Калибр имеет значение?

– У нас не «макаровы», – возмущенно и даже немного обиженно воскликнул Егор Пугачев, – у нас «глоки» семнадцатые, всемирно признанные, изготовленные по лицензии, адаптированные к российскому климату и традициям…

Народ беззлобно зубоскалил и расходился. Представление оказалось скучным. Гости притащили, наверное, самое бесполезное, что только можно было придумать в этих краях. Это Шарапов ходил с табельным ПМ, ворон пугал да ошалелых зайцев отстреливал. К слову, за это охотники его отдельно уважали – это ж надо уметь из пистолета зайца отловить. Или белку. Или ворону. Но Шарапову по службе было положено с «макаровым» – больше никто такими извращениями не страдал.

Вслед разбредающимся местным еще что-то тараторил торговый агент «Калашникова», даже батюшка отогрелся и что-то вещал басом. Но их уже не слушали. Разве что на Риту оборачивались и одобрительно поглядывали. Тут ценили красивых девушек. И то, как она смущенно краснела раз за разом, вызывало у мужиков отеческое и ласковое одобрение.

Низкое зимнее солнце, с трудом поднявшись над лесом, неумолимо скатывалось за горизонт. Небо расцветили золотисто-оранжевые ленты облаков. Часы грозились двумя часами пополудни. Наступали долгие зимние вечер и ночь – и народу нужно было много чего еще успеть.

Приезжими занялся Шарапов. Выделил им «гостевую избу». И хоть гости были очень редким, почти невероятным явлением, отдельный дом всегда отапливался и содержался в чистоте. А то всякое бывало. То поругается кто с женой и на пару дней уйдет в обиду и самоволку. То Михалыч притопает со своей дальней заимки погреться вдоволь. Не все ж ему в тайге сидеть.

А теперь и для дорогих гостей из центра дом сгодился.

Вечером в «Боржче» опять было многолюдно. Кто-то приходил, уходил, возвращался, выпивал чуток на баре. Плавно перемешивались сплетни, последние новости, вопросы и соображения. Мужики чуяли, что просто так пришлые не уйдут. Не зря они столько километров отмахали по льду речушки. Чтобы добраться в деревню, требовалось немалое упорство. Ну, или упоротость, чего тоже никто не исключал.

Незаметно и тихо, несмотря на габариты, зашел Михалыч, присел у стены на свое любимое место. В самом углу, где света поменьше, зато весь зал виден. Потерся спиной и затих, греясь и чуть порыкивая от удовольствия. Кирилл отправил ему фирменное блюдо – котелок тушеной картошки со свининой и укропом по-иловайски, плошку хрустких черных груздочков и пару ломтей хлеба. Крепкого не предложил – Михалыч не одобрял.

Володя Шарапов разместил с грехом пополам гостей, поручил соседям растопить приезжим баню на вечер. А сам пришел пообедать – с этим неожиданным визитом он не то что про обед, он про завтрак забыл. Заодно планировал отловить Михалыча и как-то попробовать втолковать, что надо бы схорониться от пришлых. Зная его характер и привычку пошутить, Шарапов решил сразу разделить карбид и воду. Ну, или калий и воду. Одно отдельно от другого. Шум получится, конечно, изрядный. И народ повеселится. Но ему эти проблемы зачем?

Постепенно вечер зашел в привычную колею. Так как спутниковое телевидение и спутниковый интернет были только в «Боржче», сюда собирались различные компании по интересам. Сергей Волков опять кошмарил с планшета столичных историков на профильных форумах по теме «ургийн бичиг» и ловил на детских ошибках по периоду правления Угэдэя. Ему это никогда не наскучивало. Разве что иногда переключался на чуть менее любимую тему крито-микенской культуры.

Братья Бенедиктовы в четыре руки да с двух ноутбуков гоняли в хвост и гриву американских математиков на форуме «ScientificAmerican», подбрасывая им возможные решения гипотез Гольдбаха и Лежандра. Сегодня от скуки они устроили жаркую математическую титаномахию, утверждая, что Эндрю Уайлс – ламер, и теорему Ферма еще доказывать и доказывать. Вокруг них собралось с десяток болельщиков, советующих «давить янкесам янки».

За несколькими столами просто играли в шахматы. Большинство болтало обо всем и ни о чем, как и в прочие зимние долгие вечера.

Никто даже и не ожидал, что утренние гости решат устроить второй заход представления.

Шарапов только встревоженно завертел головой, выискивая Михалыча, чтобы увести его до того, как новенькие привлекут его внимание. Но Михалыч уже куда-то утопал – то ли в гости к знакомым, то ли обратно в тайгу.

В авангарде шел батюшка. Полные щеки его красил легкий вечерний морозец, уверенность в благой миссии и ощущение собственной значимости. За ним плелся Егор Пугачев, он же торговый агент оружейного концерна «Калашников», с двумя увесистыми пластиковыми чемоданами. Майор Сердюков шествовал налегке. Парад замыкала, окончательно засмущавшаяся и от этого выглядевшая особенно мило, специалист по потребительским кредитам Маргарита. Все внимание зала сразу же сконцентрировалось на ней. А батюшку и прочих двоих организованно проигнорировали. Даже партии в шахматы резко прекратились – ибо гостья из прекрасного далека была дивно как хороша. Как полевой цветок – тоненькая, хрупкая, светленькая и на каблучках. Шарапову подумалось, что Сергей Александрович в такой ситуации точно бы сказал: «Поступь нежная, легкий стан, если б знала ты сердцем упорным, как умеет любить хулиган, как умеет он быть покорным». И добавил бы что-то еще вроде «У меня на сердце без тебя метель». А местные мужики – поэты, историки, математики, охотники и редкостные раздолбаи – ценили красоту. Тайга, глушь и Россия вообще способствуют мыслям о прекрасном.

Но волшебство момента недолго продержалось. Деловито очистив пару столов от шахматных досок, ноутбуков и прочей мелочевки, представитель «Калашникова» Пугачев и сотрудник силовых ведомств Сердюков разместили на них чемоданы, отстегнули замки и превратили поклажу в своего рода стенды, на которых пачками крепились то ли сертификаты, то ли свидетельства в павлиньей раскраске и сверкающие голограммами. Рядом с ними крепились пластиковые карточки поменьше – ровно с такой же расцветкой.

– А говорили, что Новый год уже прошел, – добродушно пробурчали у стойки бара.

– Говорили, что и цирк уехал, – тут же отозвался кто-то.

Представитель оружейного концерна не стал выдерживать драматическую паузу и сразу же попробовал цепко ухватить внимание аудитории:

– Прямо здесь и сейчас вы сможете стать обладателем сертификата на получение личного короткоствольного оружия. Пожизненная гарантия. Три магазина и пятьсот патронов калибра девять на девятнадцать в подарок. Всего за тридцать тысяч рублей. Благословение и освящение оружия входит в стоимость….

– Погоди минутку, – прервал его Борис Ядренников, крепкий, приземистый мужик с постоянной хитринкой во взгляде и словах. Он держал две пасеки и промышлял рыбной ловлей в особо крупных масштабах. Потому часто бывал в райцентре и умел вовремя остановить неудержимый рекламный поток городских. – А если без благословения и освящения?

– Не благословляю! – моментально вмешался батюшка.

– Это ладно, – отмахнулся Борис. – Нет так нет. Я как раз об этом и говорю. Предпочитаю без допуслуг. Только классика.

– Не благословляю! – батюшка поднял палец вверх. То ли на высшие силы указывал, то ли на игральные карты, которыми владелец «Боржча» украсил потолок. Над батюшкой как раз расположились червовая тройка, пиковая семерка и бубновый туз. – У нас Россия какая?

Народ стушевался. Вопрос оказался очень широким и философским. Из толпы донеслись несколько вариантов «большая», «великая», «щедрая», «бескрайняя». Кто-то даже запел «Поле, русское поле…».

Батюшка вслед за пальцем возвел вверх взгляд и с придыханием добавил:

– Россия у нас православная!

– Минуточку, – вперед выступил владелец заведения. Кирилл Панов поставил на бар пивной бокал, который задумчиво протирал последние пару минут, подошел поближе к оружейной делегации. – Если мне не изменяет память, то статья четырнадцатая Конституции Российской Федерации гласит, что Российская Федерация – светское государство. И никакая религия не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной.

– Так это когда было? – возмущенно прогудел батюшка. – Конституцию уже два года как поменяли. Теперь государство наше православное. И оружие надо освящать. Как и автомобили, недвижимость и бытовую технику. И особенно покупки в зарубежных интернет-магазинах – эти по двойному тарифу.

Кирилл ошарашенно вытаращился на батюшку. Ухватил планшет у Волкова и полез в Сеть. В помещении бара-ресторана и по совместительству продуктового магазина наступила гнетущая тишина. На экране большого плазменного телевизора игроки Ямайки беззвучно и грустно бегали за игроками Аргентины по ослепительно зеленому полю.

– И вправду поменяли, – задумчиво прокомментировал Панов через пару минут. – И когда успели? Не следили мы, мужики, за политикой. И зря, похоже. Ну, продолжайте, отец Онуфрий, продолжайте…

– Отец Николай, чадо.

– Я так и понял, отец Онуфрий, вы не обращайте внимания. Оговорился. Слушаем вас.

– При одобрении епархии и администрации региона решено стоимость освящения и благословения снизить до десяти процентов от основной цены за продукт. Это выгодное предложение.

Тут вмешалась финансисточка:

– «Храмбанк» дает выгодный кредит… – В толпе раздались смешки, и на несколько секунд девчушка сбилась. Мужики изобразили крайне серьезные выражения лиц, чтобы не смущать Риту, и она после паузы продолжила. Но уже как-то неуверенно и тихо: – …На двадцать четыре месяца. Двенадцать процентов годовых. Достаточно подписать договор…

Девушка помахала в воздухе одним из тех самых разноцветных листов, которыми были набиты чемоданы-стенды:

– Кредит распространяется и на стоимость услуг по освящению и благословению. Прямо сейчас вы можете заключить с нами договор…

Тут под красноречивыми, скептическими взглядами она совсем затихла. Даже отступила на пару шагов.

– И получить на руки в райцентре современный и безотказный, произведенный по лицензии из российских комплектующих под присмотром западных специалистов «глок-семнадцатый». Лучший выбор для современного российского гражданина… – помог Рите торговый агент концерна «Калашников».

В это время очень задумчивый Панов пристроился за стойкой, ухватив со стены гитару. И что-то мрачно наигрывал, даже не поднимая взгляд на происходящее действо. Три минорных созвучия Em, затем Emsus4 и снова Em. И опять с ми-минора по кругу. Чувствовалось, что происходящее заставило Кирилла о чем-то основательно и глубоко задуматься.

Презентация как-то сама собой затихла. Все уже было сказано и показано. Но энтузиазма у местных не было ни на полушку. Скорее скука, еще более глубокая, чем во время утренней встречи. Пришлые никак не могли понять, что в этих краях и для этих людей товар, который пытались откровенно втюхать, да еще и под кредит, был попросту лишним, почти что бесполезным. Все равно что медведю летом рыбу и мед продавать. К тому же огорчало явное ощущение, что пытаются поиметь в государственном масштабе и в обязательном порядке. А у местных нюх на подобное отношение был стопроцентный, помноженный на естественную недоверчивость деревенских к городским и жителей регионов к столичным.

Ситуация явно зашла в тупик. Мужикам просто по-душевному не хотелось посылать гостей прямо и грубо. А заморские купцы никак не могли понять, почему реакция на презентацию отличается от ожидаемой примерно так же, как реакция туриста, летевшего на Бали, но почему-то прилетевшего глубокой январской ночью в Сыктывкар.

Владелец помещения решительно отставил гитару, поднялся. И громко обратился к гостям:

– Спасибо вам за презентацию. Дело серьезное, обдумать надо.

Мужики согласно загудели – такой вариант разрешения странной ситуации всех устраивал. Вдруг городские к утру сами что сообразят.

И Кирилл продолжил:

– Баня для вас уже готова. Ужин вам доставят. Отдыхайте, гости, после дороги, отсыпайтесь. А завтра с утра, кто надумает, тот вас и найдет. До соседей мы новости ваши и предложения доведем. Спокойной ночи, отец Онуфрий.

– Я отец Николай…

– Вот и я о том же… Ужин за счет заведения. И доброй ночи.