Давай cтанем убийцами

– Почему ты думаешь, что в городе нет преступников?

– Преступления? Эти люди боятся собственной тени, но страх этот настолько ничтожен, что не вызовет дрожи – здесь все умерли давно. Не осталось преступников, героев тоже нет. Никого. Власть запугала их, а они забыли, что такое жить. И мы с тобой, Штефан, забыли – говорил на ходу – куда-то собираясь. – Не живем, но скоро все изменится.

Вышел во двор.

Йозеф думал теперь только о жизни. Пересек он уже две улицы, но ни на секунду не задумался о чем-то другом. Жизнь волновала, била о скалы, гудела в его ушах, и как не тряси головой – выкинуть уже не получится. Но эти мысли могли только радовать. Они трезвонили, что разгадка близка – скоро будет жизнь: такая настоящая, свободная, похожая на невозможную жену, которая таскается с тобой по всюду. Стены перестанут сдавливать, скрипеть и корчиться. Вот уже Йозеф не видит свое отражение в витринах, потому что город не хочет показывать его отличия от других. Герой бежит быстро. Тауншир в гневе пытается его поймать: редкие деревья склоняют перед ним свою листву, лужи становятся безобразнее, брызг становится больше, они попадают на стекла, трубы воют. Все попытки тщетны – Тауншир показал, что плачет. Добежав до магазина, Йозеф остановился, пошарил в кармане – почувствовал великое начало.

– У Вас есть белая краска и две кисточки?

Ответа не последовало, продавец моментально удалился, вернувшись уже с заказом.

– Спасибо!

Обратно – летел. Срезал углы, чтобы сэкономить время – наносил городу раны.

– Давай станем преступниками, Штефан? – Йозеф ворвался в квартиру с криками, размахивая краской.

– Что? Зачем?

– Я не хочу больше быть как они: чего-то бояться, ничего не делать. Ну, помнишь: боев не будет – не будет наград, нам не похлопают, нас не повесят. Давай заслужим чего-нибудь.

– Помню. Но зачем становится преступниками, если можно стать героями?

– В Тауншире нет преступников, а героями стать можно только на фоне плохого. Увы, нам придется начать не с самого приятного.

– И что мы будем делать?

– Для начала дождемся темноты!

Четыре совершенно темные стены. Несколько раз попытался открыть глаза, но никак не мог понять, в каком положении они находятся – забросил это дело. Включить фонарик не получится, нащупать маленькую кнопочку в бесконечно темном пространстве – задача не из легких. Единственное освещение Тауншира темными ночами – горящие окна, но те давно погасли, а Луна здесь никогда не светит. Шли на ощупь, боясь поднять лишний шум. Люди, гуляющие под звездами (звезд не видно, но ведь они есть) – редкость, поэтому лишние звуки с легкостью привлекут ненужное внимание.

Штефан нервничал. Его голос, наполненный неуверенностью и страхом, разрушил тишину.

– Мне кажется, или мы двигаемся к мэрии.

– Скоро ты все узнаешь.

– Что же ты задумал, изобретатель?

Новак, приближаясь, тоже почувствовал дрожь; скорее всего, это было предвкушение великих дел.

«Мы станем преступниками, друг мой. Нас запомнят, за нами последуют. Появятся преступники – появятся герои! Город будет спасен – шептал Новак, открывая краску. Ловко расправившись с банкой, он окунул кисточку в белую жидкость и провел по холодной стене.

Воздух напоминал желе, дышалось с трудом, но по мере появления новых штрихов, Йозеф Новак чувствовал – вокруг него рождается новый кислород: свежий, легкий, пригодный для жизни. Художник улыбался.

«Вы на волне 88.8 FM – с вами радио Тауншира. Последние новости города: прошлой ночью двое преступников были схвачены на месте преступления. Мужчины нанесли на здание мэрии надпись: «МОЕ РАДИО – Ф.М.ДОСТОЕВСКИЙ».

«Как приятно быть преступником, и все же быть на свободе, правда, Штефан? – усмехнулся Новак и перевернулся на другой бок. Ночь была тяжелая – нужно было выспаться.

Глава V

Остановлюсь, но не сейчас

Впервые за долгое время можно было прочесть по-настоящему свежий выпуск газеты. Все внимание прессы было приковано к случаю с надписью. Статья из газеты: «После инцидента, связанного с вандализмом, люди толпами ринулись в библиотеки и книжные прилавки. Все книги Федора Достоевского были разобраны. Городские герои или опасные преступники?»

– Штефан, ты читал газету? Про нас пишут! Люди заинтересовались Достоевским! Процесс пошел, слышишь? Люди начинают просыпаться.

– К нам, наверное, уже движется полиция! – нервничал Бековски, пока Новак продумывал новый план. Два человека в комнате: для одного время идет слишком медленно, ему хочется отвлечься, но это невозможно – страх душит, заставляя забыть обо всем другом. Для другого – время бежит, а он не может угнаться за ним. Кажется, чем больше времени теряешь, тем слабее будет эффект.

– У меня есть идея! Можно нарушить поток подачи информации на радио, пустив вместо речи диктора свою.

– Мы завели народ. Наверное, этого хватит? Я думал, ты остановишься.

– Остановлюсь, но не сейчас.

Осознав, что друг в таком состоянии совсем ему не полезен, Йозеф пошел один.

Глава VI

Явление Скитальца

Падаем: не уйти от этого ни вправо, ни влево.

Падаль эта подставляет под спину колено,

Кости трещат, в глазах от боли все гаснет.

Сотни тут в ряд: вроде живы, а вроде только что с казни

Мэр – палач: не увидеть лица, ведь палач всегда в маске.

Увы, не вызовет плач: у него ни свинца, ни меча для казни

Он всего лишь в первых рядах, но мы знаем истину:

Высокое всегда видно на фото, на фоне низменного.

В какой ряд бы не встали Мы, как бы нас перекрыть не пытались,

Сладкий яд ваш не станем пить – научил нас Герой-Скиталец.

Народ теперь помнит как праздник момент, когда город зарею был устлан.

Герой тот взошел на парапет и вещал словно пророк Заратустра.

И признался герой, что иссякли последние силы:

Сколько ямы не рой – по отдельности мы уязвимы.