Танкист

– Алеш, а не можешь ты через этого Юрася более точно выяснить, где все-таки эти пулеметы и боекомплекты к ним лежат, чтобы, если потребуется, их долго бы не искать.

– Хорошо. Постараюсь это сегодня вечером выяснить! Но, похоже, на то, что ты, Прошка, все уже продумал и только какого-то момента ждешь. Что мне по этому поводу Сереге Мышенкову при встрече сказать. Парень спит и видит, как мы немцев в пух и прах громим.

– Ничего страшного с ним не случиться, если еще немного подождет. Сейчас не время и не место об этом вообще говорить. А то лишних ушей у нас в мастерских хватает… Ток, что давай, о чем-нибудь другом поговорим, а Сереге твоему вообще беспокоиться не о чем. Мы с ним в одном помещении работаем, всегда успеем найти время его предупредить.

– Ну, хорошо, тогда я пошел в душ мыться и отмываться от этого мазута.

Оставшись один, Прошка прошел к отделению механика-водителя и через поднятый люк начал всматриваться в новенькое сиденье, которое сегодня Лешка Мальцев привернул к болтам на полу. В это отделение должна была еще пойти, чертова куча аппаратуры управления танком и оптики для наблюдения. Казалось бы, очень простая работа, но очень много возни предстоит по монтажу и состыковке деталей этой всей аппаратуры. Делая вид, что работает, в этих мастерских было не принято, чтобы русские помощники просто бы стояли и ничем бы не занимались. В этот момент Прошка напряженно размышлял о том, когда же им следует переходить к активным действиям и бежать из этого учебного центра.

Послезавтра немецкая комиссия будет принимать его тяжелый танк КВ. То, что комиссия примет танк, Прошка ни на секунду не сомневался. Работа была проделана качественно, нынешний КВ на порядок отличался в лучшую стороны от самого же себя прежнего танка. Он стал быстрее и маневреннее, повысилась точность наводки орудия и сузился круг разбрасываемости снарядов. Танк теперь мог вести огонь, как с места, так и с хода. Экипаж танка теперь имел полную свободу ориентирования на поле боя и мог активно сражаться в коллективе. Одним словом, немецкая комиссия примет этот танк и передаст его в руки немецким танкистам, которые обучаться хорошо воевать на этом танке, и как много тогда хороших советских танкистов погибнет при встрече с этим тяжелым монстром.

Этот КВ не может и не должен стать немецким танком!

А это в свою очередь означает, что Прошка с компанией единомышленников должен захватить его до утра послезавтрашнего дня. Лучшее время для захвата танка – ночное время, в районе от 00.03 до 00.05 часов утра. Таким образом, это будет 4 июля 1941 года. Определившись со временем и датой побега, Прошке стало как-то легче на душе и сердце, теперь ему оставалось только готовиться к этой дате самому и своих друзей к ней готовить.

Рабочее время закончилось, но немецкие мастера наставники не расходились по своим домам, а ждали возвращение капитана Винтера, начальника танковых ремонтных мастерских. Он задержался на полчаса, тут же извинился за опоздание перед своими немецкими коллегами и попросил все проходить в его кабинет. Прошка до самого последнего момента даже не знал того, что у его мастера наставника в этом здании еще имеется шикарный рабочий кабинет с секретаршей в придачу.

Войдя в кабинет, мастер наставник Гюнтер Винтер занял место за своим рабочим столом, другие же мастера наставники расселись за длинным столом, куда им начали подавать чай и кофе. Все русские помощники выстроились в две шеренги у задней стены кабинета, им никто из немцев даже и не предложил рассесться по стульям. Ничего торжественного в этом собрании Прошка не увидел, немецкие мастера наставники один за другим поднимались на ноги и громко рапортовали о своих трудовых успехах. Все эти успехи были достигнуты только по воли немецкого фюрера, знаниям и опытом немецких мастеров наставников. Восемнадцать средних танков Т-34 и один тяжелый танк КВ практически полностью были готовы к передаче в учебную часть только что образованного учебного центра вермахта. Все это время капитан Винтер выглядел чрезвычайно довольным, но сам отказался от выступления.

На ужин русским помощникам впервые предложили знаменитое немецкое картофельное пюре, но готовили пюре украинские кашевары. Эти горе повара в пюре для русских военнопленных набухали так много воды, что получилось нечто вроде украинской полбы. Зато все украинские охранники за обе щеки уплетали настоящее немецкое картофельное пюре.

Прошка и Алексей в эту ночь заснули, словно младенцы в люльке, под неусыпным присмотром заботливой мамаши, мгновенно, только их головы коснулись подушек, сделанные из аккуратно сложенных комбинезонов. Примерно, в три часа утра веки глаз Прошки поднялись, и он тоже поднялся на ноги и, широко расставив руки, он направился в сторону двери из раздевалки, всеми силами стараясь не разбудить Алексея. В инструменталке он натянул на плечи рабочий комбинезон и направился к черному силуэту тяжелого танка КВ.

3

Оказывается, литовский ветер мало чем отличается от ветра российского происхождения. Захочет и он будет прохладным, но сегодня после жаркого июльского дня он и перед рассветом оставался таким же жарким сухим, как в течение всего дня. Прошка сидел в горловине своего командирского люка и восторженными глазами посматривал на бегущий его танку навстречу литовский мощеный тракт. Он не обращал ни малейшего внимания на жаркий суховей, а думал только об одном, как можно дальше скрыться с места преступления. Они уже километров на тридцать убежали от литовского городка Укмерге, где сейчас, наверное, все взрывалось и горело в ремонтных мастерских учебного танкового центра вермахта.

Сегодняшним утром, только появившись на работе, капитан Винтер, переодевшись, сразу же полез в моторное отделение танка и, проведя, там пять минут, не более, вскоре стоял на броне танка и через люк наблюдал за работой Прошки и Алексея.

– Молодые люди, сегодняшний вечер я буду занят кабинетной работой, а вы завершайте ремонт отсека механика-водителя. Как только завершите работу, то танк немедленно передайте на руки мастеру наставнику господину Шульце, который работает с танком Т-34, следующим в ряду от вас. На этом ваша работа заканчивается, вы будете свободны до следующего танка, который я с вами буду ремонтировать.

И, бросив сколзьский взгляд на Прошку, отправился восвояси. В этом его взгляде Прошка вдруг почувствовал, что капитан Винтер ему врет, что они вместе уже больше никогда не будут чего-либо ремонтировать. Да, и в капитанской фразе «танк немедленно передайте на руки мастеру наставнику господину Шульце» было что-то новеньким. Раньше от него ничего подобного Прохор не слышал, были одни только указания, сделай то, да делай это. Очень походило на то, что капитан Винтер боялся того, что этот танк КВ в большой степени завит от Прошки и находится в его руках. Вои он и принимает свои меры по нейтрализации этого Прошкиного влияния!

К обеду монтаж оборудования в отсеке механика-водителя был в большей степени завершен, оставалась его доводка, которая были немыслима без того, чтобы танк не тронулся бы с места и не совершил бы несколько маневров в ходе такого движения. Одним словом, требовалось солярка для того, чтобы завести танк и немного на нем проехаться. Господин Шульце и принес одно ведро солярки, и лично ее слил в топливный бак, где должно было уместиться 600 литров солярки. Господин Шульце поступил так, как ему посоветовал капитан Винтер, он не знал того, что после того, как Прохор проработал ночь над двигателем танка, тот мог проехать до ста километров на одном только этом ведре солярки.

Громко загрохотал, нервно заколотился заведенный двигатель танка КВ, но по мере введения в действие различных приборов управления в отсека механика-водителя шум двигателя уменьшался и становился более ровным и тихим. Прошка добился того, что шум двигателя больше не походил на бешеный рокот танковых двигателей с большим выбросом черного дыма. Немецкие мастера наставники сначала уважительно посматривали в сторону тяжелого танка, но затем в их взглядах появилась обеспокоенность. Господин Шульце уже минут пять бегал и кричал вокруг этого танка, требуя, чтобы русские пленные прекратили бы испытания танка и выключили бы его двигатель.

Пара танков Т-34 развернули свои башни в сторону непослушного танка КВ и угрожающе начали поводить стволами своих 76.2 миллиметровых орудий. Точно такое же орудие стояло и на КВ, завершив ремонт двигатели, Прошка шнырял по этим танкам, по одном – по два забирая из них снаряды и перенося их в свой танк. Мастера наставники, занимавшиеся ремонтом Т-34, только сейчас обнаружили пропажу своих запрятанных и хранившихся в глубокой тайне снарядов. Осознав трагичность ситуации, немцы начали покидать Т-34 и по одному убегали укрываться во внутренних помещениях ремонтных мастерских. Один русский помощник вдруг начал перебегать от одного танка Т-34 к другом, явно направляясь к тяжелому КВ. Когда он нырял во все еще открытый люк механика–водителя КВ, то по нему из своего парабеллума выстрелил мастер наставник Шульце, но, разумеется, не попал.

Этот одиноко прозвучавший выстрел из пистолета немецкого мастера наставника призвал к началу активности русского экипажа тяжелого танка КВ. Танк тяжело развернулся и грозно посмотрел на своих бывших товарищей, на танки Т-34, но возе этих танков уже ни одного немца не было. Тогда КВ развернулось и толчком корпуса, произведенным мастерски его механиком-водителем, высадил левую стену ремонтных мастерских. Танк сразу же оказал у торца соседнего здания, в котором размещались танковые боекомплекты и пулеметы. Своей кормой он высадил железные ворота и на полкорпуса заехал во внутрь одного из погрузочных секторов. Уже на бегу, нажатием кнопки, Прошка включил автоматическую систему загрузки боеприпасов в танк, а сам помчался в соседний сектор, где хранились танковые пулеметы с боекомплектами.

Немцы и украинские полицейские не сразу вступили в бой с восставшим танком, им потребовалось около двадцати минут для того, чтобы как-то организоваться и выступить против смутьянов. Но украинские полицейские оказались умными людьми, они не стали сражаться против танка. Что может сделать человек, вооруженный простой винтовкой, против этого стального монстра. Ничего, рассудили опытные полицаи, принялись искать и гоняться за разбежавшимися пленными красноармейцами. Литовский городок Укмерге не имел немецкого гарнизона, и военный части для подавления бунта военнопленных пришлось вызывать из Каунаса и Паневежиса, а это около часа и более одного только пути.

КВ с лихвой пополнился боеприпасами, а Прошка за это время перенес в танк три танковых пулемета, которые тут же Алексей и Серей втиснули в танковые шаровые установки, и зарядили пулеметы лентами на пятьсот патронов. А Прошка притащил еще три МГ34, а затем принялся таскать в танк боекомплекты к пулеметам. Эту работу ему приходилось делать одному, так как ни Алексей Мальцев, ни Сергей Мышенков не могли оставлять машину без присмотра. Когда он принес последние ящики и пулеметными патронами, то украинские полицейские немного расхрабрились и по требованию своих немецких хозяев даже начали постреливать в сторону танка смутьяна, в неподвижности застывшего в воротах сектора вооружений. Какой-то украинский полицейский забрался на второй этаж здания ремонтных мастерских и открыл снайперскую стрельбу по смотровым прорезям башни КВ.

В этот момент Прошка успел-таки закрыть за собой люк смотровой командирской башенки над своей головой, как об этот люк ударилась винтовочная пуля. Подсоединяясь к внутреннему танковому переговорному устройству, он громко на весь танк заявил о том, что никто не поможет русскому пролетариату освободиться от оков социального рабства. Только он сам может об этом позаботиться, что у него имеется достаточно сил и желания своих товарищей по классу поднять на борьбу с нацизмом и монополистами мирового производства. Сергей Мышенков всем сердцем был согласен со своим товарищем по борьбе с мировым империализмом, но ему некогда было говорить на эту тему, он танк рванул с места. Проехав всего десяток метров, он остановил танк таким образом, чтобы в ремонтных мастерских оказался бы ствол танкового орудия. Алексей Мальцев с толком и расстановкой произвел восемнадцать выстрелов, которыми навсегда покончил с отремонтированными танками Т-34 и самой танковой ремонтной мастерской. Танк снова задом отъехал в сектор погрузки, чтобы пополнить запас расстрелянных восемнадцати бронебойных снарядов, а затем с божьим благословлением отправился в путь на свободу.

– Показатель топлива устойчиво стоит на нуле!

Вдруг подал голос Сергей Нарышкин, который занял место механика-водителя танка и сейчас приноравливался к совершенно новому для себя месту. Прошка прекрасно понимал, что для того, чтобы пройти литовские дороги, и прорваться в Советскую Белоруссию, их танку было бы желательно еще и подзаправиться соляркой. Но солярка почему-то хранилась в здании на самом выезде из военного городка, вот и пришлось сейчас КВ торжественно следовать по центральной аллее теперь уже немецкого учебного танкового центра.

В самом центре творилось черт знает что, куда-то бежали немецкие женщины и дети. Женщины простирали к небесам свои руки, и умоляли господа бога их спасти и спасти их детей. Одна такая немецкая дама прямо с коляской младенца полезла прямо под гусеницы их медленно ползущего танка. Видимо, в возникшей неразберихе и панике в этом учебном городке она посчитала днище этого танка наиболее безопасным местом для себя и своего ребенка.

Серега Мышенков резко притормозил, открыл люк своего отсека и, высунувшись по пояс из люка, матерно, по-русски, прошелся по поводу нехорошего поведения этой немецкой фрау. Услышав русский язык, фрау совсем перекосило и она, сломя голову, с коляской помчалась в противоположную сторону. В этот момент Прошка, он за минуту до остановки танка, открыл свой командирский люк, услышал, как заработала зингеровская машинка, на которой бабка Евдокия шила по вечерам. Крайне удивленный этим обстоятельством, откуда здесь могла бы появиться эта древняя машинка для шитья, Прошка внимательно осмотрел, раскинувшуюся перед танком площадь. В дальнем ее углу стоял мотоцикл с коляской, из которой немецкий солдат вел огонь из пулемета по их танку. А за мотоциклом уже показался немецкий бронетранспортер до упора забитый солдатами.

Игры в войну окончились, настало время по-настоящему воевать!

– Алешка, открывай огонь по немцам, они только что показались на площади. А ты Сергей, почему молчишь, и не уводишь танк с этой площади. Нам вообще нужно, как можно скорее, уходить из города, на его улицах немцы будут нами командовать и бить из углов, пока не доставят бронетанковую артиллерию. Так, что братцы давайте, заправляться и бежать из города!

Послышался выстрел танковой пушки, снаряд разорвался под немецким бронетранспортером и развалил его на части. Многие солдаты в его десантном отсеке погибли, но и многие разбежались по укрытиям и оттуда открыли винтовочно-пулеметный огонь по КВ. Мотоциклист резко развернулся и скрылся в другой городской улице. Теперь, этот гад вынырнет поближе к нашему танку, а мы все стоим на месте и не трогаемся, подумал Прошка.

– Серега, что с тобой, мы время теряем. Нам обязательно нужно попасть на заправку, а то из нас немца кузькину мать сделают?!

– Сейчас, мы тронемся с места, командир! Подожди, не шебарши!

– Серега, ты что ранен?

– Да, так слегка по груди царапнуло. Я рану уже перевязал и одним моментом докачу вас до заправки, а там вы уж меня поменяйте!

Танк тронулся с места и, уже больше нигде не останавливаясь и, не стреляя по немцам, докатил до заправки. Там никого не было, ни одного человека, ни литовца и ни немца. Прошка, как самый проворный, первым выскочил из танка и метеором пронесся по заправке, пытаясь разобраться, заправляются танки. Оказалось, что и на этой станции заправки уже поработали немецкие специалисты, они установили свою систему заправки танков. Каким-то чудом Сергей Мышенков сумел подогнать КВ к двум колонкам по заправке танков соляркой. Прошка быстро вставил раздаточные шланги в горловины топливных баков по обеим сторонам КВ, законтрил ил гайкой и включил центробежные насосы для перекачки топлива. Одновременно, на специальную площадку над моторным отделением закатил четыре трехсотлитровых бочки с соляркой и на скорую руку закрепил их на этой площадке. К этому времени баки танка были полны под завязку топливом, а немцы здесь так и не появились, видимо, танк они искали на выходах из города.

Пока Прохор занимался заправкой танка, Алексей Мальцев своего раненого друга, Сергея Мышенкова, перетащил и аккуратно уложил на пол башни слева от орудия, а сам занял место механика-водителя. Он здраво, рассудил, что кое-как сможет править танком, но быть командиром танка ему пока не по плечам. Прошка же сидел в горловине своего командирского люка и восторженными глазами посматривал на бегущий танку навстречу литовский мощеный тракт. Он не обращал ни малейшего внимания на жаркий суховей, а думал только об одном, как можно дальше скрыться с места преступления. Они уже километров на тридцать убежали от литовского городка Укмерге, где сейчас, наверное, все взрывалось и горело в ремонтных мастерских учебного танкового центра вермахта.

Глава 4

1

Прошел первый час их свободы! Мощеная дорога, как бежала, так и продолжала катиться под гусеницами танка. Как Прошка не пытался, он так и не мог сориентироваться и понять, в каком же направлении они движутся. Если в первые минуты побега он еще находился под давлением мысли о том, что надо, как можно дальше отъехать бежать от Укмерге. То сейчас, когда прошел целый час с того момента, когда они без боя покинули окраину города, эта мысли давно ушла в прошлое, ему теперь все более и более хотелось бы понять, куда же их занесло и куда им надо ехать дальше. Он по ПТУ связался с Алексеем Мальцевым, попросил его съехать с дороги и остановиться для выяснения всех этих обстоятельств.

Лешка нашел хороший съезд с мощеной дороги, отъехал от нее метров сто и заглушил двигатель танка. Наступила приятная и расслабляющаяся тишина, нарушаемая лишь стрекотом цикад. Прошка отстегнулся от ПТУ и через свой люк вылез на броню танка, а Мальцев по внутреннему лазу переполз в отделение башни, где лежал Сергей Мышенков и начал его осматривать. Еще раз, убедившись, что в расположении звезд ни черта не понимает, Прошка сел на теплую броню, прикрывавшую моторное отделение, и надолго задумался о том, что же им делать дальше.

– Слушай, Прохор, Серегу сильно знобит, он весь трясется от холода. Нам нужно, как можно скорее найти для него врача, а иначе парень может и не выдержать. Только-только оправился от одного ранение. Как получает пулю практически в то же самое место, в грудь.

– Леш, а ты в этих местах хорошо что ли ориентируешься? Танк так гнал, чуть ли не самой высокой скорости, и ни разу не поинтересовался, а куда едем?!

– А ты на что? Раз молчишь, значит и дорога правильная! Вот и гнал, не посматривая по сторонам. Прош, ну а все же, что с Серегой будем делать. Ему срочная медицинская помощь нужна!

– Ты, вылезай оттуда, а я Серегу посмотрю. Может быть, чем и смогу ему помочь. А ты, Алексей, подумай, как нам из этой дурацкой ситуации можно было бы выкарабкаться, чтобы домой к своим вернуться. Да, не забудь, на всякий пожарный случай, пулемет с собой взять, нас двоих ведь охранять будешь.

Прошка растянулся на резиновом полу рядом с мечущимся в горячке Серегой Мышенковым и обе свои руки сложил на голове раненого человека. Тут же появился знакомый шипящий голос, который поинтересовался, что он тут собирается делать.

– Что ты задаешь какие-то идиотские вопросы, кто разрешил, почему появился,… не видишь ли сам, что человеку совсем плохо. Ранен он и ему срочно нужна помощь. Не ждал бы меня, а сам бы ему помог перенести боль от ранения?

– Не могу я этого сделать, так как не могу наперекор судьбы этого человека пойти! Но тебе все позволено, ступай и спасай своего друга.

– Кем позволено? О чем ты говоришь? Да и сам, откуда родом?

– У нас еще будет время обо всем этом поговорить, а сейчас спеши и спасай друга. У него только шок от вторичного ранения в одно и то же место. Пуля чисто прошла, много ткани не порвала и костей не раздробила. Если сумеешь рану хорошо почистить, то завтра он сможет плясать и за девками ухаживать. Да и последнее, мой тебе совет. Найди, какое-либо глухое место, какую-нибудь литовскую мызу и там затаись на время, денька на два не больше, пока тебя немцы искать в другой стороне будут. Найди карты местности и разработай маршрут прорыва в Белоруссию. Только прорываться туда тебе придется с боем. Просто так, тебя немцы теперь уже не выпустят.