Сглаз

Сглаз
Вадима Галар

Жила в одной послевоенной деревне девочка Поля. Однажды с ней случилось странное происшествие, которое наложило отпечаток не только на ее жизнь. Девочка выросла, уехала на другой конец страны, у нее появились свои дети, но ее странный дар изменял жизненные пути близких и встречных.

Женщины с необычными способностями появляются во все времена, они могут узнавать друг друга и часто вынуждены прятать свои возможности, отдавая себе отчет в своей незаурядности. Они используют эти качества, не задумываясь – во благо или во зло. Все их окружение, не замечая этого, оказывается в зависимости от силы особого воздействия.

Как женщины становятся ведьмами? Под воздействием внешнего влияния или благодаря наследственности? Приносят ли счастье необычные способности, каким образом это отражается на их судьбах?

Срез времени проходит перед глазами читателя. В рассказ включается все большее количество людей. Неспешное, казалось бы, повествование втягивает в водоворот событий, и невозможно догадаться, куда приведет добрый или злой рок, как разрешится участь героев.

Вадима Галар

Сглаз

Каждому отведена своя роль в этом большом спектакле под названием «Жизнь».

Старая ведьма умирала тяжело. Никто из соседей и знакомых не пришёл проводить её в последний путь. Люди попросту боялись приблизиться к ней, боялись попасться ей на глаза. Старуха усмехнулась, вспомнив фразу, что и «воды– то подать некому». Она уже и сама устала жить, и устала приносить несчастья. Чаша зла была переполнена, и надо было ей поделиться. Перед смертью, она вспоминала свою долгую жизнь. Как, однажды, будучи ещё 12 летней девочкой, она, собирая грибы, заблудилась в лесу. Ободранная, голодная и уставшая, она кружила по лесу уже несколько часов. Уже стемнело, и слабый свет, пробивавшийся между деревьями, показался ей нереальным, но она, как мотылёк побрела на этот огонёк. Спотыкаясь и падая, с трудом передвигаясь, она шла на этот, как ей казалось, источник жизни. Запнувшись об очередную корягу, она упала, и на подъём у неё уже не было сил. Но тут, ледяные руки перевернули её, и, подчиняясь чьей– то неведомой силе, она открыла глаза. Над ней склонилась старуха, что– то бормоча, при этом, не отводя наводящего ужас взгляда от её расширенных от страха глаз. Казалось, что это всё происходит не с ней. Вдруг глаза, держащей её за плечи мучительницы, вспыхнули, старуха громко вскрикнула, поднявшись, и протянув руки вверх к небу. Последнее что запомнила она, то это как молния ударила в старуху, превратив её в факел. Очнулась уже, когда уже было светло, и, дорогу домой, в этот раз не составило найти труда. Мать, завидев её издалека, бросилась навстречу, при этом радостно голося и причитая. Оказалось, что она отсутствовала 3 дня, и никто уже не верил, что увидит её в живых. Зверья в лесу было предостаточно, и пропажа человека в их краях, была делом нередким. После еды потянуло в сон, в который она окунулась, как в забытьё. Несколько раз, приходя в себя, она слышала, как мать причитает над ней, меняя на лбу мокрые тряпки, как пришла местная знахарка, и, осмотрев её, бросила всего лишь одну фразу: «Меченная она». Очнулась она на четвёртый день. С тех пор с ней и стали происходить разные странности. Всё началось с того, что передохла вся живность у них во дворе. Если она приходила к кому– то в гости, то там непременно после её визита кто– нибудь заболевал. При всём при этом, зла она никому не желала, но понимала, что во всём виновата та странная старуха. Но про то, что с ней случилось, она никому никогда не рассказывала. Из– за её нового дара, им с матерью пришлось переехать в другое место. Так и мотались они, долго не задерживаясь нигде. Мать рассказывала новым соседям, что они переезжают, спасаясь от голода и болезней, благо, что в те времена недостатка и того и другого не было. Замуж она так и не вышла, по причине, что попытки желающих закончились неудачно для них. Ей ещё не было и 30 лет, когда мать, не выдержав такой жизни, умерла. Видать, проклятья людей, сыпавшиеся им вслед, сделали своё дело. В последнее своё пристанище, она перебралась лет 15 назад, заняв полуразрушенную лачугу на краю деревне. К тому времени она уже научилась скрывать свою силу и старалась, как можно меньше общаться с людьми. Но шила, как говорится, не утаишь. Люди её боялись, и не только к ней в гости не заходили, но и в близлежащий лес, там, где стояла её лачуга. Даже знахарка, собирая свои травы, не приближалась к ней, чувствуя в ней зло и опасность. Да, на её совести было много забранных ничем не повинных душ, которых она и губить то не хотела, но судьба распорядилась иначе… Она услышала звуки, идущие снаружи, и поняла, что новая заблудшая девочка, как она тогда много лет назад, пришла, чтобы взять её страшный дар. Собрав всю свою волю, она мысленно заставила девочку войти в лачугу и приблизиться к ней. Девочка была маленькая лет 7–8, голубоглазая, с жидкими косичками. И опять, как много лет тому назад, началась передача зла из глаз в глаза. Но в последний момент, ведьма пожалела девочку, видно вспомнила себя ту беззащитную, и не отдала всё зло, подумав про себя, что всё равно так и так гореть ей в аду. Она закрыла глаза и ослабила влияние на девочку, дав ей тем самым возможность убежать до того, как молния ударила в лачугу. Старое строение вспыхнуло, как спичка, выдав облако чёрного дыма, клубком поднявшееся в небо.

Поля, так звали ту несчастную девочку, которую пожалела ведьма, добрела до дома и упала у крыльца. Там и обнаружила её мать. Деревенская целительница и повитуха, осмотрев метавшуюся в жару девочку, вынесла свой вердикт:

– Сглазили её сильно. Но, не убивайся ты так, – добавила она, глядя на мать, – через три дня поправится.

И впрямь, на четвёртый день, жар спал, и Поля, держась за стену, выползла на улицу погреться на солнышке. Она была ещё слаба, и ничего толком не помнила, что с ней случилось. В памяти отпечаталось только то, что мать послала её искать сестру, а потом что– то случилось страшное, о чём не хотелось и вспоминать.

***

Поля была вторым и, притом, любимым ребёнком в семье. Старшая сестра Вера, не хотела ни учиться, ни помогать матери по хозяйству, и, при этом постоянно лупила Полю, завидуя ей, что ту постоянно хвалят и приводят в пример. Веру не любили также дедушка с бабушкой, потому что она была груба, не ласкова и ленива. Старшая сестра отбирала еду у Поли, которой и так не было в достатке. Шёл третий год войны. Деревенька, где жили Вера и Поля с матерью, находилась в тылу, отца забрали на войну сразу. Дедушку же не призвали из– за его возраста и хромоты. В то время тяжело было всем и на фронте и в тылу. Поля запомнила, как их маленький братик Серёжа, родившийся перед самой войной, распух и умер от голода, не дожив и до года. Как почернела и исхудала мать, пытаясь спасти от голода оставшихся детей, вкалывая за троих мужиков. Как она вместе с другими детьми собирала лебеду, грибы и ягоды, выковыривала оставшуюся на колхозных полях замороженную картошку из земли. Дети в то время взрослели очень рано, работая наравне с взрослыми. Но даже и этого не хватало. Матери пришлось отдать Веру на торфяные болота, т. к. нужно было послать кого– то от семьи. Работа там была тяжёлая, но пайка настоящего хлеба без лебеды и коры помогла Вере быстро согласиться. Да, тем более что «всеобщей любимице Поле», такого вкусного хлеба не достанется. Мать знала, как уговорить не блещущую умом Веру. Когда кончилась война, то плакали все. Это были слёзы радости и счастья, утраты и выживания. Отец вернулся с войны, но не домой, а к своей матери. Оказалось, что у него теперь другая семья, и с той новой тётей он познакомился, когда был ранен в госпитале. Мать, ждавшая его все эти годы, увидеться с ним не захотела, да и он стыдился посмотреть ей в глаза, после всего случившегося. Поля встретила отца впервые на улице, когда бегала за водой к колодцу. Седой мужчина в солдатской форме окликнул её и протянул ей левую руку на ладони, которой лежало несколько кусочков сахара.

– На, бери, бери, это тебе, – затараторил он, но видя, что девочка растерялась и забыла за годы войны, как выглядит сахар, тут же добавил. – Это сахар, это вкусно… А тебя зовут Полей, ты знаешь, ведь я твой папа.

Поля, протянула, было, руку к сахару, но при последнем слове, отдёрнула её назад.

– Мой папа погиб на фронте, – сказала она печально, и повернувшись, ушла.

О гибели отца, ей и Вере поведала мать, а не доверять матери у девочек причин не было. Затем к ним домой приходила тётя – сестра отца. Она долго уговаривала зачем– то мать. Только и расслышала Поля из всего их шептания, что мать просила уехать кого– то насовсем, потому что он виноват. Визит этой доброй тёти, Поля запомнила на всю жизнь, потому что она принесла им с Верой булочку, настоящую белую булочку, с изюмом. Поля, вначале выбрасывала изюм из булочки, при неопытности приняв его за тараканов, попавших в тесто, но тётя объяснила, что это вкусно, и для достоверности сама съела одну из изюминок. Такой вкусной булочки Поля не ела никогда в своей жизни, даже потом, когда жила в достатке и могла себе позволить покупать такие булочки каждый день, она на всю жизнь запомнила волшебный вкус той первой настоящей булочки. Уже потом, через много лет, Поля узнала, что её отец, уехал тогда, по просьбе её матери, на родину его новой жены в далёкую Сибирь.

***

Странности в поведении Поли появились на тринадцатый год её жизни. Животные её не любили, и нелюбовь, эта надо заметить, была обоюдной. Нет, животные не болели и не сдыхали, но на контакт с Полей не шли. Даже куры, когда она кормила их по просьбе бабушки, не сбегались к ней, а словно не замечали её. Так и держали они нейтралитет, который устраивал всех. Бабушка, обнаружив странные изменения в любимой внучке, сказала об этом матери. Мать промолчала, ведь она и сама всё давно уже замечала. Да ещё она помнила, что сказала ей целительница, когда Поля горела в жару три дня, и что всё случилось тогда, когда сгорел дом старой колдуньи, жившей на окраине деревни. Один раз мать также была свидетельницей стычки Поли и въедливой соседки, решившей влезть первой у колодца, и своим визгливым голосом отчитывавшей девочку громко на всю улицу.

– Ты, Полька, молодая и глупая, делать тебе всё равно нечего, можешь и подождать. Хорошо, конечно, что ты не такая тупая, как твоя сестра. Но что с вас– то взять! Одним словом безотцовщина. Да и мать– то ваша в этом виновата…

Но продолжить фразу она не успела, т. к. Поля её прервала.

– Ты, тётка Дарья, думай, о чём говоришь. И торопиться тебе некуда, ведро твоё всё равно оборвётся. – При этом, Поля по – недоброму сверкнула глазами.

Ведро тотчас сорвалось, и с грохотом упало в колодец. Тётка Дарья тотчас запричитала, но встретившись с взглядом Поли, тут же замолчала, как будто проглотила гвоздь и рванула домой с такой скоростью, что деревенские мальчишки – любители салок, могли бы позавидовать.

Мать, от греха подальше, отправила Веру с родственницей на заработки в город, потому что боялась, что Поле надоест терпеть Верины постоянные тычки и различные выходки. Вера устроилась на стройку, профессия в тот момент, да и собственно говоря, всегда, очень нужная. Отдавая предпочтение Поле, мать выбрала её для своей старости, как и многие другие родители, делая это подсознательно, предпочитают одного из своих детей. Обычно это младшие дети, нуждающиеся наиболее в родительской опеке, чаще всего девочки. Поля попадала под все эти категории. Она была для матери, как отрада, как бальзам для её израненной души. Замуж мать больше не собиралась, стала настоящей мужененавистницей после подлой измены супруга, она постарела и никогда не улыбалась. Надеяться ей было не на кого, только Поля была для неё смыслом жизни. Нет, она тоже любила Веру, но та своей грубостью и глупостью отталкивала всех.

– Помни, Верочка, в народе говорят, что «ласковый телёнок двух маток сосёт». – Говорила она не раз старшей дочери, но смысл этих слов до Веры так и не дошёл, и, мать, к сожалению, понимала бесполезность разговоров на эту тему.

***

Поля училась в школе очень хорошо, была девочкой сообразительной и прилежной, поэтому конфликтов там не возникало. Все их дети, почувствующие на себе все тяготы военного времени, уважали учителей, мало смеялись и были по-взрослому ответственны. И не случайно, ведь они получили страшный урок от жизни, и смогли выжить. Не было семьи в этой деревеньке, как и во многих других в многострадальной их стране, которая бы, не потеряла в войну своих родных и близких. Материны братья тоже оказались в мясорубке этого жестокого монстра под названием война. Старший погиб под Сталинградом, а младший умер в госпитале от гангрены, так и не придя в себя после операции в последний год войны. Поэтому, мать была единственным ребёнком её осиротевших безутешных родителей, их опорой и надеждой в старости. Бабушка, всегда приветливая и заботливая, после того, как обнаружила странности в любимой внучке, стала к ней относиться по– другому, как чужая. Однажды Поля услышала, как она выговаривает матери.

– Доведёт она тебя до могилы, разве ты не видишь, что странная она, меченная ведьмой, а может и сама ведьма…

– Мама, Поля моя кровиночка, моя дочь, моё счастье и радость, она мне дороже всех, и я её буду защищать до последнего. – Не дала ей договорить мать.

Но бабушка всё равно продолжала:

– Фрося, пойми, я не хочу потерять тебя – своего последнего ребёнка. От Поли никакого толку, только вред. Она и по хозяйству тебе не сможет помочь. Боюсь я за тебя.

– Мама, давай больше на эту тему говорить не будем. Если ты не принимаешь Полю, это значит, что ты не принимаешь и меня. – Обычно молчаливую мать, как будто прорвало. – Я люблю, Полю, она помогла мне выжить в войну, да и после войны, мне есть, для кого жить. Ну что делать, если такое случилось, она моя дочь, и я ей нужна. Знай, мама, я её в обиду не дам никому.

Тут в дом вошёл дедушка, и женщины прекратили свой нелёгкий разговор. А Поля незаметно выскользнула, но мать всё– таки заметила её. После этого разговора, бабушка стала болеть, то ли от расстройства, то ли от возраста, а может и по другой причине. Поля её навещать не стремилась, да и бабушка, особо видеться с ней не хотела. На помощь пришла мать, сказав Поле, что к бабушке лучше не подходить, а то вдруг у неё болезнь заразная. Эта версия была озвучена и дедушке, чтобы он не заметил странное поведение любимых родственниц.

Поля, тем временем, закончила почти на все пятёрки седьмой класс, который был последним классом в их деревенской школе. Всю картину портила тройка по географии, которую незаслуженно поставила Надежда Павловна, недолюбливающая Полю по разным причинам. Надежду Павловну раздражало в девочке всё: и её поношенное единственное платье, сшитое из мешка, и сообразительность не по годам, и быстрые правильные ответы на заданные вопросы, а ещё больше многочисленные вопросы, на которые учительница не всегда знала, что ответить. Другие учителя, видя тягу девочки к знаниям, смышленость и сообразительность советовали матери продолжить Поле учёбу. Мать же боялась отпускать Полю за знаниями за 30 км в районный центр, где находился единственный техникум, в который девочка хотела пойти учиться на бухгалтера по совету любимой учительницы по математике. Но на решение матери, положительно для Поли, повлияла странная болезнь учительницы по географии, когда желчная и завистливая Надежда Павловна неожиданно онемела после недружелюбной беседы с Полей. В тот день, девочка тащила домой тяжёлые ведра с водой из колодца и встретила учительницу возле её дома. Надежда Павловна, конечно, не упустила шанс ужалить.

– Ну что, Поля, куда пойдёшь работать на ферму или в бригаду овощеводов, – ехидно спросила учительница географии.

– Да нет, пойду учиться на учителя географии, а то в нашей школе нет хорошего преподавателя по этому предмету. – Не осталась в долгу осмелевшая девочка.

– Ах ты, дрянь такая, – взвизгнула «культурная» Надежда Павловна. – Чтобы язык у тебя отсох от таких речей!

– Чтоб у Вас язык отсох, – тихо, но твёрдо сказала Поля, – И желательно побыстрей.

С тех пор Надежда Павловна говорить не могла. Она только мычала, хотела что– то рассказать важное, даже пыталась написать, но ничего из этого не вышло.

– Нашу– то Надежду Палну «кондрашка» стукнула. Хотя с другой– то стороны, спокойней будет без неё, без злыдни, – говорила старенькая школьная уборщица баба Дарья соседкам. Этой хромой и доброй женщине, работающей уборщицей с самого открытия деревенской школы, не раз доставалось от вредной Надежды Павловны, поэтому новость о неожиданной болезни «географички», её не сильно расстроила.

После этого случая, мать приняла решение, что Поле по многим причинам, лучше будет учиться в районном центре. Благо, что за учёбу платить не надо было. В те тяжёлые послевоенные годы, стране нужны были рабочие руки, но, и как никогда, не хватало и грамотных специалистов. Учиться возможность имели не все, т. к. в осиротевших послевоенных семьях, излишка в кормильцах не было. И дети были вынуждены поднимать страну наравне с взрослыми, занимая пустые рабочие места, ушедших раньше времени из жизни людей. Работали и за себя и за того парня. Откуда только силы брались!? Наверное, от слова «надо», от желания жить, от радости, что кончилась эта проклятая война, а им удалось уцелеть, от долга перед погибшими и умершими в годы кровавой мясорубки, от твёрдости духа, и многого другого…

***

До райцентра Поля с матерью добирались на попутном транспорте, который состоял из телеги и труженицы кобылы, управляемой одноногим конюхом Семёном. Им повезло, потому что Семёна послали в город привезти чего– то для нужд колхоза. Телега, соответственно, была пустая, лошадь не напрягалась, и идти пешком рядом с ней пришлось совсем немного, а в основном больше ехать. Поэтому добрались они не уставшие, ещё до полудня. Всё прошло как– то быстро, без волокиты. Поля получила кровать в полутёмной комнате на 30 мест, переоборудованной из старого склада. Вот так и начался у неё следующий этап жизни на новом месте.

Учиться Поля любила, делала она это с желанием и охотой, благо природа её не обделила умом. Смышленая девочка, с голубыми глазами, быстро запомнилась преподавателям. И их не смущало то, что платье у неё пошито из мешка, ведь главное, что было стремление к знаниям. Поле вместе с такими девчонками и мальчишками, как она, надеяться было не на кого. Единственное богатство, которым они обладали, это было трудолюбие, необходимое в изучении не совсем лёгких предметов. Да, конечно, если бы в животе не урчало от голода, а голова и тело не чесались от вшей, и свет от свечки был бы поярче, то возможно, учиться было бы легче. Но это всё были мелочи по сравнению с тем, что им пришлось пережить. Вши в то время размножались со страшной силой, помогало им в этом деле и скопленность проживания, и нехватка моющих средств. Казалось, что от них никак невозможно избавиться, даже стрижки «налысо» от них не спасали, а от керосина с трудом выменянного матерью, краснела, чесалась и шелушилась кожа головы. Когда же Поля возвращалась на выходные домой, то мать выглаживала её единственное платье утюгом, наполненным горячими углями. При этом был слышен треск лопающихся от жара и тяжести утюга вшей. В те времена была обыденна картина, когда сидя на уроке, можно было видеть, как по впереди сидящему однокашнику, ползают эти неистребляемые насекомые. С этими разносчиками заразы и болезней боролись все, но казалось, что их ничего не берёт.

В конце недели, Поля приходила домой, чтобы запастись продуктами не неделю. Скудный рацион на то время в основном состоял из хлеба, испечённого матерью. Идти домой в один конец приходилось часто пешком, благо, что места их были относительно спокойными. Собирались кучкой девчонки и шли домой, отпочковываясь по дороге, каждая у своей деревни. Ноги порой стирались до крови, потому что обуви– то нормальной не было. А зимой и того хуже, порой в конце пути, в сильные морозы ноги превращались в несгибаемые бесчувственные ходули. Но воля и желание учиться помогали преодолеть все эти трудности. Ведь и другим было нелегко. Мать вкалывала с утра до ночи, рабочих рук, как и мужиков, не хватало. А те единичные мужики, что работали в колхозе, были или инвалиды, или старики. Бабушка к тому времени уже умерла, дедушка же после её смерти сильно сдал, стал совсем, как дитя. Так, матери приходилось присматривать ещё и за ним. К дочери перебираться он наотрез отказался. Вот и неслась мать после тяжёлого трудового дня к нему, чтобы покормить его, работать дедушка сам уже не мог, передвигался и то с трудом. Переезду его к матери помогла обвалившаяся, после сильного дождя, крыша старенького родительского дома, хорошо, что ещё не придавила его. Вот так несчастье и помогло уговорить упрямого дедушку. Но недолго он пережил бабушку, каких– то всего на всего пару месяцев.

***

Три года обучения в техникуме пролетели быстро. Преподаватели были добрые, и зря никого не обижали. Да и ученики были на редкость упорные и ответственные, закалённые в тяжёлые военные годы. Но, как говорится, «в семье не без урода». Выделялись среди них несколько девушек, одетых в настоящие платья и туфли, и обладающие, по тем временам неслыханным богатством – чулками. Этих, откормленных, относящихся к другим учащимся, не из их «песочницы» с нисхождением девушек, на занятия привозили на машинах. И они, не стесняясь, хвастались, что вечерами ходят на танцы, о своих «нужных» знакомствах и прочих «важных» делах. Держались они обособленно, свысока поглядывая на других, не принадлежавших к их касте. И было непонятно, зачем они занимали чьё– то место, ведь учиться они не хотели. Возможно, что влиятельные родители этих «баловней судьбы» считали, что их детям необходимо иметь образование, а может быть была какая– то другая причина. Одна из таких девиц, получив отказ в списывании домашнего задания, имела неосторожность за это обидеть незаслуженно Полю, обозвав её «вшивой голодранкой». Ей повезло в тот раз, потому что за Полю заступился откуда– то появившийся преподаватель. Этот интеллигентный человек, знавший Полю, как способную ученицу и хорошую подругу, помогающую другим, обратился к нагло ведущей молодой особе.

– Как не стыдно, ведь не каждому дано родиться в обеспеченной семье. Главное оставаться человеком при любых условиях. И, Вам, моя дорогая, – обратился он к обидчице, – не мешало бы у Поли кое-чему поучиться.

– Спасибо, Павел Николаевич, – поблагодарила Поля.