Антибункер. Погружение

Ёлки, там тряпка была! Наверху! Отпрянув, я быстро пересчитал четыре ступеньки в обратном направлении. Замеченный краем глаза кусок пятнистой ткани теперь буквально резал глаза. Кусок штанины. Весь в крови, и большое пятно рядом.

– Грёбаный диатез…

Следы медведя я заметил быстро. Не нужно быть записным следопытом, чтобы понять: здесь случилось страшное. Какого чёрта он вышел наружу? Шум услышал, возню, вот и вышел. Или выполз, надеясь на помощь. Быстро появлялись всё новые и новые детали, постепенно складывалась картина произошедшего. Может, он чудом выжил после болезни и даже остался нормальным, теперь не угадать.

Медведь лежал под кустами, где воины устроили толчок. Напал прыжком, задрал, скорее всего сразу, и тут же поволок добычу в тайгу.

– Что ж ты так, командир… Бойцов решил сберечь, последним пароходом на материк отправил, а сам оплошал.

В пятнадцати метрах от палатки по берегу отрыт окоп полного профиля, с бермой и стрелковой ступенькой, с обшитыми нишами и одеждой, леса вокруг навалом. Даже водоотвод к откосу имеется! Самый настоящий кошмар для личного состава бригады, попробуй, отрой такой в вечной мерзлоте… Бензопилами резали.

– Давай в землянку, Лёха.

Я остановился перед чуть бугристыми ступеньками, опять собираясь с духом. Вдруг там ждёт ещё одна смерть? Посветил фонариком, проверяя узкое и неожиданно длинное помещение на растяжки и ловушки похитрей, зашёл. Хозяин обустроился грамотно, основательно. Железная печка у входа, дрова ещё остались. Широкие нары с матрацем, рундук под ними, большой стол с керосинкой в центре, полки в торце. Объёмистый зелёный ящик с накидными замками. Ближе к двери у стены лежали пустые трубы использованных ПЗРК «Игла-С», источники питания.

В землянке было сухо, наверху тихо, фонарик в левой руке светил исправно – можно начинать обыск. Что я с шашкой-то хожу, как геймер в пещере? Убрал в ножны, тут тесно.

Первое: одежды не было, никакой. И обуви тоже.

Второе: планшет действительно был, неработающий.

Третье: всё ценное бойцы забрали с собой, начиная с прицела ПНВ «Маугли» и заканчивая генератором.

Четвёртое: документов офицера я не нашёл, думаю, что он, чувствуя приближение смерти, заставил подчинённых забрать их с собой.

Пятое: в ящике было немного еды – дюжина банок тушёнки, девять сухпаёв ИРП-Б, три зачерствевшие буханки серого хлеба.

Шестое: пулемёта тоже не было, хорошо, что я не успел губу раскатать.

Седьмое и для меня очень важное: на столе возле нар, под левой рукой лежал кожаный офицерский ремень и узнаваемая кобура с армейским пистолетом «ПМ». Рядом – зелёный обрезиненный бинокль. Личное оружие он оставил себе… А наверх полез без него, в забытьи.

Кобуру я увидел сразу, но кричать от радости побоялся, вдруг спугну и пистолет мистическим образом убежит? Обшарив ящик, шагнул, наконец нагнулся и поднял. Два полных магазина и пачка мягкого серого картона, в ней ещё шестнадцать патронов. «ПМ» и граната, это ништяк или мало? Забудь ты о пулемёте, дай бог радости и этому! Только вот пока не до радостей мне было, не осознал ещё, пролитая на поляне человеческая кровь не даёт… Эх, друг! Посидел бы ещё немного, медведь бы и сунулся. Сам. И тут же получил бы в морду пяток пуль, трудно здесь промахнуться… Почему он всё-таки вышел?

«Потому что синяком стал», – так мне легче. Проще.

Что ещё найдём? О-па, дозиметр! Этому прибору я порадовался ничуть не меньше, чем оружию. Сомнения, знаете ли, терзают.

А руки, вон как руки трясутся! От злости.

Надо бы сразу проверить ствол на работоспособность, так что один патрон придётся потратить. Я наконец-то выкинул из штанов подозрительный радужный ремешок, вставил классический офицерский, навесил кобуру. Выбрался наружу и внимательно посмотрел на стену таёжного леса.

– Ну что, сучара, где ты там? Хоть звук вспомни.

И дослал патрон.

Глава 3

Добытчик

Это летнее енисейское утро было знаменательно тем, что были пройдены два интересных рубежа. Во-первых, оно наконец-то подарило мне хорошее настроение и бодрое самочувствие. Во-вторых, я получил новые трусы.

Три дня провалялся пластом, как образно сказал Геннадий Фёдорович, «остаточки дерьма из тела выходили». С вечера на улице всё было серо, правда, без дождя. Температура воздуха опустилась градуса на два, поднялся сильный ветер-южак. Проснулся я часов в восемь, пожалуй, в постели валялся долго, вставать было лень. Долго смотрел в окно – кадр, очерченный весёленькими шторками, показывал небо, не солнечное, зато ясное. Облачность высокая. Уже привычно сунул руку под подушку, проверяя пистолет. На месте. Всё-таки нормальный мужчина без огнестрельного оружия чувствует себя неуютно.

Над головой жужжало. Я извернулся и увидел, что прямо на подушке, вцепившись друг в друга передними лапами, дерутся два здоровенных овода. За мою кровушку бьются… В щелку пролезли, гады, между марлей и рамой открытой форточки. Хотел я пришибить обоих сразу, дуплетом, да ткань пожалел, белая, чистая, накрахмаленная… Какое-то время наблюдал, ожидая, кто выйдет победителем схватки, но они скатились на пол, и я тут же хлопнул по соперникам калошей. Хватит борзеть.

Подушка мне досталась самодельная, огромная и мягкая, я решил, что она набита гагачьим пухом, пусть будет так, приятно. Одеяло тоже пуховое. Попробуй тут, вылези на свет божий… Как же хорошо валяться! Если бы не малая нужда… Со стены напротив на меня смотрела картина с Елисейскими Полями, мишек в лесу хозяева вешать не стали. Свои надоели до смерти.

Только я сел и потянулся за медицинской рубахой, как дверь в узкую светёлку без стука отворилась, и в комнату деловито вошла Элеонора Викторовна.

– Да не тяни ты одеяло до горла, что я там не видела! Носи вот, в шкафу нашла, сама забыла, где что лежит, ох… Жопка у тебя тощенькая, такая же у моего сухаря, так что впору будут. Прошлой осенью ездила в Крым по льготной путёвке, там и купила. Нарядные такие, чисто соблазн! И чего, скажи, деду не нравятся?

– Ничего он в моде не понимает, – льстиво подсказал я, принимая щедрый подарок: пластиковую упаковку с тремя трусами-бо?ксерами.

Вытащил одни из тубуса, развернул. М-да. PLAYBOY на широкой резинке, сбоку почему-то якорёк с волной и надпись: «Привет из Симеиза!» Ядовито-красные, голубенькие и комбинэ, сука, – полосатые из первых двух цветов. Симеизским плейбоем буду ходить, значится.

– Хорошенькие ведь, скажи! – хлопнула в ладоши хозяйка.

– За-ме-ча-ательная вещь! – уверил я.

– И ткань хорошая, мягкая!

– Америка, что там.

– Значит, не соврал продавец, – обрадовалась добытчица. – Завтрак почти готов, тебя ждём. Я ведь ещё кое-что припасла.

Выбравшись на свежий воздух, сразу отметил необычное спокойствие среды. Вроде бы всё, как в прошлые дни. А былой тревожности нет, выспался, что ли? Ну, да, очухался. Просмотрел во сне все свои кошмары, надеюсь, в последний раз. И злости меньше стало. Настолько, что, встреть сейчас заклятого коллегу из норвежских егерей, сразу бы его резать не стал. Побеседовал бы за жизнь мальца, а уж потом горло вскрыл.

Ещё я уверовал, что прорвёмся. Огнестрельное оружие есть, пусть с нехваткой БК, для начала и это хорошо. Два волшебных предмета, способных поражать врага на расстоянии, и это не пращи или рогатки. Теперь всё будет по-серьёзному, без экспериментов с перестановкой полотен на косах. Бросай топор, лови хардкор…

Сегодня будет рабочий день, вот что я придумал.

Тишину разрезал резкий звон бензопилы. Кто там трудится? Ага! Значит, хозяин тоже решил взяться за дело и напилить из лесины чурок. Самое время показать жене свою годность. Перед едой. Мы, мужики, хитрые! После гигиенических процедур я крепко растёрся, глянул в зеркальце, прибитое возле пары рукомойников, и отправился к столу.

– Доставай, жена, что он с голым торсом! – скомандовал хозяин.

Мало у нас событий, читай, развлечений. Телевиденье давно не работает, радиоприёмник древний, хреновый, ничего не ловит, а Лёха не спец-паяльщик. Вот и хочется людям растянуть удовольствие, в сериал поиграть, всё понятно. Я улыбнулся.

– Держи, Лёшенька, для реки самая правильная вещь, матросская! – сказала супруга, и я из рук в руки получил хлопчатобумажную тельняшку с длинными рукавами. Естественно, тут же и натянул, расправил. Ух, как здорово! Наверное, моя довольная рожа их обрадовала, потому что Петляковы тоже заулыбались.

Рядом со мной сидел ещё один приживалец – огромный сибирский кот по имени Баркас. Наглая полосатая морда. Выяснив, что в посёлке осталось только одно жилое хозяйство, он плюнул на охоту в зелёнке, чем весьма успешно занимаются его соплеменники, и предпочёл перебраться поближе к человеку. А тут ещё запахи готовки пошли.

– И обувка нашлась, как раз в размер! – Третий подарок Элеонора Викторовна не стала протягивать, просто кивнула под стол.

Там стояли какие-то необычные сапоги, не очень высокие, на шнуровке. Из голенища левого свисали две пары носков.

– И не видел таких, поди? – усмехнулся дед. – Теперь уже мало кто помнит, а раньше в Сибири очень такую обувь уважали… Ичиги это! Юфтевые, верх из конины, сосед в Енисейске у мастера заказывал, для охоты. Ну, покороче сделал немного, подошва шито-втачная, а не выворотная… Никогда нога не устанет, ходить легко. В таких стопа землю чувствует, работает по своей природе, а не как доска, и защищена хорошо. У эвенков, например, есть невысокие сапожки из лосины, «хомчуро» называются, тоже со шнуровкой, очень легкие и замечательно удобные. Но они только для зимы, непригодна лосина летом, сильно намокает, набухает и тянется. А тут кожа выделанная, мягкая, сильно прожированная. Для себя человек думал, со знанием дела! У вас-то жёсткие, как их там…

– Берцы.