашей страны проявилась на Генуэзской конференции 1922 года. Эта конференция стала очень важной страницей нашей истории.

Во-первых, мы сумели отбить наглые притязания наших бывших союзников по Первой мировой войне, которые сводились к тому, чтобы Россия изменила свой экономический строй и стала жить по тем правилам, по каким она жила до начала Первой мировой войны. То есть по правилам западной цивилизации. Россия отстояла право развиваться по иному пути (каким бы спорным он ни казался внешним наблюдателям).

Во-вторых, Россия отвергла вполне конкретные материальные притязания, касающиеся довоенных и военных долгов. Более того, она заняла на конференции наступательную позицию и предъявила встречные требования, касавшиеся компенсации ущербов от интервенции и экономической блокады. Такие встречные требования советской делегации стали интереснейшим прецедентом в истории – как российской, так и мировой.

В-третьих, руководство нашего государства извлекло полезный урок из конференции. Исчезли иллюзии того, что «заграница нам поможет». Более того, стало приходить понимание, что Запад нам может в качестве помощи предложить лишь «долговую веревку», с помощью которой в дальнейшем он Россию и повесит. Хотя после конференции в Генуе в стране еще несколько лет проводилась «новая экономическая политика» (НЭП), исподволь стал готовиться переход к той самой модели, которую мы назвали «сталинская экономика».

На протяжении двух с половиной пятилеток (вплоть до начала Великой Отечественной войны) в нашей стране было построено без малого 10 тысяч предприятий. При этом, что важно, Запад полностью торгово-экономической и кредитной блокады СССР не снимал. Именно благодаря индустриализации мы сумели не только выстоять во Второй мировой войне, но изменить ее ход и победить. Без натяжки можно утверждать, что без индустриализации в СССР исход Второй мировой войны мог бы быть совсем иным.

Но история не терпит сослагательного наклонения. И в 1944 году, когда уже исход войны был предрешен, в США была проведена Международная валютно-финансовая конференция. Ее называют Бреттон-Вудской конференцией, а те решения, которые были на ней приняты, воплотились в международный валютно-финансовый порядок, который принято называть бреттон-вудской системой (БВС). Формально она просуществовала до 1970-х годов, когда на смену БВС пришла ямайская валютная система. Однако отдельные элементы БВС сохраняются до сегодняшнего дня. Например, на Бреттон-Вудской конференции было принято решение о создании Международного валютного фонда (МВФ), который до сих пор продолжает функционировать. На Бреттон-Вудской конференции наша делегация не проявляла себя столь энергично и активно, как в Генуе. Была иная ситуация. Решения конференции были предопределены, все они были в интересах США, вернее, в интересах американского доллара и хозяев «печатного станка», выпускавшего эти доллары (Федеральная резервная система). В 1944 году закладывался фундамент послевоенного мирового финансового порядка, в рамках которого существование и дальнейшее развитие СССР было опасным для цивилизационной идентичности нашей страны. Если поведение советской делегации на конференции в Бреттон-Вудсе не сопровождалось никакими громкими заявлениями и протестами, то поведение Сталина после этой конференции для Запада оказалось в каком-то смысле сенсационным. Запад был уверен, что СССР станет частью БВС, а Сталин отказался ратифицировать документы Бреттон-Вудса. Фактически СССР оказался за пределами послевоенной мировой валютно-финансовой системы.

Однако изгоем его назвать было трудно, через некоторое время он начал выстраивать собственную систему в рамках лагеря социалистических государств. Конечно, после Второй мировой войны СССР сохранял на каком-то уровне свои торгово-экономические и финансовые отношения и со странами Запада. История этих отношений (как и отношений в период между двумя мировыми войнами) была сложной. Их можно назвать комбинацией «противостояния» (экономические, торговые и финансово-кредитные блокады и санкции) и «сосуществования» (начиная от торговли товарами и кончая более сложными формами отношений – «компенсационные сделки», производственная кооперация, научно-технические связи).

Конечно, в решениях конференции в Бреттон-Вудсе все формулировки носили достаточно благообразный вид, в них постоянно встречались слова «прогресс», «восстановление экономики», «стимулирование торговли и экономического развития», «сбалансированная международная торговля», «валютная стабильность» и т. п. Однако не только советская делегация, но и другие участники конференции (тот же Джон Кейнс, возглавлявший английскую делегацию) прекрасно понимали, что скрывается за этими красивыми словами. Фактически начиналось формирование новой версии мирового порядка «Pax Americana», которая должна была заменить устаревшую версию «Pax Britannica». За высокопарными фразами Бреттон-Вудса скрывались все те же старые принципы международных экономических отношений, которые можно описать с помощью слов «подчинение», «диктат», «контроль», «эксплуатация», «конкуренция», «торговая война», «валютная война», «картельный сговор», «раздел рынков», «демпинг», «долговая зависимость», «банкротство», «внешнее управление» и т. д. В 1944 году родилась новая версия хорошо всем известного международного финансово-экономического социал-дарвинизма. Она предполагала деление мира на «избранных» (сегодня это называется «золотым миллиардом») и «плебс», «рабов», «изгоев» (периферия мирового капитализма), обслуживающих мировую верхушку.

Именно поэтому СССР начал выстраивать свою собственную международную систему торгово-экономических и валютно-финансовых отношений с участием ряда стран, вставших на путь социалистического строительства. Эта система получила организационное оформление в виде Совета экономической взаимопомощи (СЭВ), созданного в 1949 году. Название организации уже само говорит о том, что пространство СЭВ свободно от норм и принципов международного социал-дарвинизма. Здесь действуют принципы взаимовыгодного сотрудничества, международной взаимопомощи, выравнивания уровней экономического развития отдельных стран. Важными средствами практической реализации этих принципов стали планирование экономического развития и внешнеэкономических связей отдельных стран, организация общей внешней защиты от влияния мирового капиталистического хозяйства (в том числе с помощью государственной монополии внешней торговли, государственной валютной монополии), внедрение во взаимных расчетах собственной наднациональной денежной единицы (переводной рубль) и т. д.

Последние 20–25 лет нам усиленно навязывают иностранный опыт в самых разных сферах человеческой деятельности и общественной жизни. Конечно, кое-что представляет для нас интерес и может быть использовано. Но во многих случаях зарубежный опыт в России не приживается, подобно тому, как не приживаются органы одного человека, пересаженные другому. В области экономики нам предлагается опыт других стран – США, Европы, «третьего мира». Но другие страны принадлежат к другим цивилизациям. Велика вероятность отторжения чужеродного опыта и даже нанесения себе такими экспериментами серьезного ущерба.

У нас есть реальная и надежная альтернатива – свой собственный опыт, о котором в лучшем случае современный человек, живущий в России, забывает. А в худшем случае он о нем ничего не знает. Потому что этот опыт сознательно замалчивается. Данная книга адресована, в первую очередь, тем, кто об этом опыте ничего не знает и кто хотел бы о нем узнать. Я думаю, что это был бы более продуктивный подход к поиску оптимальных решений для выхода страны из нынешних экономических тупиков (чем, скажем, конструирование умозрительных экономических моделей). А чтобы этот опыт экономического строительства в непростых условиях враждебного капиталистического окружения было интереснее изучать, я предлагаю начать знакомство с ним с таких знаковых событий нашей истории, как конференции в Генуе и в Бреттон-Вудсе. В них, как в каплях воды, отразились все противоречия и драмы ХХ века.

Да, Россия (называвшаяся тогда «Советским Союзом») в конце прошлого века ослабла, и наши «заклятые друзья» с Запада этим немедленно воспользовались. Уже более двадцати лет они грабят Россию и превращают ее в свою колонию. Рассчитывая, что смогут получать свои колониальные дивиденды вечно. Но, как говорил германский канцлер О. Бисмарк, эти надежды иллюзорны. Россия вернет свое могущество, вернет награбленное, и никакие «иезуитские соглашения» Запада при этом не помогут. Удивительно прозорливым оказался «железный канцлер»! Примерно через полвека после его слов Россия порвала «иезуитские соглашения» о кабальных кредитах и займах, подписанных до Первой мировой войны и во время ее. Иностранные инвестиции были национализированы, а иностранные банки закрыты. Стали заключаться новые торговые и концессионные соглашения, которые (в отличие от старых соглашений) предусматривали взаимную выгоду и уважение национального суверенитета нашей страны. Давайте изучать нашу историю, богатую опытом того, как мы рвали «иезуитские соглашения» и выстраивали наши деловые отношения с «заклятыми друзьями» на основе новых, честных правил игры. А с теми, кто их не желал соблюдать, мы вообще предпочитали не иметь дела.

Часть I

Генуэзская конференция. Мировое хозяйство между двумя войнами

…мы должны строить наше хозяйство так, чтобы наша страна не превратилась в придаток мировой капиталистической системы, чтобы она не была включена в общую систему капиталистического развития как ее подсобное предприятие, чтобы наше хозяйство развивалось не как подсобное предприятие мирового капитализма, а как самостоятельная экономическая единица, опирающаяся, главным образом, на внутренний рынок, опирающаяся на смычку нашей индустрии с крестьянским хозяйством нашей страны.

    И. Сталин, выступление на XIV съезде ВКП (б)[1 - Сталин И. В. Собр. соч. Том 7. С. 298.].

Мы думали, что нас не любят потому, что мы «красные», а нас не любят потому, что мы русские.

    Автор неизвестен.

Введение

Генуэзская конференция – яркое событие в отношениях нашей страны с Западом. Отношения между Россией и Западом на протяжении многих столетий носили характер цивилизационного антагонизма, который иногда имел скрытые формы, иногда явные и очень острые. После Октябрьской революции 1917 года отношения между Россией и ее союзниками по Первой мировой войне приобрели характер острого противостояния.

Одной из главных формальных причин такого обострения стало заявление новой власти в России об отказе от погашения долгов царской власти и Временного правительства странам Запада. Ответ кредиторов последовал незамедлительно. Уже в декабре 1917 года Запад объявил о торговой и морской блокаде Советской России. Закончилась Первая мировая война, Гражданская война в России, иностранная вооруженная интервенция против Советского государства, а накал экономического противостояния не снижался. Россия оставалась в экономической блокаде, которая дополнялась политической блокадой (отказ от признания нового государства и установления с ним дипломатических отношений). Первой серьезной попыткой нормализации политических и торгово-экономических отношений между Россией и Западом стала Международная конференция в Генуе в апреле-мае 1922 года. До этого Советская Россия не участвовала в многосторонних конференциях. Геную можно сравнить с первым серьезным прорывом Россией блокады, которая длилась более 4 лет.

Многие историки полагают, что по своей представительности и значимости Генуэзская конференция была сопоставима с Парижской мирной конференцией 1919 года. Между прочим, на Парижской конференции России не было, а на Генуэзской конференции она не только присутствовала, но и находилась в центре внимания.

В период между двумя мировыми войнами можно насчитать всего лишь пять действительно масштабных международных конференций по экономическим, торговым и финансовым вопросам. Это:

Брюссельская конференция по финансовым вопросам и внешней торговле (1920 г.);

Генуэзская конференция по вопросам восстановления экономики Европы и уменьшению протекционизма (1922 г.);

Женевские конференции по проблемам протекционизма и таможенного разоружения (1927 и 1930 гг.);

Лондонская конференция по вопросам стабилизации национальных валют и устранению ограничений в торгово-политической области (1933 г.).

После Лондонской конференции в результате развившегося мирового экономического кризиса и стагнации страны стали уходить в «глухую оборону». В международной торговле усилились протекционистские тенденции, золотой стандарт (даже в его усеченной слитковой и девизной формах) был ликвидирован, мировая финансовая система стала распадаться на валютные блоки и т. п. Международное общение в форме экономических конференций становилось бессмысленным. Что касается Лиги Наций, которая просуществовала с 1920 по 1946 год, то ее попытки заняться решением глобальных экономических и финансовых вопросов успехом не увенчались.

Лишь через 22 года после Генуэзской конференции и через 11 лет после Лондонской конференции была созвана действительно масштабная экономическая конференция в Бреттон-Вудсе (США). После указанной конференции были созданы институты, призванные регулировать финансовые, торговые и экономические отношения в пределах капиталистического мира (Международный валютный фонд, Всемирный банк, Генеральное соглашение по тарифам и торговле[2 - Сегодня Генеральное соглашение по тарифам и торговле (ГАТТ) преобразовано во Всемирную торговую организацию (ВТО).]).

Некоторые экономисты полагают, что Генуэзскую конференцию по значимости можно сравнить лишь с международной конференцией в Бреттон-Вудсе (лето 1944 г.). Если Бреттон-Вудские решения заложили основы международной валютно-финансовой системы после Второй мировой войны, то Генуэзские решения – основы международной валютно-финансовой системы в период между Первой и Второй мировыми войнами. Многие авторы международную валютно-финансовую систему 20–30-х годов прошлого века не без оснований называют Генуэзской. С нашей точки зрения, здесь имеются натяжки, поскольку никаких конкретных решений по новому мировому валютному порядку в Генуе в 1922 году не принималось.

Между прочим, в учебниках часто можно прочитать, что Генуэзской валютно-финансовой системе предшествовала так называемая Парижская система. Под Парижской системой принято понимать классический международный золотой стандарт, или как его еще называют золотомонетным стандартом, который якобы был принят на Парижской международной конференции 1867 года. С определенными оговорками можно признать, что такой стандарт до начала Первой мировой войны существовал. Но никаких конкретных решений о введении золотомонетного стандарта на Парижской конференции 1867 года не принималось. Это такой же «апокриф», как и «апокриф» о Генуэзской валютно-финансовой системе[3 - Подробнее см. во второй части этой книги «Бреттон-Вудс и мировой финансовый порядок второй половины XX века».].

На конференции в Генуе имели место лишь дискуссии, которые опосредованно могли повлиять на принятие решений отдельных государств позднее. Речь идет, прежде всего, о решениях Великобритании и Франции о частичном восстановлении золотого стандарта в виде золотослиткового стандарта[4 - Об этом стандарте мы скажем ниже.]. Конечно, для советской делегации вопросы устройства мировой валютно-финансовой системы не были самыми приоритетными, но тем не менее ее позиция по этим вопросам была сформулирована достаточно полно и внятно.