На самом Дальнем Западе

– Ха! В твоей статье о том инциденте, я прочёл, мол, майду укрывали у себя враждебных милл-криков. —старший Андерсонг поставил стакан на столик, стоявший между собеседниками.– Так чего же хотят наши сограждане?.. Рубят лес, летят щепки…

– Оно конечно… -газетчик опустил ноги с перил веранды.– Однако, оставшиеся в живых аборигены твердят, дескать, яхов в деревне не было.

– Разве можно верить красномазым? Все они одинаковы и своих всегда выгораживают… И разве они сейчас признаются, что укрыли у себя раненых сыном бандюг. Рон пришел в деревню майда по следам крови милл-криков. Вот так и напиши, чтоб заткнулись разные там пустобрёхи. У майду рыльца в пушку, а строят из себя невинных овечек.

– В принципе… -начал Томас Весп прищёлкнув языком, но ранчерес оборвал его.

– Ладно, хватит об этом. А вот статейка твоя об «истенном» положении дел с ренегатами майду мне понравилась. Жаль конечно, что ты упустил про следы крови раненых яхов… Но всё равно, нам с Роном твоя статейка понравилась. —Алан говорил очень мягко и вкрадчиво.– Хы! Умеешь ты писать правдиво и убедительно…

На некоторое время собеседники замолкли. Они смотрели как тьма накидывает своё таинственное покрывало на окружающий горный лес.

– Так как же с просьбой? —Весп демонстративно сонно смотрел на ранчереса.

– Взаймы говоришь?

– Хым, да…

– Срочно?

– Алан…

– Хорошо. Двадцать зелёных, значит двадцать зелёных.

«Увеличивает взятки Том.» -Алан Андерсонг отсчитал деньги- «Шерифство стоит некоторых финансовых вложений…»

Осушив ещё по стаканчику кукурузного виски, «приятели» расстались. Довольный пятидесятилетний газетчик заспешил восвояси, а тучный ранчерес продолжал раскачиваться в кресле, попыхивая трубкой. Тьма быстро спускалась с гор; громадными серыми призраки окружая усадьбу…

Вдруг, непонятно откуда, налетел порыв студёного ветра. Издалека донёсся пугающий вой – вой гнева и, на верное, агонии…

Алан, несмотря на свой внушительный вес, попытался резко вскочить с кресла. Это получилось у него со второй попытки. Тучный ранчерес стоял на веранде и встряхивал головой:

– Чёрт! Что это было?!

Но всё уже стихло, словно и не было ничего. Тот же тёплый калифорнийский поздний вечер. Птица спокойно перекликаются. Зудят наглые комары… «Может мне это приснилось???»

__________________________________________________

*Чапараль – кустарниковый дуб, высота 1,5 – 2 м.; растёт в предгорьях.

**Американское девяти зарядное ружьё Портер запатентовано

в 1851 г. Всего изготовлено и продано 1250 экземпляров.

***жаргонное – доллары.

ТОРГОВАЯ ЭКСПЕДИЦИЯ

1

Они вошли (в смысле, въехали) в деревню «Проворной Белки» на исходе дня. Солнце, погружаясь в океан, озаряло и как бы даже воспламеняла далёкие горные хребты.

Индейские круглые полуземлянки обещали желанный отдых после долгого похода. Возле хижины вождя стоял высокий шест, на верхушке которого был закреплён звёздно-полосатый американский флаг – знак, что племя мирное (покорённое). Раздавались голоса лесных птиц и назойливо зудели комары. «Ф-фу! Наконец-то добрались.» Мулы, навьюченные товарами, гремели сбруей. Собаки краснокожих было залаяли на торговцев, но их быстро угомонили.

Почти все жители вышли встречать старика Манфреда и Павла Тарасова на окраину селения. Индейцы стояли пёстрой толпой, дружелюбно улыбаясь. Сразу бросалось в глаза – местные туземцы имеют контакты с белыми. На некоторых мужчинах болтались хлопчатобумажные (грязноватые в большинстве) рубахи, многие женщины щеголяли пёстрыми матерчатыми юбками. Стеклянные бусы, стальные ножи и топоры, два или три кремневых мушкета, дешёвые фуражки и шляпы.

В центре встречающих муджаупа. На нём широкая набедренная повязка из красной ткани (больше похожая на юбку),

а на голове соломенная шляпа, украшенная большим чёрным пером кондора, грудь украшают ожерелья и бусы (на мой взгляд, одеяние индейского лидера смотрится аляписто и карикатурно).

Живописно выглядели яна мирного селения. Именно мирного, так как северные сородичи яхов ещё шесть лет назад капитулировали перед бледнолицыми колонизаторами. Теперь многие мужчины и женщины общины Проворной Белки частенько батрачили на салту…

…Бледнолицые торговцы въезжали в одну из немногих, относительно свободных деревень нации яна (местонахождение этого поселения мало кто знал из салту).

А между тем, в сумерках догорающего дня, было видно как с окрестных холмов спешат в селение находившиеся в лесах охотники.

«Друг-торговец приехал – редкий и желанный гость!» Старик Манфред торговал с яна, по возможности, честно; стараясь не драть три шкуры (хватало и двух) … За это и уважали охотника индейцы, доверяя ему…

Звякнули удила. Скрипнула кожа сёдел. Манфред вышел вперед и обменялся рукопожатием с вождём. Павел держал под узцы верховых лошадей и вьючных мулов. Лошадка старого траппера толкнула русского мордой, будто спрашивая, где же кормёжка.

– Потерпи, дружище. Скоро всё организуем. —юноша натянул уздечку и почесал животному нос..

…У бригады Тарасовых случился простой в работе – не было заказов. Тут то и подвернулся охотник Манфред с предложением прокатиться в горы к яна. Пожилой пионер хотел в помощники именно младшего русского. Отец Павла не возражал – семь долларов (так сторговались), обещанные за поездку, не плохая плата. «Да и парень проветрится. Младший всегда норовит куда-нибудь убежать. Вот ведь какой непоседа. Нашему хлопцу, как говориться, сто вёрст не крюк. Пущай прокатится сынок пока работы нет. С матерым волчарой Манфредом они в беду не угодят…» Сам Павел был просто в восторге от предстоящей экспедиции, но вида старался не подавать: «Ещё передумает тятька, пошлёт старшОго брата. Э-эх-ма! Хоть растрясу косточки, а то совсем зачахнешь с ними, плотничая на всякую шушеру… Пошляться в горах – вот это я понимаю! Вот это жизня!»

Старик Манфред тоже был доволен. Русский юноша нравился ему: крепкий, подвижный, бесхитростный и нетрусливый. Очень нужен был помощник пожилому пионеру – бандитов и бродяг в округе хватало. И если кто-то дважды перестрелял и ограбил мирных краснокожих купцов, почему бы ему не напасть на бледнолицых…

– Проходите к моему дому. —вождь яна сделал приглашающий жест.– Вам следует поесть и передохнуть с дороги.

– Хорошо, муджаупа. —Манфред вытер пот со лба и отбросил шляпу за спину, где она повисла удерживаемая тесёмками.

– Расходитесь, братья! Друзья салту торговать начнут завтра. —негромко обратился к соплеменникам глава селения.– Дайте гостям освоиться.

– 2-

Товары, одолженные у толстухи Линды, Манфред распродал быстро. За ткани, бусы, медные котелки, много табака и малость пороха со свинцом (ну и так далее) индейцы давали прекрасно выделанные шкуры оленей и пум, медведей и рысей, лис и белок; попадались даже шкурки бобров. А ещё предлагали аборигены плетёные циновки и посуду. «Нормально я подзаработаю с этого дельца!» -добродушно усмехался старый траппер, почёсывая свой широкий шрам.

Завершили торги традиционным «банкетом». Выпив своего лёгкого, пьянящего напитка, яна пустились в пляс. Стучали барабаны, трещали погремушки. Ритмичные хлопки и пение. В свете костров индейские танцы смотрелись фантастично.

Манфред, Павел и вождь восседали на почётных местах.

– Конечно, ещё не раз привезу вам товаров. —отвечал муджаупе старый охотник, отпивая индейский алкоголь из плетёной индейской чаши.– Только присылай стрелу.

Искры от костров, словно огненные мотыльки, взлетали в чёрную бархатистость ночного неба.

3

Когда полуденная жара спала, они возобновили движение. Павел вёз для сестрёнки подарок – «кота с полосатым хвостом» или как его ещё называли белые калифорнийцы – «шахтёрского кота». Этих умных, юрких, жизнерадостных хищных зверьков из породы енотовых, яна специально ловили для бледнолицых. Американцы держали их в своих домах вместо кошек. Спрос на «котов с полосатым хвостом» (настоящее название животного – какомицли и они ничего общего не имеют с кошками, хоть и похожи на них; кстати, собакам они родственники) среди калифорнийцев имел место быть. Выходец из Стерлитамака поместил щеночка в плетёную индейскую корзину с крышкой; обмотал корзину верёвкой и подвесил к седлу вьючного мула. «Вот Дашутка порадуется подарочку!» -улыбался парень- «Молодец я, что догадался взять для мАлой этого чудного котика.» На привалах юноша всегда доставал зверька из своеобразной клетки, кормил и игрался с ним. Манфред взял у яна пять щенков-котят какомицли. Самого шустрого облюбовал Павел, заявив, что купит его сестричке. Бывалый траппер обрадовал его, сообщив – щенок это премия парню. Вообще, меновая торговля с яна была как всегда удачная. Пожилой пионер сдавал всё наторгованное оптом толстухе Линде, и всё равно барыш получался очень приличный (а с другой стороны – то была плата за риск).

До Техомы оставался день пути и наши купцы поторапливали мулов – всегда спешишь завершить путешествие, если до дома рукой подать. Довольный Манфред что-то мурлыкал себе под нос, но бдительности не терял. Цепким взглядом старый пионер озирал окрестности: всё было спокойно. Павел меньше радовался завершению экспедиции: «Опять ломота на стройке или ещё что-нибудь в этом духе. О-о-о. Господи, Господи…» Поперёк седла у бывшего стерлитамаковца лежала видавшая виды отцовская двустволка – приятно ощущать под рукой оружие.