Баллада о солдате (сборник)

И тут не выдержал длинный, с руками до колен, Петр. В бешенстве задохнулся:

– Я ему сейчас отдам!.. Мать его!..

Он одним длинным прыжком кинулся на Родиона, чтобы смять, задушить. Родион сделал неуловимый выпад – и Петр отлетел, рухнул, ударившись о круглый торец сруба.

Все замерли.

Василий Соломин медленно потянулся за слегой. Ерофей покосился на него, едва заметно шевельнул пальцем. Василий замер на месте. Соломинские девки с ужасом и восхищением смотрели на Родиона. Колька был в восторге. А в глазах хантийки светилось откровенное обожание.

Петр медленно поднялся, вытер кровь на скуле, тупо поглядел на ладонь.

Ерофей очень ласково спросил:

– Получил, Петруша?.. Поделом тебе!.. Нельзя обижать странника… Вот Господь тебя и наказал. Правильно наказал!

Ерофей вдруг оживился и даже повеселел, повернулся к ханту Федьке:

– Эй ты, Божий волдырь! Так и быть – забирай свои хвостишки!

Федька не двигался, дрожал от страха.

– Иди, иди, косоглазый, не бойся!

Федька посмотрел на Родиона. Тот слегка склонил голову. Федька, продолжая дрожать, бочком пошел в амбар. Там он схватил в охапку связки беличьих, куньих и собольих шкурок, засеменил обратно.

Ерофей Соломин протянул руку, вытянул из охапки пару соболей.

– Парочку-то оставь, пил, однако ж, водочку-то…

И он, не глядя, швырнул в амбар мягкие, струящиеся на лету собольи шкурки.

Федька, подхватив не сводящую с Родиона влюбленных глаз дочь, рванул с соломинского двора.

Ерофей с улыбкой взглянул на Родиона:

– Вот и все, и делов-то. Господи! Тьфу!.. Прошу в дом, справедливый человек… Хлеб-соль завсегда найдутся и чарочка к ним!

Родион, подыгрывая ему, в той же интонации ответил:

– Спасибо, хозяин… Некогда мне. Поспать… и дальше ехать надо.

– А на чем поедешь-то?.. Сломал ты свою байдовину.

– Починить можно.

– И воротца сломал.

– Ворота тоже починить можно.

Ерофей согласно кивнул:

– Можно… А поспать, что ж? Места много… Уложим… – Он коротко глянул на Василия, на Петра, с ненавистью глядевших на Родиона: – Заходи, не бойся…

Родион чуть усмехнулся и, прихрамывая, направился к дому.

Ерофей отсек взглядом девок, пошел открывать «гостю» дверь.

Колька, оценив ситуацию, бросился со двора.

Ерофей открыл дверь, сказал Родиону, поклонившись:

– Проходи, раздевайся…

– Я так, – сказал Родион, не снимая полушубка. – Не отошел еще, семь суток на морозе.

– Откуда ж пожаловал, если не секрет?

– Из Тобольска.

– Борзо! – удивился Ерофей. – За семь-то дён… От Тобольска до нас тыща верст будет. Шестнадцать гусиных перелетов. Да, смелый ты человек. Величать-то тебя как? А то пропадешь, и поминать не знаем, кого…

Петр в это время оказался почти за спиной Родиона. В руке у него был тяжелый серебряный штоф с водкой. Ерофей посмотрел на него, но приказа в его взгляде еще не было. Ему еще хотелось поговорить.

– Родионом звали.

– Наливай, Петруша, – обратился Ерофей к старшему сы-ну. – Выпей с Родионом. Прости его с Богом.

Петр, поморщившись разбитой скулой, налил Родиону полный стакан водки. Налил себе. Они выпили без улыбки, глядя друг другу в глаза.

Ерофей глянул на среднего сына:

– Теперь ты, Васятка.

Другой сын налил Родиону и себе по полному стакану. Родион выпил и с ним.

– А теперь меня уважь, Родион!..

– Многовато будет.

– А ты поешь… Закуси…

Они выпили. Ерофей запил квасом. Родион бросил в рот грибок. Оглядел стол, избу, пузатые комоды, сверкающий золотом угол с иконостасом.

– Богато живете.

– Тайга кормит… – скромно ответил Ерофей. – Ежели кто работает.

Родион усмехнулся: